— Потому что аэропорт — режимный объект, и встретить на лётном поле я мог летчика, топливозаправщика, водителя автобуса, пограничника или сотрудника Вашего ведомства. Хотя, погранцы же тоже Ваши, точно. Автобуса нет, цистерны с керосином — тоже. На лётчика Вы, может, и похожи, но здесь они были бы по форме, а Вы — в штатском, — я развёл руками, словно говоря: «Ну что сложного? Тут и дурак бы догадался».

— Интересная выкладка, не лишена логики. Да, Вы правы, Дмитрий Михайлович, я — сотрудник Комитета государственной безопасности Республики, Болтовский Григорий Андреевич. Звание назвать, удостоверение предъявить? — ну вот, начинается. Не успел прилететь — а надо мной уже издеваются чекисты. Нет, влипать — это определённо мой талант. Интересно вот только, он излечим, или это пожизненно?

— Помилуйте, Григорий Андреевич, к чему это? Верить Вашим коллегам на слово — вторая моя привычка, — и я постарался улыбнуться по-человечески, и даже чуть-чуть, самую малость, виновато, прости, мол, дядя, перегнул на нервной почве, но не со зла.

— Ну и ладушки, вот и замечательно! — колобок вернулся ещё быстрее, чем пропал товарищ Колоб. Вот это чудеса мимикрии, вот это работа над о́бразами. Передо мной снова стоял товарищ из профкома в мятом сером костюме и широкой улыбке. Ну и артисты у них тут в органах служат!

— Какие планы, Дмитрий Михайлович? Обзорная экскурсия по городу? Могу рестораны порекомендовать на любой вкус, тут за последние лет пять общепит так развернулся, так шагнул — мама дорогая! Что угодно — суши, пицца, фуа гра, я извиняюсь, всякая. Местная кухня тоже на уровне, не отстаёт, — Рыгор частил, как из пулемета, ни дать ни взять — гостеприимный хозяин, знаток и любитель родного края. Но серые глаза на радушном лице остались от того, предыдущего образа.

— Меня должны встречать, Григорий Андреевич. Потом заедем в какую-нибудь гостиницу, потом прокатимся по городу. Ещё в библиотеку хотел заглянуть, какая побольше. Завтра, вероятно, прокатиться по округе, город посмотреть. И обратно, — я говорил предельно честно, и он это понял. Но из образа далеко не выходил:

— А покушать как же? Никак нельзя в Белоруссии голодному быть — у нас щедрая страна, — он сказал по-местному: «шчэдрая». И вообще речь его была вся наполнена местным колоритом: вместо «ря» — «ра», вместо «ре» — «рэ», вместо взрывной твердой «г» — мягкая «ґ». — Вы какую кухню любите, какие напитки?

— Я белорусскую кухню очень люблю, Григорий Андреевич. Драники со шкварками, мачанку, колдуны — у меня бабушка отсюда. А из напитков — как пойдет, от Лидского квасу до Зубровки и бальзама «Чародей», — я снова улыбнулся. — Но мечта моя — попробовать загадочный «трыс дзивинирыс», про который у Владимира Семёновича Короткевича в «Дикой охоте» читал. Нигде не встречал такого.

— Го! То добрый выбор, добрый! Соседи давно тот рецепт позабыли, а мы ещё помним! Двадцать семь трав, трижды девять — это не напиток, это праздник, ей-Богу! — он показал, что книжку тоже читал и помнил очень близко к тексту. Даже на одного из главных героев, кажется, стал похож. Беда была только в том, что тот главный герой оказался главным злодеем.

— Довезите меня до аэропорта, а вечером, часиков в семь-восемь — давайте встретимся и побеседуем без спешки и суеты, а? — предложил я.

— Да мы и до города доставить сможем, вон какая машина! Не машина — вихрь! Ураган! — неубедительно похвалил он основательно уставший транспорт.

— Спасибо большое, Григорий Андреевич, но меня друг встречает, и вряд ли пешком. Так что мне только до главного здания. И скажите, где ужинаем? Я угощаю — и не спорьте, мне, как гостю, отказывать нельзя! — видимо, его простовато-нахрапистая манера начала передаваться мне.

— Ну, до здания — так до здания, о чём разговор? Конечно довезём! — и он уже открывал с натугой скрипевшую заднюю дверь «Волги». Я уселся на диване, он обежал машину позади багажника и упал рядом. — А ужинать будем в «Васильках»! Там здорово, в «Васильках», Вам непременно понравится, никаких сомнений, никаких! И до библиотеки там буквально два шага, и гостиницы кругом сплошь приличные.

