«А если все, конец? Если я жила, чтобы спасти эту женщину и умереть за нее?» — скользнула мысль, противная, мерзкая, и Айри задрожала.

Яркие глаза зверя становились все ближе, и в них Айри видела укор собственной трусости. Смерть на мягких лапах приближалась к ней. Горячее, влажное дыхание коснулось груди. Монстр принюхался, словно примеряясь, а потом блеснули его огромные клыки, и Айри ощутила, как они коснулись шеи, надавили на кожу, прокололи ее, прикусывая.

«Не хочу! Я не хочу умирать за ту женщину!» — Айри не могла пошевелиться от страха.

И зажмурилась.

Но тут что-то случилось. Монстр отстранился, хотел обернуться, его ударило сбоку, и клыки прочертили резкую линию по шее. Айри, приоткрыв глаза, увидела, как монстра кто-то снес. Они покатились клубком, а потом расцепились, разбежались в разные стороны.

Ревущее пламя окружило монстра, запахло паленой шерстью, он заскулил и… прошел сквозь огонь. Он упал на мостовую, прокатился по ней, сбивая случайные искры, а потом, поднявшись на лапы, сбежал.

Пустая предутренняя улица погрузилась в прежнюю тишину, и о случившемся напоминало только пятно гари между двумя домами и неподвижное тело мужчины на мостовой…

Она вновь избежала смерти! Смерти, которая была близка, как никогда раньше. Айри сама не понимала, откуда взялось это ощущение, смутное, мрачное, пугающее, ведь она никогда и ни в какой опасности не думала о том, что погибнет.

Она обхватила себя руками, задрожала — ее трясло, ее колотило. На плечи опустилось что-то приятно-теплое и тяжелое, но Айри сбросила это — сразу вспомнилось влажное дыхание монстра…

Теплое вернули ей на плечи.

— Айри, покажи шею. У тебя кровь, — сквозь страх и внутренний ужас в голову достучались слова, спокойные, мягкие.

Слова, которые произнес такой знакомый голос.

Она вскинула голову.

Кеймрон.

Конечно, это был Кеймрон! Лохматый, в порванной рубашке, но в целых перчатках.

— З-забери-и м-меня отсю-да, — попросила она, по-прежнему трясясь, как лист на ветру. — Р-родители… Не должны-ы-ы…

Она не смогла договорить, не смогла закончить мысль, но это и не требовалось. Запахнув на ней пальто, Кеймрон взял ее на руки и куда-то пошел — Айри прикрывал от мира поднятый воротник, и только ноги обдувал ледяной ветер.

— Я отвезу Айри к доктору, — и они остановились. — Тут недалеко мой автомобиль. Не могли бы вы дать с собой ее одежду? Соберите пока, я сейчас вернусь,

Ответа Айри не разобрала.

Кеймрон пошел и осторожно посадил ее в автомобиль, еще раз поправил пальто, но тепло от него развеялось, и теперь плотная шерстяная ткань хранила холод самой Айри.

— Не надо к доктору, — попросила она, когда автомобиль тронулся.

— Хорошо, — согласился он, сворачивая на улицу, которая вела к его дому.

Айри сидела не шевелясь, вцепилась в пальто и смотрела в одну точку. Предрассветный сумрак подчеркнул сероватую бледность ее лица, на подбородке засохли капли крови.

Автомобиль остановился.

— Выйдешь сама?

Она не ответила.

Кеймрон отнес Айри в дом и посадил на диван в гостиной — забрал пальто, завернул ее в одеяло. Слуга уже разжигал камин. Кеймрон отогнал автомобиль под навес, вернулся и застал Айри ровно в том же положении, в каком оставил. Первые языки пламени отражались в ее глазах, длинные волосы упали на лицо.

— Ловри, принеси раствор и тряпок. Надо промыть раны, — приказал он слуге, и тот с поклоном удалился на кухню.

Кеймрон опустился на корточки перед Айри, отодвинул волосы. Она не пошевелилась, и только огонь делал лицо то жестким, то напуганным, то мертвым.

Это до жути напоминало прошлое — после убийства на площади Прейн Айри также молчала, также замкнулась.

До недавнего времени Кеймрон думал, что все потеряно, что не вернуть ничего из их прошлого, пока не увидел Айри в платье вместо формы, пока не увидел ее с другим. И их разговор в автомобиле — они не поссорились, они поговорили, они услышали друг друга!

