Почему?

Айри откинулась на спинку и сжала край диванчика.

Почему?

Внезапно купе показалось ей еще более тесным, и что-то неуловимо изменилось в самом воздухе, его наполнило предчувствие чего-то нового, ожидание и даже волнение.

Кеймрон смотрел на нее, не отводил взгляда.

— Хорошо, я рада.

Слова, что вырвались сами собой, заставили ее прикусить язык.

— Я заметил, что новость о моей помолвке тебя напугала.

И Айри закрыла глаза. У нее не было шанса что-то скрыть от Кеймрона.

— Да. Мы ведь только помирились… А жена все-таки важнее друга.

Айри не знала, куда деться от неловкости. Два дня, целых два дня им предстояло провести наедине! А она уже столько наговорила…

— Поэтому я и не женюсь. Как тебя оставишь одну?.. — и Кеймрон, улыбнувшись, отвернулся к пробегавшим мимо полям и платформам.

Айри предпочла тоже смотреть в окно.

И новые впечатления захлестнули ее, прогнали все волнения. Поезд ехал мимо темных лесов, по мостам над глубокими оврагами, уходил в повороты, и тогда Айри видела впереди паровоз и первые вагоны. Потом был мост через реку, спокойную и гладкую, как зеркало, и она была так широка, что перехватывало дух.

— Кеймрон, что это? Какая-то странная лодка!

И Айри указала на что-то черное, с трубами, что плыло по реке. Вроде бы это был небольшой корабль, но без весел и парусов.

— О, это «Утренняя звезда». Говорят, чертежи именно этого парохода окончательно склонили Его Величество к науке и инженерии. Маги же переименовали пароход в «Звезду заката», поскольку именно с ним связывают начало всех реформ, которым они были подвергнуты.

Айри неотрывно наблюдала, как пароход шел по воде, а потом скрылся под мостом.

— Надо же. И сколько сейчас есть пароходов?

— Очень мало. Штуки три. Они еще слабы и не так вместительны, как парусные корабли, поэтому их используют для перевозки небольших грузов по рекам, особенно против течения.

И в это время наступил закат. Солнце за тучами коснулось горизонта, и небо вспыхнуло ярким алым, розовым и оранжевым, а вслед за ним перекрасилась и река.

— Невероятно, — прошептала Айри, приникнув к стеклу.

Река закончилась, вместо нее потянулся черный лес, но краски заката долго играли, и Айри не заметила, как вышел Кеймрон, как он вернулся, как им принесли ужин и поставили на стол.

— Айри, все остынет.

Она продолжала смотреть в окно, пока ела и пила, не замечая вкуса. Закат отгорел, и ночная тьма быстро скрыла мир, так быстро, словно кто-то лампу погасил, и вот уже в стекле отражались они с Кеймроном и их купе.

Айри не успела расстроиться, как поезд прибыл на границу, и они долго стояли на станции, пока военные проверяли документы у пассажиров.

— Утром за окном ты увидишь Аквиллан.

— Не верится. Не прошло и дня, а мы уже так далеко от Лендейла, — и Айри убрала документы обратно в чемодан. — И будем еще дальше. Насколько же огромен наш мир?

— Он очень большой. Ведь помимо Хейзер и Аквиллана есть кочевники, есть страны за Южным морем, есть айши на севере. Наш Лендейл лишь маленькая часть мира.

Кеймрон достал с полки им подушки и одеяла, вышел, чтобы она переоделась в вещи поудобнее — Айри все же взяла с собой штаны и свитер. Сам он, когда вернулся, только снял пиджак и жилет. Он стоял так близко, что Айри невольно смотрела в его спину.

Широкие плечи, длинные руки, стройная фигура — вне академии на Кеймрона всегда обращали внимание девушки и женщины. В патруле ему часто приходилось помогать с поисками сбежавших собачек и кошечек, потерянных платков и сережек, часто он провожал до дома по темным улицам испуганных красавиц, опасавшихся нападения… Айри только хихикала в такие моменты и продолжала обход в одиночестве, пока Кеймрон помогал очередной несчастной.

А он всегда предельно вежливо выполнял просьбы и возвращался к ней, в то время как другие патрульные таким образом заводили интересные знакомства, о которых потом с гордостью рассказывали. Айри не раз слышала, что подобные истории заканчивались тайными поцелуями, свиданиями и приглашениями как-нибудь зайти в гости.

