— Нио, возможно ты не знаешь, но в Зимний парк имеет право входить только знать. Мне туда нельзя, — объяснила она.

— Серьезно? Какая глупость. Идем, Айри.

Сторож у входа вскинулся, заметив их.

— Милорд, прошу прощения, но ваше сопровождение не может пройти в Зимний парк, — ожидаемо сказал он и поклонился.

Айри уже хотела освободить руку из хватки Нио и отойти, но тот только сильнее сжал ее и нахмурился.

— Ты хочешь сказать, что я не могу пройтись по парку со своей спутницей?

— Таковы правила, милорд. Никто, кроме леди и лордов, не имеет права входить в Зимний парк. Прошу прощения, — сторож нервничал, кланялся и слегка заикался.

Нио потемнел лицом. Он ничего не сказал, только смотрел сверху вниз, и Айри поежилась. Нио знал о своей власти над простыми людьми, о страхе, который мог внушить им.

— Отказываешь мне в проходе? — Нио спросил тихо, но от его голоса стало страшно. — Виконту?

Сторож смертельно побледнел и сложился пополам:

— Нет, проходите, милорд!

Нио повернулся к слуге и сказал важно:

— А ты подожди здесь. Не будем уж слишком нарушать глупые правила.

И Айри увлекли на чистенькие дорожки, выложенные цветной плиткой. В нос ударил сильный хвойный запах. Еловые лапы над головой переплетались, создавали навес. Чуть дальше в стороне вытянулись тонкие сосны, и в свете фонарей невозможно было различить, где тень от ствола, а где само дерево. В посадке прятались белокаменные статуи — женщины и мужчины следили за пришедшими своими пустыми глазами.

Они свернули на узкую, темную тропинку, ветви над которой располагались так низко, что приходилось идти пригнувшись. Слева раздался хлопок, и в небо с громким, противным карканьем взлетели потревоженные вороны. Айри хотела уже пойти туда, откуда раздался звук, но Нио остановил ее.

— Не оставляй меня одного. Какое-то жутковатое место. Стоило ли сюда так стремиться? — заметил он, оглядываясь. — Пойдем лучше туда, где есть фонари.

Айри подчинилась.

— Зимний парк любят, когда снежно. Говорят, тогда он прекраснее всего, — вспомнила Айри то, что слышала от Кеймрона.

— Но эти деревья такие пугающие, они словно вот-вот нас схватят! — он крутил головой, осматривался с любопытством.

Неужели он впервые видел ели и сосны?

— Нио, а где ты рос?

— О, в одном городке на юге. У моего отца там есть особнячок на берегу моря, и все свое детство я провел в нем, потом переехал в дом у озера неподалеку, там и жил до недавнего времени.

— Это далеко отсюда?

— На поезде можно добраться за день.

Айри это ни о чем не говорило. Сколько поезд проезжает за день? Она не представляла. Но и понимала, что мерить такие большие расстояния в шагах никто на свете не стал бы, а если и стал бы, она не смогла бы осмыслить получившийся результат.

Вместо этого она попросила Нио рассказать о море.

Фели когда-то была на юге и привезла оттуда одни восторги.

— Море? Лужа соленая, — ответил Нио и пожал плечами. — Еще водорослями порой так пахнет, что невозможно спать. Этот запах въедается в саму кожу, во все вещи!

— Тебе не нравится море? — с удивлением спросила Айри.

— На море хорошо приезжать летом, а жить рядом с ним… Скука! В Лендейле намного лучше, поверь мне.

И Нио рассказал ей о затяжных дождях, о выброшенной на берег рыбе и водорослях. Рассказал о сырой, неуютной зиме, когда воздух был таким плотным, что, казалось, его можно было выжимать, как платок. Он рассказал, что море не всегда синее, а часто — серое, зеленоватое, неприятное. Он рассказал о штормах, что ломали корабли, о белопенных гигантских волнах, которые могли смыть человека с каменной набережной.

Айри слушала его, пока они медленно шли по пустым дорожкам, прихотливо петлявшими под ногами. Закончив свою историю, Нио попросил:

— Теперь и ты расскажи о себе.

Айри моргнула и остановилась, а он, увлекшись какой-то статуей, прошел вперед и только потом обернулся.

