«Приходящая прислуга. Отлично».

Первый этаж был техническим. Здесь располагалась кухня и крошечная обеденная, в которой едва бы поместились двое. Винтовая лестница уходила вверх. Ступая медленно, боясь излишнего скрипа, я зашагал наверх. На втором этаже было ещё две небольшие комнаты, по-видимому не жилые. Я прислушался — пустые. Сонное сопение доносилось сверху. Едва оказавшись на третьем этаже я его увидел. Спальня занималась весь этаж. Дверь была приоткрыта

«Наверное, для кота», — подумал я.

Дознаватель мирно спал, натянув на глаза ночной колпак.

«Какой тесный и непрактичный дом. Зато почти в самом центре. Небось ещё и стоит сумасшедших денег. Для одного в целом неплохо, но навевает гнетущую тоску… Ведь это же сущая кутузка. Один в один, только решёток на дверях не хватает».

Шагнув в спальню, я достал пистолет и присел на край кровати Ковальского. Тот что-то пробормотал во сне, перевернувшись на другой бок. Рапира сверкнула во тьме, покидая ножны. Прицелившись, я как следует приложил дознавателя навершием по затылку, старательно выверяя удар, чтобы ненароком не убить. Исаак сдавленно пискнул и погрузился в ещё более глубокое забытье. Достав заранее приготовленную верёвку, я связал Ковальскому ноги и руки, усадив его в кресло. Вставив в рот дознавателю кляп, я обернул вокруг его головы полоску ткани, срезанную с простыни. Закончив приготовления, мне осталось лишь ждать пробуждения пленника. Поразмыслив, я зажёг на прикроватном столике масляную лампу.

«Лишь бы не помер со страху. Уж лучше пусть видит меня».

Ждать пришлось долго. Прошло около двух часов, прежде, чем Ковальский закряхтел, и начал брыкаться, раскачиваясь из стороны в сторону. Открыв глаза, он подслеповато оглядел комнату, наконец, остановившись на мне. В его взгляде промелькнуло узнавание, которое тотчас затмил ужас.

— Я здесь не для того, чтобы сводить счёты, — пояснил я. — Но при оружии, — пояснил далее, демонстрируя пистолет. — Он заряжен. Сейчас я сниму повязку и выну у вас изо рта кляп. Если закричите — пристрелю на месте. Вы знаете, за мной не заржавеет.

Ковальский внимательно меня слушал.

— Не будете дурить?

Он яростно замотал головой в ответ.

— Хорошо, я сниму.

Вытащив кляп изо рта дознавателя, я сел напротив него на кровать, держа на виду пистолет.

— Что вам от меня надо? — как мог твёрдо протянул Исаак, но голос всё же дрожал. — Если нужны деньги, то у меня их нет!

— Исаак, не валяйте дурака и не задавайте вопросы. Я сам явился именно за этим. Итак, где вещи, изъятые у меня при задержании?

— У меня, конечно же! А в чём собственно…

— Вопросы задаю я.

Дознаватель поджал губу, но промолчал.

— Мне нужно то, что у меня забрали. Оправа от амулета.

Ковальский побледнел, и я понял, что он знает о чём речь.

— Вы можете её забрать, она мне совершенно не нужна. И я её никому не показывал.

— Я не спрашивал об этом, — заметил я. — А кому вы её могли бы показать?

— Никому я ничего не показывал! — затравленно глядя на меня проговорил дознаватель. — Послушайте, я человек маленький, у меня есть инструкции…

— Довольно! — резко сказал я. — Где оправа?

— На втором этаже правая дверь от лестницы мой кабинет. Если вы изволите меня развязать…

— Не изволю.

— Тогда в столе, — сокрушённо сообщил он. — Нижний ящик, там найдёте.

Я вставил обратно кляп, завязал Ковальскому рот и спустился этажом ниже, как он указал. Дверь в кабинет была не заперта. Массивный стол, стоявший у окна, имел множество ящиков, но тот, который был мне нужен, оказался самым объёмным. Выдвинув, я раздражённо сплюнул. Какой же бедлам здесь творился. Множество предметов от раскладного ножа до поломанной расчёски хаотично лежали в одной куче. Разворошив множество явно невостребованных вещей, я по счастью нашёл единственную нужную мне. Едва оправа амулета Арона оказалась в руках, на сердце стало чуточку спокойнее.

