«Уверен, что инквизитор, как и я, это понимает. Наверняка, он в ярости. Молодому Кришану очень повезёт, если удастся дожить до дуэли, и его не испепелят в пылу ярости. И всё-таки, зачем приходил инквизитор в белом хитоне? Маркус упомянул, что так одеваются борцы с ересью. Что каратель забыл в этой глуши? Неужели меня отследили аж с самого Крампора? Невозможно. Но, допустим, что всё так и есть… Тогда случившееся сегодня — плевок ему в лицо. Он не станет ждать начала дуэли и нанесёт удар первым».

— О чём размышляешь? — окликнули меня.

— О превратностях бытия, — ответил я, не оглядываясь.

Я давно почувствовал приближение Дракулы. Я «видел» его задолго до того, как он поднялся из подземелий замка. «Слышал» его шаги, громыхающие в тишине по лестницам и коридорам. Чувствовал, как плотоядно скрипят его челюсти в ожидании ночной охоты. Конечно же, ничего из этого не смог бы воспринять ни один человек из тех, что были в замке. После последнего посещения Амбраморкс я и вправду вернулся другим. Сила, что пробуждалась во мне по ночам, теперь не просто выбиралась наружу, едва солнце исчезало за горизонтом, она хлестала фонтаном, грозя сорваться с моих пальцев каждый миг. Я стал донельзя восприимчив и осторожен, словно камышовый кот.

— Тоскливая тема. Я предпочитаю не задаваться излишне глубокими вопросами. С годами ответы зачастую разочаровывают, хоть ты и даёшь их сам.

— Я знаю. Уже и сам это понял. Но позволь тогда задать другой вопрос, более насущный.

— Спрашивай, — проговорил Дракула, вставая рядом со мной.

Мы замерли на крепостной стене, глядя во мрак перед собой. Тьма, что клубилась под стенами, не являлась помехой ни для одного из нас. Я видел десятки живых существ, укрывавшихся от заставшей их ночи: быстроногого зайца, петлявшего между стволами деревьев, спасаясь от выследившей его лисы, ондатру, отчищающую шерсть от прилипшей тины, семейство кабанов, беспокойно топтавшееся на опушке леса, словно решаясь, продолжить ли путь или заночевать здесь, и одинокую утопленницу, бредущую через бурелом, не помнящую своего имени, не успевшую познать новую суть.

— Почему ты спровоцировал Виорела Кришана на дуэль?

— Он очень заносчив и непроходимо глуп. Инквизитор привёл его на тот случай, если я всерьёз начну спорить относительно своего права не впускать их в Бран. Значит, Виорела следует устранить.

— Но ты отказался драться сам.

— А как мне прикажешь это делать при свете дня?

— Я не знаю. Но ведь это ты довёл дело до дуэли и спровоцировал его. Что если Алейо проиграет?

— Алейо не проиграет, — безапелляционно заявил Дракула. — Можно считать нашего общего друга альтруистом, а порой и блаженным, но в одном Маркусу уж точно нельзя отказать — он первоклассный наставник. Я ни мига не сомневался в Алейо, как только он провозгласил себя моим защитником.

— И всё-таки, Влад… — проговорил я, поворачиваясь к вампиру лицом. — Что будет, если он проиграет? Ты впустишь инквизитора в замок? Отдашь молодому барону Бран?

— Ни за что, — прорычал Дракула. — Этому не бывать.

— А что же до чести? Что подумают твои люди?

— Вот мы и подошли к пятому правилу некроманта, Алексей. Оно очень простое: Забудь про честь. Ты никогда не будешь на равных с теми, кто живёт на земле. Ты сильнее их и повелеваешь материями, которых они не чувствуют и никогда не поймут. Но ты всегда будешь для них изгоем, проклятым выродком, который повинен во всём, что уготовит случай или судьба. Никогда не играй в благородство! Оставь этот вздор для дев, что мечтают о принцах.

Я кивнул и замолчал. Дракула уже собирался уйти, но я вновь окликнул его.

— Влад, что наше обучение?

Вампир словно нехотя обернулся и проговорил:

— Пока где-то поблизости шастают церковники, это придётся отложить.

Ответ поставил меня в тупик.