— Нечего рассказать, — развела она руками. — Я не выезжала из Лендейла и почти все время работала.

— Ох, как же тяжело жить героям! — вздохнул он. — Я бы не смог, не смог… Променять все радости жизни на служение людям… О, в прошлом о тебе сложили бы прекрасные стихи! Ты поставила долг выше своей жизни, Айри, и это трогает до слез! — закончил он высоким голосом. — Кстати, а почему ты так поступила? — резко, по-деловому спросил он.

Айри выдохнула и с робкой улыбкой ответила:

— Потому что у меня есть благословение феи.

— Так это не слухи⁈ — лицо Нио, подсвеченное с одной стороны фонарем, стало совсем как у мальчишки, а вот вторая половина, скрывшаяся в темноте, наводила жуть.

— Не слухи.

— Но как? Откуда у тебя благословение?

И Айри рассказала. Когда ее мама была беременна, то помогла одной старой женщине: накормила, пустила переночевать, собрала припасов в дорогу. И женщина, прежде чем уйти, сказала, что дитя, которое скоро родится, будет под защитой, что не будут ему страшны никакие опасности. Или что-то в таком роде — мама Айри отнеслась к словам легкомысленно и не запомнила их.

Потом родилась Айри. Росла она как обычный ребенок, пока не стали случаться странности.

— Однажды зимой я увязалась за братом и его друзьями на реку. Встал лед, и нам не терпелось побегать по нему. Только лед был тонкий, хрупкий, и под весом десяти детей треснул.

Айри вздохнула и продолжила рассказ. Мальчишки стали тонуть, кричать, а льдина под Айри осталась целой, не перевернулась, и течением ее понесло точно к набережной. Она тогда перепугалась — обычное дело для девочки девяти лет в подобной ситуации. Ее выбросило в снежок на берегу, и она плакала, пока веки не смерзлись от слез. Взрослые быстро заметили беду, но тем не менее двоих ребят спасти не удалось. А она вот даже в ледяной воде не оказалась.

— Потом всякое еще случалось, и каждый раз в опасной ситуации я оставалась живой. Окончательно я поняла, что не такая, как все, когда загорелась городская библиотека.

Айри тогда только исполнилось четырнадцать, и во время прогулки она оказалась возле горящего здания. Пожарные еще не прибыли, а внутри… Внутри были люди. Айри как невидимая рука толкнула, и она пошла в огонь, хотя ее пытались остановить, кричали, что она безумна.

Айри вывела человек десять из библиотеки, прежде чем здание рухнуло. Она сделала то, чего не смог бы сделать никто, и именно тогда она впервые заметила, что огонь сторонился ее, словно кто-то отводил его. Поскольку одежда пострадала, от родителей скрыть ничего не вышло, и дома ей пришлось честно обо всем рассказать. Тогда мама и вспомнила о странной женщине.

— Мы думаем, что она была феей, а те слова — благословением, — закончила Айри и смутилась.

До этого она рассказывала о своем детстве только Кеймрону…

— Невероятная история! — пораженно выдохнул Нио, хлопавший глазами. — И с тех пор ты решила спасать людей?

— Верно. Раз мне дано, то я должна помогать, — ответила она, еще сильнее смущаясь.

Звучало… самоуверенно. Кеймрон обычно морщился при этих ее словах, а вот Нио кивнул и улыбнулся.

— Верно! Раз тебе дана такая возможность, ты должна ее использовать! Нет, тебе совершенно точно нужна норма по спасению людей в день! Заведи, рекомендую! — и он задорно ей подмигнул.

Больше она не говорила, только слушала восторги Нио от ее судьбы героини.

Домой Айри вернулась поздно и сразу поднялась к себе в комнату, где опять цветы заливал лунный свет. Он же пятном лег на темный пол, перекрасив его в белый. Айри встала в его центр, и ноги оделись в серебро. Свет их поглощал, казалось, что еще немного, и она начнет тонуть в нем, пропадет, исчезнет.

Она качнулась и сделала шаг в сторону, прочь от света.

Утром она опять сидела за своим столом в кабинете, где пахло чем-то пряным, где темно-зеленые стены напоминали еловую хвою, и ей все казалось, что она по-прежнему в парке. Слова в бумагах путались, превращались в кашу.