Проснувшись, она долго не могла поверить, что находится не в сырой черной глубине, а лежит на чем-то мягком, в очень теплой комнате. В камине серела зола, откуда-то слева падали косые солнечные лучи, и в них кружились редкие пылинки.

Было жарко. Болела шея.

Айри села, выбралась из-под одеяла и увидела пижаму, испорченную грязью и кровью, чумазые ноги, которые топтали синий ковер с длинным ворсом. Где-то часы пробили четыре раза, и она задалась вопросом, утра или вечера.

Сколько прошло времени?

Все случившееся казалось каким-то далеким. Но не могла ведь она проспать неделю или месяц? Айри осмотрелась. По камину, на котором стояли миниатюрные статуэтки танцовщиц из малахита, она сразу опознала гостиную Кеймрона. Приподняв ноги, поддела ковер и опустила их на пол, но и то было неудобно — она наверняка испачкает светло-ореховый паркет.

Часы пробили пять раз, а солнечные лучи исчезли.

— О, вы проснулись, — в гостиную зашел слуга. — Зовите меня Ловри, — представился он с поклоном. — Подождите немного, я согрею воды и подниму ее в гостевую спальню, чтобы вы могли умыться, госпожа. Ваша одежда уже там. А после я разогрею вам еду.

— Я не госпожа. Называй меня просто Айри, — нахмурилась она.

Он сказал слишком много всего и сразу. И эти мирные подробности были такими странными после прошедшей ночи…

— Вы гостья моего господина, госпожа. Иначе я не могу к вам обращаться.

Айри повела плечом. Через какое-то время Ловри позвал ее и проводил на второй этаж, в комнату, которую она тоже помнила. Все действия давались через силу, она шевелилась, как улитка, которую вырвали из спячки.

На кровати были разложены ее вещи — штаны, свитер, китель. Белье осталось деликатно сложено в мешке. У двери стояли ее сапоги.

Часы пробили девять, когда Айри оделась. Окон в комнате не было, и с закрытой дверью стало немного душно. Она спустилась по лестнице и остановилась, прислушалась. В гостиной было тихо, и Айри пошла в другую сторону — там находилась кухня, и слуга колдовал над очагом.

На веревке висели высушенные травы, внимание к себе привлекал лакированный деревянный буфет у стены, и простой стол в центре на его фоне смотрелся бедным родственником.

— О, вы все, госпожа? — обернулся Ловри. — Еще десять минут, и можно будет ужинать! Я вам здесь накрою, вы не против? Господин Олден предпочитает есть в кухне, а в гостиной стол не разобран.

Айри кивнула. На очаге дымилась кастрюля, упоительно пахло чем-то вкусным, рядом посвистывал чайничек, крышечка на котором подпрыгивала. Слуга ловко управлялся со всем этим — взяв прихватку, он переставил чайничек на стол, и тот затих, только блеснул полированным боком. Следом на столе появилась тарелка, полная дымившейся картошки, и вторая — с мясом. Как по волшебству, рядом с ними появились вилки и ножи. Слуга, смахнув с табуретки невидимую пыль, предложил Айри сесть, и она не смогла отказаться.

— Ох, я совсем забыл! Вашей семье передали, что вы в порядке, — и, сказав это, он удалился убираться в спальне.

Горячая еда обжигала, но Айри была так голодна, что не замечала этого.

Сначала она услышала топот — Ловри сбежал вниз, и вот уже два голоса говорили где-то за дверью.

— Господин Олден вернулся, — сообщил слуга очевидное, и вновь на огне оказались кастрюли и чайничек.

Айри кивнула и перешла в гостиную. Кеймрон поднялся к себе — на втором этаже проскрипели половицы. Айри сложила черно-красное одеяло, села на диван, скрестила руки на груди. Немедленно уйти из дома, чтобы избежать встречи, было бы слишком по-детски, и поэтому она ждала. Ждала, когда он спустится.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Кеймрон, как только вошел в гостиную.

— Я в порядке, — и Айри не смогла выдержать его прямого взгляда, опустила голову. — Спасибо, что опять спас меня.

И она не знала, что еще можно сказать. Нужно было подниматься, собирать вещи и уходить, но Айри словно приросла к дивану. Ее наверняка ждали дома, но… Но она была не в силах вернуться туда. Ее родители все поймут по лицу, поэтому перед ними Айри должна быть сильной и смелой, а не печальной и подавленной.

