Кеймрона куда-то отправил барон, и Айри весь день провела в одиночестве. Она погасила лампы, закрыла кабинет, попрощалась с дежурным и уже отошла от здания, когда увидела высокий светловолосый силуэт вдалеке. И остановилась.

Кеймрон всегда выделялся — ростом, сложением, цветом волос, своими манерами. Он и в толпе всегда шел прямо, не сворачивая, и люди огибали его, словно река, обходившая камень. Сегодня он шел особенно порывисто, широким шагом, а руки убрал в карманы пальто.

Айри не знала, что делать. С одной стороны, ей хотелось спросить, что случилось, а с другой… А с другой стороны, это было очень странно. Имеет ли она право спрашивать его о чем-либо, кроме дела? Да и что она может сказать? Поругаться?

Пока она думала, Кеймрон пересек улицу и подошел к ней.

— Пойдешь со мной ужинать? Здесь недалеко есть хорошее место.

Айри кивнула, с тревогой глядя в замерзшие голубые глаза. Кеймрон привел ее в какое-то небольшое заведение, спрятанное от глаз в темноте подворотни. Место явно было «для своих». Вычурные газовые лампы на кирпичных стенах смотрелись дико, лакированную стойку протирал какой-то зализанный, но добродушный на вид мужчина, а посетители за столиками молчали и ели, низко склонившись над тарелками.

Кеймрон выбрал для них место в углу, в стороне от остальных и ушел к стойке. Айри села, сняла перчатки и фуражку, положила на стол из темного дерева и без салфеток. Пахло здесь по-домашнему, приправами и жареным мясом. Стены украшали пейзажи в витиеватых рамах. Казалось, что кто-то хотел устроить роскошное логово, но место выбрал в последний момент, наспех.

Кеймрон вернулся с двумя дымящимися кружками.

— Чай. Тебе попросил сделать не такой крепкий, с тремя ложками меда.

— Спасибо, — Айри обняла руками кружку. — Ты помнишь…

Кеймрон кивнул.

— Что-то случилось? — осторожно спросила она.

— Я был в Охранном ведомстве у герцога Орданена. Он недоволен нашей медлительностью.

— А почему меня с собой не взял? — удивилась Айри. — Я ведь тоже занимаюсь этим делом. Или… Герцог не пожелал видеть простолюдинку? — спросила она, прищурившись.

— Нет. Достаточно того, что настроение испорчено у меня. Он два часа ругал и Сыск Его Величества, и Шестое отделение, — Кеймрон поморщился и сжал переносицу, вздохнул. — Ладно, бывало хуже. Тем более, что в целом он прав.

— Попробовал бы он сам фею отыскать, раз такой умный…

— А ему не надо быть умным. Ему надо нас ругать и требовать результата, — усмехнулся Кеймрон и поблагодарил мужчину, который принес им две тарелки с едой. — Он же главный.

— Несправедливо, но верно, — поморщилась Айри.

Похлебка с бараниной была свежей, очень горячей и вкусной.

— Я весь день просидела над бумагами, у меня есть некоторые мысли.

— Давай не будем сегодня говорить о делах, ладно?

— Назло герцогу замедлимся в расследовании еще больше? — Айри вскинула бровь.

— Мы не можем работать без перерыва. Поиски людей идут, мы с тобой разбираемся с известными нам сведениями, и на этом все. Мы свою работу делаем честно. А его надежды отыскать преступника за день тщетны в таком сложном случае. Понимаю, если бы мы не могли найти человека, но ведь против нас — фея!

Кеймрон поднял голову и сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Айри замолчала — герцог явно вывел его из себя, и не стоило подливать масла в огонь. Она подвинула к себе ближе кружку и сделала глоток сладкого чая. Такого, какой она любила.

— Прогуляемся? — предложил Кеймрон, когда они вышли из заведения.

Айри поправила фуражку и кивнула.

Они свернули в сторону народного центра города — ярмарочной площади, где утром шла бойкая торговля, а по вечерам выступали актеры. В их сценках часто появлялись неверные мужья, сварливые жены, благородные леди и лорды, которых водили за нос их хитрые слуги. Актеры метко подмечали самое главное из жизни, преувеличивали до крайности, и зрители хохотали и плакали.