— Григорий Андреевич, если это не нарушит Ваших правил или инструкций — не могли бы Вы обращаться ко мне на «ты»? — еле вклинился я в плотный поток речи собеседника.

— На «ты» так на «ты», ты ж гость у нас, Дима, твоё желание — закон! — казалось, держать такой темп речи особист мог сколько угодно долго, вне зависимости от темы. — Но тогда уж и ты мне не «выкай», я же всего-то на восемь лет тебя старше буду. Лады?

И он быстро сунул мне ладонь, будто пытаясь чуть смазать почти вслух прозвучавшую фразу: «и личное дело твоё я наизусть знаю».

— Лады, Рыгор, — ответил я, поражаясь его навыкам и оперативности. Минут пятнадцать назад я вышел из самолёта чужим для него человеком, а теперь мы общались, как старые приятели. Каждый из которых, между тем, внимательно слушал и старался вдумчиво анализировать каждое слово из водопада ахинеи. И опасался ляпнуть лишнего.

«Волга» обогнула здание аэровокзала, миновав три кордона со шлагбаумами. Поднятыми, что было очень кстати. Рыгор уверил меня в полнейшем доверии, дружбе и уважении между нашими странами и нами лично, а на предложение предъявить к досмотру рюкзачок замахал руками, мол, какие глупости, прекрати, Дим! Внутренние скептик и фаталист, оледеневшие вмиг от моей фразы про багаж, в это время облегченно выдыхали, мелко крестясь. Реалист одобрительно улыбался.

— Где высадить-то, Дим? — уточнил чекист, выглядывая между передними сидениями в лобовое стекло, крепко привалившись ко мне на повороте. Не похоже было, чтобы «Волга» так заложила вираж. Надо будет карманы проверить потом, как расстанемся. Хоть и грубовато это как-то.

— Да вон, у пикапчика с русскими номерами, — попросил я, не сдержав искренней улыбки при виде Раджи. Красавец Серёга, продумал всё, да ещё и так удачно, чтоб на своей же машине можно было покататься всласть!

— Хороший аппарат у друга твоего, Дим! У нас тут из Калининграда много таких гоняет, и напрямую тоже, шикарные машины, — он, кажется, даже вполне честно говорил. Ну, или я опять перепутал желаемое с тем, вторым, которое настоящее.

— Это мой, — забыв всякую скромность разулыбался я уже гордо.

— Поздравляю! Классная машина, честно!

Мы остановились в паре-тройке метров впереди Раджи, и я вышел из машины, доставая следом рюкзак, что всё это время ехал на диване между мной и товарищем из Комитета. Вместе с контрабандным золотом и человеческими останками внутри.

С пассажирского сидения Хонды вылетел Серёга и едва ли не бегом направился в нашу сторону, поправляя на ходу пижонский светлый плащ. В это время из-за руля «Волги» вылез здоровенный водитель, чей рост внутри машины был неочевиден, зато снаружи заиграл яркими красками. Преимущественно тёмно-зелёной и иссиня-чёрной, в цвет полевой и парадной формы.

— Товарищи, уверяю вас, произошла какая-то ошибка! Мой друг вряд ли успел что-то нарушить за четверть часа пребывания в Белоруссии. Хотя он, конечно, весьма талантлив в этом плане, — глаза Лорда горели энтузиазмом в смысле помочь и праведным гневом по отношению к моим сверхспособностям.

— Серёга, привет! Пока ты не сказал лишнего — всё в порядке, товарищи просто любезно подвезли меня. Никого ни от кого спасать не надо, но твой порыв мне лестен и приятен, — я учтиво поклонился, пряча тревогу. Потому что продолжи Лорд фразу ожидаемым «давайте обсудим детали и цену вопроса» — ситуация могла пойти не туда, причём очень и надолго.

— Знакомься: это Григорий Андреевич Болтовский, он курирует моё пребывание на Родине предков. Рыгор, это мой друг и соратник Сергей Павлович Ланевский.

Мужчины пожали друг другу руки, причём чекист и не думал снова тараторить и мельтешить. Полностью соответствовал той роли, в которой я отрекомендовал его Серёге. Кажется, даже костюм стал менее мятым. Талант.

Мы попрощались с ним, обменявшись номерами и условившись встретиться в неизвестных мне пока «Васильках» в восемь вечера. На часах было около одиннадцати. И день обещал быть долгим.