Она изменилась, но все же в ней была жива та Айри, которую он помнил.

Та Айри, по которой он скучал.

Однако что-то в ней опять надломилось. Но разве впервые она попала в опасную ситуацию? Разве не верила она больше всех в свое благословение?

Спрашивать было рано — Айри не ответит.

Значит, он будет рядом, пока она не заговорит.

«Тогда я решил, что тебе нужно время прийти в себя, но все закончилось ссорой. И я эту ошибку больше не повторю, Айри. Ты дважды спасла меня, и теперь я не оставлю тебя. Я стану твоим щитом и не позволю ничему тебя сломить», — и пламя в камине затрещало, соглашаясь с его мыслями, вспыхнуло ярко-ярко. Кеймрон снял перчатки, бросил на диван, взял ледяные руки Айри в свои.

И от его прикосновения она очнулась — глаза блеснули.

— Кеймрон… Я сейчас впервые пожалела, что спасла человека, — сказала она с ужасом.

Больше, чем смерти, Айри испугалась собственных мыслей. Какая она героиня, если у нее такие мысли⁈ Что она за тварь? Монстр, хуже напавшего на нее!

Она не заметила, как слуга принес маленький складной столик, потом — тазик с теплой водой и тряпки. Она всего этого не замечала, пока Кеймрон не опустил ее кончики пальцев в воду.

— Тебе нужно смыть кровь с шеи, — сказал он тихо, смочил в тазике тряпку, отжал ее и протянул Айри. — Только будет щипать, здесь солевой раствор.

Айри продолжила сидеть, погрузив пальцы в воду. Кеймрон аккуратно надавил ей на подбородок снизу. Голова Айри покорно поднялась, а она этого как будто не заметила. Не заметила она и боли от промывания царапин — они оказались неглубокими, но зато их было много, они как бы перечеркивали симметричные укусы с обеих сторон шеи.

Она опять пострадала. Кеймрон смочил тряпку, и от нее вода в тазике окрасилась в бледно-розовый.

— Айри, твоя мысль была совершенно нормальной для человека, — и он продолжил стирать кровь.

Шея под его рукой была тонкой, с нежной кожей, с быстро бьющейся жилкой.

— Ты ведь испугалась, что умрешь? — тихо, почти на ухо спросил Кеймрон у нее.

Айри кивнула. Он взял другую тряпку, намочил, потянулся, чтобы протереть ей подбородок и щеки.

— И все же ты спасла человека, Айри. Одна мысль не перечеркивает сделанного добра.

Она положила свою руку на его, прижала к щеке.

— Правда? — треск поленьев в камине практически заглушил вопрос-выдох, но Кеймрон услышал его. — Ты так считаешь?

— Да, я считаю именно так.

Одеяло с ее плеч опустилось, и Айри выглядела так, словно вылезала из кокона. Светлая пижама покрылась пылью, у воротника засохли капли крови, а пуговица на груди расстегнулась, и Кеймрон отвел взгляд.

— Спасибо, — выдохнула она, еще раз сжала его руку и отпустила.

Вернулся Ловри, унес таз и тряпки. Кеймрон сидел рядом с Айри, пока она не уснула, пока ее голова не упала ему на плечо, но и тогда он боялся пошевелиться — боялся, что она проснется.

— Господин Олден, вам скоро выезжать, — шепотом сообщил слуга спустя час.

— Найди мальчишку, пусть сбегает в пекарню Вэнсов и сообщит, что с их дочерью все в порядке, что она пошла на работу.

Кеймрон осторожно отодвинул от себя Айри, встал, придерживая ее голову, а потом уложил на диван, укрыл одеялом. Она подтянула ноги к груди и болезненно сморщилась.

— Присмотри за ней и накорми. Если спросит одежду…

— Я видел, она в мешке, который вы принесли, — перебил слуга.

Кеймрон кивнул.

Ему не хотелось уходить, но все-таки пришлось. Обернувшись в последний раз на Айри, он пошел и быстро умылся, переоделся и покинул дом.

Дом, в котором второй раз за столь короткое время спала Айри.

«Надеюсь, когда-нибудь она останется у меня не из-за ран», — и он надел перчатки, еще раз напомнил слуге о поручениях и, наконец, вышел на ясную улицу.

Измученная Айри провалилась в сон, и он был крепок и глубок. И темен. Тревоги, волнения, страхи — все это утащило ее на дно черного-черного колодца, и только на немыслимой высоте был виден кусочек ясного неба.