Айри и Кеймрон пришли на площадь в конце представления. Один мужчина был одет в костюм скелета — к черной одежде были пришиты вырезанные из дощечек кости, другому соорудили доспехи из привязанных к груди, локтям и коленям тарелок, а на голове у него вместо шлема сидела черная от копоти кастрюля. Третьей была женщина в платье, сшитом по моде знати — с длинным шлейфом и рукавами, но из грубой ткани. Их освещало пламя из чаш, расставленных по краям помоста, и тени делали их облик еще забавнее.

— Сегодня для вас выступали те, кого любят от Драконьих гор до Южного моря! Мы — труппа «Дырявая рубаха»! — и зрители закричали, захлопали в ладоши, радостно засвистели. — Завтра мы уезжаем, но не скучайте, сюда уже через три дня прибудут наши дорогие друзья. Вы догадываетесь, кто-о-о-о? — надрывая горло, вопил скелет, пока дама и рыцарь кланялись. Толпа закричала, что не знает. — Как вы могли забыть их! Это же наши дорогие «Рогоносцы из Сафе»! Мы заклинаем вас, встретьте их погорячее, ведь они едут с севера и наверняка замерзли там до костей! — и он выпятил вперед свою грудь, на которой закачались дощечки.

Айри усмехнулась, повела головой. Фели не любила народные труппы и считала, что они прививали людям дурной вкус. Труппа, в составе которой работала Фели, ставила всегда серьезные произведения, и потому они прославились среди знати.

Айри нравились простые и смешные сюжеты, только вот смотрела она в последний раз представление… Она не могла вспомнить, когда. Наверное, еще в те времена, когда Фели только искала работу.

Актеры ушли, но их место не осталось пустым — на помост поднялись музыканты и танцовщица. Бодрая, плясовая музыка полетела над площадью, взметнулась к небу с искрами из чаш.

Айри стояла в тени, в то время как вышедший чуть вперед Кеймрон был ярко освещен.

— Тебе нравятся такие развлечения? — тихо спросила она.

— Почему бы и не посмотреть? — ответил он, не отрывая взгляда от танцовщицы. — Жаль, опоздали на представление.

«Почему бы и не посмотреть», — повторила про себя Айри. Она никогда бы не пошла смотреть что-то просто так, у нее не было времени, ведь она должна работать.

«Почему бы и не посмотреть?» — повторила она и подняла глаза на танцовщицу в воздушном алом платье, которая кружилась, сгибалась в такт музыке, поводила обнаженными медными плечами, вскидывала голову, заставляя упругие черные кольца волос подпрыгивать.

Красиво.

Кто-то у помоста тоже начал танцевать, и это оказалось заразно — все больше людей стало присоединяться к пляске, и земля задрожала от ударов каблуков. Блестели глаза женщин, хватали их за талии мужчины, и они кружились, кружились, кружились…

Айри смотрела за всем этим, как зачарованная. Она ни разу в жизни ни с кем так не танцевала, даже когда была совсем девочкой. Она сделала шаг назад, еще глубже в тень, и наклонила голову.

— Кеймрон, тебе не кажется, что здесь слишком шумно? И не безопасно? Уже темно, и может появиться монстр.

— Нельзя каждую минуту думать об опасности, — покачал он головой. — Отдохни, Айри. Знаешь, это полезно. Идем, здесь есть улицы потише.

И он, взяв ее за руку, потянул за собой, увлек на узкую улицу, где с трудом разошлись бы двое, потом они повернули у синего дома, пробрались узким проходом между двумя каменными стенами и вышли к набережной. Здесь, при свете фонарей, чинно прогуливались семьи, парочки, друзья.

Слабый сырой ветерок холодил лицо.

Айри остановилась, и Кеймрон, отпустив ее, обернулся.

— Что-то не так?

И Айри прикусила губу, разбираясь с собственными мыслями.

— Неправильно это. Столько людей убили, а мы с тобой развлекаемся, — покачала она головой.

— Верно, наш долг — поймать убийцу, наказать его и восстановить справедливость. Вот только в погоне за справедливостью нужно и самим не умереть. Что случится, Айри, если этот вечер ты проведешь не в кабинете над бумагами? Мертвые могут и подождать. Жизнь у нас одна, и не стоит тратить ее на слепое служение тем, кто уже не с нами.