— У тебя там кто-то ноет, СМС? Нудит и стонет, словно утке перья с корнем вырывают. Ты над кем там издеваешься? Что за звук? Умирающий тифозный птенец?
— М?
— Это твоя дама сердца? — брат шепчет в ухо. — Чего замер, Серж, ответь. Видишь, тут семейные разборки поутихли, вроде как наступил долгожданный мир, сейчас еще Юрок подкатит и все будет просто зашибись.
Поднимаюсь и выхожу из-за стола.
— Женя? — на вибровызов отвечаю.
— Я все, Сергей. Когда тебя ждать?
Наверное, сейчас, малыш.
— Через десять минут подъеду.
Устал в компании себе подобных просиживать штаны и слушать пацанячий идиотский смех. Мне бы прислониться к Женьке, губами прикоснуться к мочке ее уха и просто посидеть с чикой в абсолютной тишине, без единого будоражащего ушные перепонки звука.
— Пацаны, я вынужден откланяться, — возвращаюсь к смеющейся компании. — Есть еще важные дела. Но, — указываю пальцем на Максима, — тот такой себе кельтский паб на устойчивой повестке дня. Зверь, я точно в деле. Что скажешь, Гриша?
Все быстро замолкают и ждут, что вслух ввернет еще недавний враг и прОклятый изгой.
— Если Макс не против? То…
— Сука, ты, Григорий, — Зверь хмыкает и протягивает адвокату свою ладонь, — но по рукам. Последний раз… Ради нее и нашей дружбы!
Это значит, что тут мир и все прекрасно, скоро будет пир горой? Разве так бывает, чтобы раз и все как по маслу, без препятствий? Я чувствую опасность, кому-то точно не следует расслабляться и бдительность терять. Кто много врет, тот долго не живет… Нервы и жуткий ужас от предстоящего грандиозного разоблачения сокращают срок жизни, скажем, в общей сложности лет на пять…
«Сережа, это твоя тайна? — Разве мало? — Ты все сказал? — Жень, если честно, то я однозначно начинаю волноваться. Ты как-то странно косишь глазом… — Я обдумываю все твои слова. — Кастрировать, оставить только яйца, помиловать или все же голову срубить? — Поцеловать или ударить. Больно! Разодрать тебя до крови! Р-р-р-р! — Иди сюда, кубинская зараза. — Сергей, Сергей, Сергей! Ну же! Перестань… — Что там насчет женитьбы? — Я не женюсь. Ты не невеста, стало быть, не будущая жена, и это точно невозможно. — Переформулирую, если ты позволишь? — Ну-у-у… Будь любезен. — Замуж выйдешь за меня? — Это настоящее предложение? — На колено встать? — Не утруждайся. — Жень… — Это из-за ребенка? — Что? — Ты предлагаешь брак из-за того, что я беременна? — С чего ты взяла? — Не отвечаешь, значит… — Я дразнюсь, чикуита. Злю тебя и не даю расслабить булки. Кстати, о твоем теплом задике… Иди-ка, сладенькая, сюда. — Серый, Серый… — Раздвинь ножки, детка. — Обойдешься! — Раздвигай, кому сказал? — Чего тебе приспичило именно сейчас… Ай-ай-ай! Бо-о-о-о-же! Что это… — … — Сереженька-а-а-а…»…
Знакомая курточка, пушистый и богатый воротник, высокие сапожки на шнуровке и клетчатая теплая юбчонка — стоит, как воробей, на выходе из женской клиники и неторопливо, в определенном ритме, перекладывает сумочку из одной руки в другую. Дергающаяся шапка, раскачивающийся бубон и яркий на смуглой кожице румянец — чика-чика, да чего ж ты хороша, беременная ты моя кубинка.
Плавно торможу и открываю дверь.
— Привет, — подмигиваю и протягиваю ей руку.
— Привет! — она забирается в салон и направляется холодными губами за поцелуем в мою щеку, а я выкручиваюсь, обманываю ее намерения и прислоняюсь к ней. — И-и-и, Сергей!
Удобнее перехватываю, сжимаю и, раскрыв пошире рот, стараюсь Женьке до самых гланд языком достать. Она стонет и упирается руками мне в плечи. Теряет шапку, перчатки и странно разъезжается ногами по полу. Терзаю и пытаю девочку собой. Взбудораженный герой!
— Боже-Боже, — задушенно хрипит. — Ты что?
— Соскучился, — облизываю свои губы и еще тянусь за допингом, — иди ко мне. Плохо без тебя.
— Поехали, — оглядывается и утыкается задом в боковую дверь, — поехали, поехали. — У-и-и! — пищит и затыкается от нового глубокого поцелуя с чмоком в губы.
Сладкая, медовая, воздушная… Что это такое? Бальзам, блеск, гигиеническая помада или это ее природный вкус?
