Гэри забрел в кухню, насыпал три ложки тонко помолотого колумбийского кофе во френч-пресс и дождался, пока закипит чайник. Дверь-гармошка вела из кухни в сад. Дай ему волю, он бы его наглухо забетонировал. А так пришлось в дополнение ко всем прочим навыкам овладевать и профессией садовника, поскольку одним из увлечений Наоми были цветы, особенно розы – маленькие колючие поганцы, чтоб их.

При звуке поворачивающегося в замке ключа Гэри пересек прихожую элегантных георгианских пропорций (есть все-таки свои преимущества в том, чтобы иметь жену со вкусом и деньгами!) – и резко отступил назад, как только Наоми ворвалась внутрь. «Блин, – подумал он, – вот так неожиданность», – изо всех сил стараясь придать невольно перекосившемуся лицу выражение полнейшего восторга.

Со своими блестящими волосами и цветом кожи, намекающим, что где-то по ходу пьесы в ее родословную затесались ближневосточные гены, Наоми была, по всем стандартам, настоящей красоткой. Пять футов девять дюймов на высоких каблуках, выпуклости и впадинки на всех нужных местах – полный комплект всех положенных достоинств. Гэри нравилось, что другие мужчины при виде ее сразу начинали пускать слюни, когда они показывались где-нибудь вдвоем, – меньше возникало поводов обсуждать его самого, особенно в роли той курочки, которая по зернышку.

– А ты раненько. – Он просто терпеть не мог любого вида сюрпризов, всегда старался принять все возможные меры, чтобы их исключить. При данных обстоятельствах это была, блин, натуральная катастрофа. Тем не менее Гэри нацепил свое «нормальное» лицо и улыбнулся. А что еще оставалось делать? Наоми – его талон на питание и пропуск в интересную жизнь.

– Свернулись пораньше, и я успела на ранний рейс. – Она сбросила сумки на пол и заключила его в объятия, окутав духами «Ив Сен-Лоран» и шмотками от «Рейсс». Для такой красотки – все только самое лучшее.

– О, как я соскучилась! – восклицала Наоми, сжимая его все крепче.

– Я тоже. – Его руки соскользнули к ее маленькой твердой попке, и он одарил ее долгим, медленным, затяжным поцелуем в губы – губы со вкусом умопомрачительно дорогой помады «Бобби Браун».

– Так-то лучше, – сказала она, слегка отодвигаясь. – Я просто жуть как виновата, что не звонила почаще! Было жуть как много работы, чуть с ума не сошла.

«Жуть» – это одно из излюбленных словечек Наоми. Если б она удалила его из своего словарного запаса, все разговоры с ней сократились бы на пятьдесят процентов», – подумал Гэри.

– Не переживай, детка.

– Ну, как ты тут без меня?

– Нормально. Трудился как пчелка. С ангажементами тоже все подтверждается к Рождеству, так что и тут всё пучком.

– Говорила же тебе, что все наладится! Надо было просто проявить терпение.

Если б давали награды за терпение, он выиграл бы первый приз. Наоми просто ни хрена не в курсе.

– С «Рок-н-роллером» будешь выступать?

– Как ни удивительно.

Наоми скорчила гримаску. Ее чрезвычайно симпатичной мордашки это ничуть не испортило.

– Насколько я понимаю, Фил все еще трахается со своим «Клубком спагетти»?

– Когда не трахается с чьей-нибудь женой. Фил, наверное, переспал с большим числом замужних теток, чем ты заполняешь заявлений на возврат налога.

Смех у Наоми был высокий, звенящий и жизнерадостный. Ей нравились все его шутки. И неважно, насколько отстойными они были.

– На хрена ему вообще сдалась эта кучка прыщавых подростков, едва научившихся тренькать на гитаре, от меня ускользает.

Фил позволил своим юным подопечным окрестить группу, отсюда и жуткое название. Когда Гэри прямо указал ему на это, Фил заявил, что у них демократия. Чушь собачья! Настоящий менеджер должен быть диктатором.

– Они в последнее время отнимают у него столько времени, что даже уже и не знаю, сможет ли он вообще с нами выступить.