— На улице уже ночь, так что лучше останься у меня. Думаю, вторая встреча с монстром за такое короткое время тебе не нужна.

Айри нахмурилась. Неправильные это были слова.

— Нельзя так. Если я могу, я должна помогать…

И Айри прикусила язык. Заболели царапины на шее, а в ее голове опять зазвучала паническая мысль, что она не хочет умирать вместо какой-то незнакомой женщины.

— И что теперь? Перестанешь спать и будешь бродить по городу ночами в поисках монстра? И что ты с ним сделаешь? Пули не помогают, магия не помогает, — перечислил Кеймрон, который встал напротив, оперся на камин. — Опять подставишь ему шею и героически умрешь вместо кого-то?

Айри вздрогнула и обхватила себя за плечи. Кеймрон сдвинул брови к переносице и повернул три крайние статуэтки танцовщиц.

— Айри, ты слишком зациклилась на этом. Кто сказал, что ты должна всегда рисковать жизнью? Твое благословение не обязывает к этому. Оно дано для твоей собственной защиты. Уверен, фея сильно удивилась бы тому, как ты используешь ее дар.

Она вздрогнула и посмотрела на него. Злость и ярость исказили лицо, но Кеймрон не дал ей высказаться.

— Послушай, Айри. Я ведь тоже обладаю уникальным даром. Задумывалась ли ты хоть раз, на что я способен? — она моргнула и, опешив, кивнула. — Маг с четырьмя стихиями — агент Шестого отделения, который чаще всего занимается бумажной работой, — усмехнулся Кеймрон, приподняв одну бровь. — А ведь я должен был стать военным и защищать нашу империю, не так ли? Мой дар лучше всего послужил бы на поле боя, верно?

Она повела головой, ничего не понимая. Причем тут магия Кеймрона? Он сбил ее с толку, и Айри растерялась. И задумалась над его словами.

— Верно, — согласилась она. — Тебе лучше было служить в армии.

— А я не захотел. Не захотел этого постоянного риска, не захотел жить с оглядкой на выдуманный кем-то мой долг. Это моя жизнь, и я проживу ее так, как вижу сам.

Кеймрон замолчал, а в ушах Айри звенели его резкие, хлесткие слова.

— Но почему? Ведь было бы логично использовать твой дар там, где от него будет больше всего пользы…

— Логично? Сильно ли поможет на поле боя единственный маг среди пехоты? Я не легендарный магистр, который огнем мог выжечь вражеское войско. В бою я могу уничтожить десяток противников рядом со мной, да. Только вот при этом я могу убить и своих. Скажешь, в таком случае надо идти впереди всех? А тогда я умру, Айри. Без прикрытия и поддержки меня просто застрелят, и все. Война изменилась, и я бы чувствовал себя пережитком старины на поле боя, который скорее мешает, чем помогает. Не всегда наши силы нужны, Айри. И мы никогда не сможем спасти всех.

Айри молчала, сцепила руки в замок.

— Но я не маг, Кеймрон. Я — другое дело, — покачала она головой. — Мое благословение нужно людям.

— Это придумала ты сама, — и Кеймрон взмахнул рукой, задел статуэтку на камине, но не дал ей упасть, поймал. — И, повторюсь, всех на свете ты не спасешь. Так стоит ли разменивать свою жизнь на бесконечную помощь другим?

— Господин Олден, ужин готов, — прервал его вошедший слуга.

— Иди, — кивнула ему Айри и отвернулась.

И он ушел, оставил ее в гостиной, где Ловри зажег еще две дополнительные лампы, и они залили комнату ярким светом. Айри откинулась на спинку дивана. Голова была пустой-пустой, все услышанное вместо нее легло куда-то в живот и медленно переварилось там вместе с картошкой и мясом.

После ужина Кеймрон вернулся собранным, серьезным, рассказал о делах на работе.

— Сегодня обсуждали монстра. Скоро выйдет городской запрет на хождение ночью в одиночку и будет введен комендантский час. Также я рассказал о монстрах приглашенным инженерам, и они теперь будут думать над ловушками.

Айри опять кивнула. Вскоре у нее страшно заболела голова, она ушла в комнату, упала на кровать и опять заснула. Заснула, чтобы встать до рассвета, одеться и тихонько уйти.