— Отпусти! — кое-как освобождает рот, в то время как я нагло перехожу на не до конца укрытую махровым шарфом шею. — М-м-м! Нас ведь ждут и потом… Общественное место! Смирнов!
— Я слушаю, чикуита.
— Не трогай.
Ага-ага! Сейчас! Так и разбежался!
— Как ты себя чувствуешь?
— Поехали скорее.
— Готова сдаться с потрохами, чика?
— Что-что?
Отстраняюсь от нее и, осмотревшись по сторонам, выруливаю в общий автомобильный ряд.
— Замуж выйдешь за меня, чикуита?
— Ты хочешь именно сейчас услышать мой ответ? Здесь, в машине, когда ты набираешь скорость? А вдруг мы разобьемся?
— Не каркай и не нагнетай, Рейес. Или ты отчаянно желаешь испытать кинематический момент? Так, да или нет? Евгения Рейес — жена Сереги-СМС?
— Сереженька… Это из-за моего положения? Пожалуйста…
— Да или нет? — сверкаю взглядом, но Женьку не полосую возбужденными глазами, упорото уставившись в лобовое, терпеливо жду ее ответ. — Да или нет! Простенькая, совсем не олимпиадная задачка, Рейес. Выборка из жалких двух позиций, и твой ответ… — постукиваю пальцем по рулю, словно барабанный рокот отбиваю. — Ты выйдешь за меня замуж?
— Да, Сергей.
Зеленый, зеленый, везде зеленый свет. Прекрасно! С улыбкой на своем лице и с Женькиной рукой в ладони подруливаю к дому старших «упырей». У них, похоже, непредвиденные посетители, или все же родительский дом полон долгожданных гостей? Что за незнакомая машина, припаркована перед воротами? Останавливаюсь нос к носу с ней и рассматриваю номерной знак и черный облик в целом. Нет! Это стопудово не дружочек Юра и не смурной Андрей! Уж точно не Смирняга, я вот тоже как бы на своей кобыле прикатил к предкам в гости. Кто тогда? А может этот транспорт… Не родительских друзей?
Егор? Возможно, что Егор? Точно! Он! А если он с женой? Петровы? Что им тут понадобилось? Стоп! Тот генетический анализ, сокращенный срок, окончательный результат и встреча с потерянным по странному стечению обстоятельств внуком родителей Антохи? Вполне! Значит, все же правда. Погибший друг оставил после себя ребенка, которого назвали в честь меня — Сергей! Это… Твою мать! Сейчас, похоже, самое время про кое-что нехорошее вспомнить:
«Ты все ей рассказал? Ничего не забыл? А кто все эти люди здесь? Ну! Она ведь точно ждет. Ответь!».
Машина с темными, чересчур тонированными, стеклами — там ни хрена не видно, но я почему-то абсолютно уверен в том, что на переднем кресле сейчас находится тетя Катя, мать Антона. Вот же она, сидит спокойно на месте пассажира, рядом со своим печальным мужем, со скрещенными мертвенно бледными руками, уставившись, как заколдованная, перед собой, рассматривает нас с кубинкой, внимательно изучает мою машину, наверное, уже пакует долбаные версии, кто такая Женька, кто чика для меня, как много она для меня значит и почему мы с ней?
— Женя… — заикаясь, начинаю говорить.
— Что-то случилось?
Она вздрагивает и сжимает мои пальцы.
— Кто это? Что происходит? Мы не вовремя? Давай уедем.
— Я хочу тебе еще кое-что сказать. Только… Ничего страшного. Тише-тише.
Или нет? Во всем этом дерьме однозначно что-то конченое есть.
— Ты меня сейчас очень сильно пугаешь, Сережа. Это нехорошее?
Как посмотреть! Похоже, у меня есть еще один секрет!
И в этот «самый подходящий» момент из кованых ворот отеческого дома вываливает практически траурная неторопливая процессия: Егор, рядом мой отец и вместе с ними сука-Фильченко со своим мальчишкой.
— Это… Почему они с Максимом Сергеевичем? Ваши родственники? Ты… Почернел. Тебе плохо?
— Женя, пожалуйста, послушай… Спокойно.
— Господи, Сергей! — выкрикивает и тут же прикрывает рот двумя ладошками. Испуганными и выпученными глазенками показывает весь ужас, который хотела бы проорать, да руки не дают.
Мать стоит, как вкопанная, не двигаясь, на крыльце перед входной дверью в наш дом и смотрит на весь этот фарс. По всей ее подобранной и сжатой, как пружина, фигуре словно блуждающий и неизвестный ток сейчас идет. Она натянута струной, отчего ее крохотная фигурка кажется высокой, а острый подбородок гордо вскинут к небесам. Она ведь ждет… Ждет… Ждет свою любимую подругу…