– О бедный малыш! – Наоми чмокнула его в губы. – Хотя ты все равно предпочел бы играть с «Джаз аутифт».

И то верно. Упрощенные аранжировки классических номеров, в которых можно блеснуть своим мастерством саксофониста и кларнетиста, – это определенно его мелодический стиль. Да и публика более отборная, искушенная и благодарная. Сказать по правде, Филу он нужен только для музыкального веса. Все эти хрипы и надрывы имеют право на жизнь, но он уже от этого устал. Единственным реверансом в сторону спокойного классического звука была «Бейкер-стрит», которой, по настоянию Фила, закрывался сет. Первое время Гэри нравилось культовое саксофонное соло Джерри Рафферти[46], но после миллионного раза он уже был готов натурально придушить мистера Р., вот разве что Могучий Перестановщик[47] его в этом опередил – Джерри давно отбыл в великую звукозаписывающую студию где-то на небесах.

– Вот потому-то, – с гордостью объявил Гэри, – следующим летом мы планируем европейский тур. Баз все уладил.

– На будущий год? – Ее руки упали по бокам. Вид у Наоми был далеко не такой довольный, как он думал. Вообще-то у нее даже задрожала нижняя губа, а в глазах промелькнуло неподдельное смятение.

– Я сказал что-то не то? В смысле, я знаю, что за домом придется по-прежнему присматривать, но это всего лишь на пару-тройку месяцев. Белье можно сдавать в прачечную, для остального возьмешь кого-нибудь – уборщицу там, не знаю…

«Кухарку найми, ради бога!» Может, Наоми даже привыкнет к наемной прислуге и даст ему продохнуть.

– Угу, – отсутствующе отозвалась она. Словно потеряла ключи от машины и теперь лихорадочно перебирала в памяти места, где могла видеть их в последний раз.

– В чем дело? – прозондировал почву Гэри.

Наоми сверкнула мегакиловаттной улыбкой. Из этого он заключил, что, метафорически выражаясь, ключи она нашла.

– Не волнуйся. Мы обсудим это позже.

Обсудим что? Его кольнула тревога. Может, она планировала скатать его на Бали или на Гавайи? Наоми любила проводить отпуск во всяких экзотических местах, что вообще-то глубоко странно для женщины, которая проводит три четверти своей жизни в заграничном климате.

– Господи, мне срочно нужно в ванну!

Пытаясь всеми силами отбросить противно засевшую в печенках мысль, что она собирается разрушить не только его музыкальные амбиции, но и всю его жизнь, Гэри вернулся в свой обычный образ милого, задумчивого и, что самое главное, «естественного» человека.

– Поднимайся наверх, снимай все эти шмотки, а я принесу тебе чашку свежезаваренного кофе.

– Звучит божественно. – Наоми одарила его мечтательной улыбкой. – Присоединишься ко мне?

Ее голос был хрипловатым от желания. Если серьезно, то предложение очень заманчивое. Их действительно притягивало друг к другу, а Наоми была увлеченной любовницей авантюрного склада. Пять лет брака никак не сказались на физической стороне их отношений, прежний блеск ничуть не потускнел, слава богу. Если что, даже засиял с новой силой. Гэри относил это на тот счет, что она много ездила по работе. Просто не было времени, чтобы погрязнуть в рутине и однообразии. Он не вынес бы, если б она постоянно торчала дома. Ну да, только этого еще не хватало!

– Не могу, крошка. У меня урок через… – он глянул на часы («ТАГ Хоер», подарок жены на день рождения), – меньше чем через две минуты.

Гэри уже и сам порядком завелся, но все же не думал, что быстрый перепих в полной мере удовлетворит супругу.

Наоми обиженно надула губки – безупречный розовый бутон.

– Тогда позже.

– Можешь быть уверена.

Гэри проследил, как она скользит наверх; нижняя его часть определенно желала последовать за ней. Заставив себя мысленно встряхнуться, направился в кухню.

Зазвенел дверной звонок, и, думая, что прибыл его очередной ученик, Гэри подавил стон, бросил все дела и пошел открывать.

И на полных пять секунд застыл на пороге.

– Ты собираешься меня впустить или мне тут замерзнуть до смерти?