Я всегда считал, что этой песне очень подходит женский вокал. Если не держать постоянно в голове жуткую историю малыша Конора, конечно. К англичанке присоединилась австралийка со своим узнаваемым надрывным сопрано. Тут тоже момент был спорный — многие знали её как исключительно попсовую певицу, призывающую то качаться на люстре, то к другим сомнительным дешёвым удовольствиям. Я же слышал её песни «Не плачь, снеговичок!(1)» и «Мужество перемен(2)». А теперь вот и «Слёзы в небесах». И это было невозможно ни представить, ни повторить.

Мне говорили, что две эти певицы плохо ладят. Что наверняка будет скандал и истерика. Что сажать их даже на один и тот же стадион — уже очень плохая идея. Я кивнул и велел делать, что сказано и как решено. И теперь, видя их обеих на кадрах с видеостены, одинаково плачущих, но поющих так прекрасно, так искренне, я похвалил себя за настойчивость. Певицы увидели друг друга на огромном экране. И вытянули вперёд ладони, сложив пальцы в «половину сердечка». Как операторы смогли свести картинку так, чтобы их руки соединились, образовав целую фигуру, над которой светилось улыбкой лицо гитариста — я не знаю. Но смогли.

— Охренеть! — прошептала Аня. Или Надя. Или обе.

Весь стадион орал и хлопал не переставая минут десять, не меньше. Казалось, конструкции, на которых были установлены наши столы, как и трибуны вокруг, вот-вот провалятся в ту самую шахту к преисподней, которую так долго пророчили всему миру американские журналюги. Но всё устояло.

— А теперь пару слов скажет друг женихов и невест, Дмитрий Волков! — тихим, чуть хрипловатым голосом произнес обнимавший гитару певец, едва стало чуть тише. Не знаю, кто давал синхронный перевод, но получилось очень похоже даже по интонации. Я поднялся, вскинул взвизгнувшую дочь на плечи и подал локоть Наде, за который она взялась, хотя, скорее, даже уцепилась. Семьи в сценарии тоже не было, но мне казалось, что так будет лучше. С другой стороны Надежду поддерживал Антошка, и было не понятно, кто за кого крепче держится. Мы вышли из-за стола и дошли до бегущей дорожки травелатора, доставившей нас на сцену. Стало тихо, как в музее.

— Дорогие друзья! Я поздравляю с этим чудесным и важным событием две новые молодые семьи, Ланевских и Головиных. Мне очень повезло — я могу считать себя их другом. Я горжусь этим. Спасибо, ребята! — я поднял правую ладонь. Тёма затряс над головой двумя руками, сцепленными в замок. А Серёга лихо свистнул в два пальца так, что Мила аж подскочила и весело рассмеялась. Они с Бадмой махали мне из-за столов с совершенно одинаково счастливыми лицами.

— Здесь собралось сегодня очень много людей, самых разных профессий, с разными историями, из разных стран. Но нас всех сегодня связывают эти радость и счастье, которые дарит нам сегодняшний праздник, — продолжал я. Слова подсказывал внутренний реалист, потому что сам я не справился бы. Выступление перед тысячами людей для гуманитария-интроверта — так себе испытание. Но я обещал.

— Молодые получат сегодня много поздравлений и подарков. А я хочу прямо сейчас сделать подарок зрителям. Не только тем, кто рядом, — я обвёл рукой трибуны, — а всем, кто смотрит церемонию.

За спиной снова вспыхнули строчки с названиями стран и флагами. Судя по лицам Второва и Ланевского — там было что-то, удивившее даже их. Я оборачиваться не стал.

— Я родился и вырос в большой стране, которой сейчас нет на карте. Не буду говорить, как так вышло. Скажу лишь то, что, как и любой, наверное, житель той страны, я всегда, с самого детства мечтал о мире во всём мире. Нас так учили, — в лицах сидевших передо мной гостей отражалась вся гамма эмоций, от непонимания до полного согласия.

— Для того, чтобы принять подарок, я приглашаю сюда представителя Далай-ламы, уважаемого геше Джампа Ринпоче! — из-за стола для ультра-премиум-капец-вип-гостей поднялся тот мужчина в халате, что вёл Бадму в самом начале, и направился к травелатору.