«Хотя бы здесь везёт, — подумал я, припоминая бесчисленные потери и злоключения. — Молодец, Ковальский, хотя бы не потерял».

Сверху послышался удар. Взбежав по лестнице обратно в спальню дознавателя, я обнаружил его лежащим на полу. Исаак извивался, пытаясь выпутаться. Заметив меня, он застыл, приняв бесстрастное выражение лица, словно я именно так его и оставил, уходя.

— А вы говорили, что не будете дурить, — с укором сказал я, сажая его на место.

Сорвав повязки с лица и вытащив кляп, я встряхнул его и зарядил звонкую пощёчину.

— За что? — пролепетал Ковальский.

— За то, что хранишь изъятое подследственных у себя дома, — надменно ответил я.

— Но я… у нас же совсем нет места.

— Понимаю, — кивнул я. — Что слышно про войну?

Ковальский замер, подбирая слова.

— Так… это… какую бишь войну?

— Понятно. Где письмо?

— Какое письмо? — придурковато моргая, переспросил Исаак

— Ещё один идиотский вопрос, чтобы потянуть время, и я вышибу тебе мозги.

— Я его сжёг, — признался дознаватель, пряча взгляд.

— Что ты сделал? — опешил я. — Сжёг письмо? Но зачем?

— Я посчитал, что это какая-то бессмыслица… — пробормотал Ковальский.

— Но зачем жечь-то? Это письмо царя Русарии к вашему князю!

— Чтобы не писать о нём в рапорте, — нехотя признался Исаак. — Вы же сбежали… Так без письма, вы просто беглый душегуб, а с письмом — преступник, угрожающий короне. Послушайте… Я же в сущности вам помог… Если бы я его не сжёг, вас бы совсем по-другому искали…

— Молчать, — отрезал я.

Это в корне меняло дело. Отправляясь за амулетом по указанию Влада, я всё время думал про письмо, в тайне надеясь, что всё же смогу закончить начатое. Война таки вспыхнула, и это многое меняло. К тексту могли прислушаться, но чёртов мелкий чинуша и лентяй уничтожил его. Поразмыслив, я снова заткнул Исааку рот кляпом и вернулся в кабинет. Среди вещей, беспорядочно валявшихся словно хлам, мне попалась одна любопытная вещица. Я принёс её в спальню Ковальского, вырвал у него кляп и сунул под нос свою находку. Это был амулет как две капли воды похожий на тот, что был некогда у меня и Арона. Металлическая оправа, внутри кристалл. Только кристалл в найденном у Исаака амулете был прозрачным и чистым.

— Что это? — спросил я.

— Амулет, — тихо буркнул Ковальский.

— Я сам вижу, что амулет. Откуда он у тебя?

— Изъял у алхимика Камиля Возняка во время обыска.

— Я так понимаю, алхимик был арестован.

— Да, всё верно. За изготовление и продажу незарегистрированных магических устройств.

— Тебе не повезло, Ковальский, — подумав, сообщил я. — Нельзя читать чужие письма. Но ещё хуже их уничтожать.

— Я могу всё объяснить…

— Уже не надо, — ответил я, покачав головой.

Исаак вскрикнул, но тотчас сдавленно захрипел, когда моя рука сжала его горло. Рапира скользнула в ладонь и быстрый укол прервал жизнь незадачливого дознавателя Дракул-Тей. Спустившись вниз, я запер дверь на засов, и обойдя комнаты проверил все ставни. Вернувшись к телу, я сел рядом и долго размышлял над тем, как действовать дальше. У меня появился шанс исправить положение дел, и положа руку на сердце, всё было решено в момент, когда рапира вышла из ножен.

«Ковальский — виновен, — сказал я себе. — А второе правило некроманта гласит: будь хладнокровен всегда и во всём».

Освободив тело Исаака от верёвок и одежды, я уложил его на кровать лицом вверх, и принялся за работу. Мир подёрнулся багровой пеленой, перед глазами то и дело вспыхивали туманные образы, виденные лишь во снах. Поочерёдно мне представали лики двух женщин и одного мужчины. Их черты были слишком идеальными для людей, и слишком ужасными, чтобы подолгу смотреть. Необъяснимый животный страх и трепет зарождался в сердце, едва кто-то из них являлся, но я твердил заученные ритуальные слова, а руки безостановочно работали. В ушах навзрыд ревели и стенали человеческие голоса, молящие о снисхождении. Я слышал плачь женщин и стоны мужчин, шёпот и проклятия!