— Я гашу свет?

Кеймрон стоял у лампы, и Айри кивнула.

В темноте она слышала, как он сел на диван, как лег, как расправил одеяло. Она тоже легла, укрылась. Монотонный стук колес и покачивание не помогли ей уснуть, и Айри поворачивалась с боку на бок. Откуда-то сквозило, и неприятный воздух холодил нос. Устав крутиться, она тихонько поднялась, обулась и выскользнула в коридор, встала у окошка, отодвинула шторку.

Живая, объемная тьма снаружи, казалось, поглотила мир, в ней растворился ставший бесконечно далеким Лендейл с его правилами и законами, а пока была только железная дорога, стук колес, скрип и чей-то тихий храп.

Поезд качнуло особенно сильно, и Айри ухватилась за поручень.

— Ты здесь не замерзла?

Кеймрон встал позади, вплотную, и его горячие руки легли на ее. Он был намного большее нее, и Айри почувствовала себя маленькой девочкой.

Руки у нее были холодными, и он не отстранился.

Он был вновь рядом, намного ближе, чем раньше, и Айри ничего не могла поделать с тем, что что-то новое прорастало в душе. Стоило признаться хотя бы самой себе, что она не представляла жизни без Кеймрона.

Одна мысль о том, что когда-нибудь он женится на другой и оставит ее, делала Айри больно, так больно, словно она проглотила осколки стекла, и те резали ее изнутри.

— Прости меня, Кеймрон, — сказала она, немного повернув голову. — Прости за последние четыре года. Я ужасно вела себя, и мне нет оправданий. Мне не хватало тебя, и моя злость была скорее от бессилия, чем из-за ненависти к тебе.

Его руки дрогнули и как будто стали еще горячее.

— И мне не стоило оставлять тебя одну. Я тоже ошибся, — шепот раздался над самым ухом.

Айри развернулась, но в темноте, в этой ужасной темноте ничего не было видно, только размытый силуэт. Острее чувствовался слабый пряный запах, смешанный с тонким ароматом мыла. Кеймрон по-прежнему держался за поручень, и Айри стояла, закрытая им от мира, как стеной, стояла в его объятиях, и снизу пришла волна жара, от которой мгновенно загорелись щеки.

Где-то рядом раздался ужасный громкий кашель и шаги. В молчании они зашли в купе, и Айри легла на диванчик, укрылась одеялом с головой и вскоре ощутила, как сверху на нее опустилось второе.

Быстро согревшись, она заснула.

Как только рассвело, она тихонько села, постаравшись не издать ни звука. Голова была тяжелая от постоянного грохота, а из-за качки и рывков состава ее сон был совсем поверхностным. Айри потерла лицо и посмотрела на Кеймрона.

Он спал на спине, сложив на груди руки, и во сне выглядел необыкновенно серьезным. Когда она с одеялом в руках наклонилась над спящим, поезд качнуло, и Айри с трудом удержалась на ногах. Она аккуратно укрыла Кеймрона, стараясь не разбудить его. Поправив одеяло, села на свое место.

За окном мелькали платформы, деревни, города — все они одновременно и напоминали Лендейл, и отличались от него. На скорости было не разобрать деталей, но дома выглядели обычными, как и улицы, как и парки, как и леса.

И все же это была другая империя, и Айри ждала чего-то нового, необычного. Может, такое и найдется там, куда они приедут? В томительном ожидании прошел день, миновала еще одна ночь, и в яркий, солнечный полдень они сошли с поезда в городе Сильвенеле.

Вокзал своим шумом и суетой напомнил своего собрата в Лендейле, а одежда людей вокруг была как будто такой же, но все же неуловимо чем-то отличалась, какими-то деталями, которых Айри никак не могла ухватить. И женщины здесь действительно не носили штаны. А вот погода была, как в Лендейле — прохладная, с нотками приближавшейся зимы.

Сильвенель был маленьким приграничным городом, почти деревней, оттого в нем не было ни фонтанов, ни широких улиц, ни огромных особняков — только простые каменные дома в два этажа и деревянные избы, каких Айри никогда не видела. Резные ставни и наличники привлекали внимание не только своим ярким цветом, но и искусностью работы неизвестных мастеров.