— Я также прошу подняться на эту сцену наших дорогих гостей из-за океана. Они многое сделали для продвижения тибетского буддизма в мире. Надеюсь, этот подарок будет приятен и им.

Бегущая лента подвезла учёного монаха к нам в тот самый момент, когда рядом с гитаристом, так и сидевшим на стуле, с искренним интересом глядя вокруг, снова открылся люк, и поднялась платформа. На ней стояли люди, которых подавляющее большинство из присутствующих видело только на экранах и страницах журналов.

Тот самый певец, что утром мило беседовал с Лордом в Корчме за завтраком. Статный седовласый актёр, старые фильмы с которым у нас крутят обычно к восьмому марта. Темноволосый актёр помоложе, но тоже с изрядной проседью в бороде, до сих пор уничтожающий в боевиках толпы негодяев любыми подручными способами, включая Форд Мустанг 429. Бывшая семейная пара из самых красивых людей Голливуда по версии, разумеется, того же самого Голливуда. Но они и вправду неплохо смотрелись вместе. Два режиссёра и продюсера с мировыми именами, оба тоже в возрасте.

Второва, если мне не врали глаза, аж распирало. Сидевшие вокруг него политики выглядели так, как если бы вдруг узнали, что президентом России и США с сегодняшнего дня становилась, скажем, Барбара Брыльска. Не знаю, почему и откуда родилось неожиданное сравнение — но выглядели они очень похоже.

— Для признания и подтверждения подлинности реликвии я прошу присоединиться к нам приора Ордена Сантьяго, аббата Хулио, и представителя русской православной церкви отца Лариона! — воззвал внутренний реалист. У него голос не дрогнул. Я бы так точно не смог. Надя висела на правой руке так, будто у неё одновременно отказали ноги и втрое усилилось земное притяжение. Анна Дмитриевна отбивала задумчивую дробь на моей и без того гудевшей голове — видимо, тоже волновалась.

Публика, устав, наверное, ахать, просто перестала издавать любые звуки. Гости за столами замерли, не отрываясь глядя на дорожку травелатора, что несла двух священнослужителей к третьему. И к элите мирового шоу-бизнеса. И к четырём оцепеневшим Волковым.

Священники подтвердили, что шкатулка содержала в себе прах и частицу принца Гаутамы. Предоставили официальные данные и результаты экспертных оценок. Про то, что шкатулка столько лет пролежала под землёй в ковчежце на берегу Волги, говорить не стали — видимо, к слову не пришлось.

Монах с поклоном принял драгоценный дар и поднял его над головой, поздравив всех буддистов мира с обретением священной реликвии, веками считавшейся утерянной безвозвратно. В глазах группы поддержки за его спиной застыли восторг и трепет. Они по очереди подходили и с поклоном касались шкатулки лбами. Даму пропустили первой. Я скосил глаза на табло за спиной. Судя по цифрам, Китай и Индия смотрели трансляцию полным составом, причём на нескольких устройствах одновременно.

— Дорогие гости! Спасибо каждому из вас! Мир во всём мире, может, пока и не настал, но добра стало чуть больше. Люди, для которых это важно, теперь смогут поклониться этой святыне. Она объедет весь мир. И добра в нём, я очень на это надеюсь, станет ещё больше, — сделал я шаг вперёд. Судя по ёрзанию и покачиванию над головой, Аня крутилась из стороны в сторону. Ей скучное торжество явно надоедало. Пора было переходить к танцам.

— Для того, чтобы жизнь становилась лучше, нужно не так много. Просто делать всё, что можешь, так хорошо, как только умеешь, и прямо сейчас. Вы видели историю Милы и Сергея. Она именно об этом. Вы вместе с нами подарили от всей души древнюю реликвию тем, кто верит в неё. Это тоже об этом же. Когда в мире много плохого, сложного и непонятного, нужно верить в себя. Это — самое главное. Кто ещё поможет? Кто поддержит? Наверное, вы — указал я ладонью на отца Лариона, и он торжественно качнул головой в высоком белом клобуке.