— Но почему? У нас мало времени! Мы можем видеть в ночи носителей дара, да и… много кого прочих. Белым хитонам не подобраться близко, чтобы нас схватить.

— Они почувствуют чары, это будет дополнительным доказательством для обвинения в ереси, — упрямо ответил Дракула.

— За кого ты радеешь?

— За них. — Влад указал себе за спину, на тёмные окна спящего замка. — Здесь живёт много людей, капитан Яровицын. Они остались преданы мне вопреки всему. Я не могу их подвести. Если инквизиция будет иметь неоспоримые сведения о том, что в замке Бран или пусть даже за его пределами кто-то применяет некромантические проклятия, они приведут намного больше солдат. Если понадобится, даже подкатят артиллерию. Ты, видать, их плохо знаешь. Пока что каратель явился лишь за вами с Маркусом, но еже ли придётся расследовать дело о ереси, они допросят каждого из живущих здесь… Знаешь, как допрашивает инквизиция?

— Знаю, — мрачно ответил я, припомнив застенки инквизиции Крампора.

— Потому, пока не разберёмся с бароном самозванцем, придётся ждать.

— Но если Алейо всё-таки проиграет… Ты сказал, что не отдашь Бран. Тогда твои люди всё равно попадут под удар.

— Вовсе нет, — улыбнувшись, сказал Влад. — Они лишь подневольные слуги и не в ответе за потерявшего честь господина. В конце концов, если дело пойдёт совсем худо, я могу и сдаться… Впрочем, до этого ещё далеко. Мне пора.

Он растворился в ночи, но лишь на физическом плане. Я ещё долго следил за ним тёмным зрением, глядя, как стая летучих мышей, искрящаяся от переполняющей её создателя силы, удалялась за лес.

«Напасть бы на них сейчас, — рассуждал я. — Не ждать неделю и света дня. Ударить под покровом ночи, когда мы сильнее. Всё-таки странный он… Дракула. Говорит, забыть о чести, но радеет о справедливости в отношении тех, кто ему присягнул. Хотя… наверное, в этом и есть баланс, который Владу удаётся удерживать, оставаясь на грани между ночью и днём. Он верен родине, земле под ногами и своему народу, и лишь потому до сих пор не превратился в чудовище».

На другой день меня разыскал Маркус. Он был немого встревожен, но по-военному собран и суров. Едва заметив меня, рыцарь грозно сомкнул брови на переносице.

«Неужели будет опять читать проповедь о моём поведении?».

Однако паладину удалось меня провести. Он и словом не обмолвился о произошедшем между нами накануне.

— Тебе известно, где Влад?

— Нет, — честно ответил я. — Мы говорили ночью, а потом он отправился на охоту.

— Что с вашим обучением?

Маркус будто и так знал ответы на все вопросы, но всё равно задавал их, мне проверяя, не солгу ли.

— До завершения дуэли и разрешения его земельного вопроса, Влад не будет меня обучать. Говорит, это опасно. Белый инквизитор может почуять чары.

— Умно, — задумчиво кивнул паладин. — Будь поблизости. Не покидай замок. Не доверяю я им. На всякий случай нужно держаться вместе.

— Согласен, — решительно ответил я. — Как Алейо?

— Нормально, — ответил Маркус, и от меня не укрылось, что его губ коснулась едва заметная улыбка. — Волнуется, но держится молодцом.

— Хочу поговорить с ним.

— Зачем?

— Дать пару советов.

Было видно, что Маркус от этого не в восторге.

— Слушай, я не собираюсь вмешиваться в твою муштру собственного пажа, но иногда совет со стороны тоже полезен.

— Что ты можешь ему дать, чего не могу я? — с интересом спросил рыцарь.

— Ты дрался на дуэлях, Маркус?

— Я не настолько глуп. Зато я прошёл три военные кампании на передовой.

— Война войной, а дуэль — это совсем другое, — упрямо заметил я. — Я пережил три.

— Ладно, будь по-твоему, — нехотя согласился Маркус. — А вот, кстати, и он.

В замковый двор как раз вышел Алейо, осматриваясь, по-видимому в поисках Маркуса. Обычно в это время они тренировались. Я приветственно поднял руку.

— Мы поговорим наедине. Не против?

— Зачем? — тотчас напрягся паладин.

— Ты ему, как отец, — сказал я, чтобы умаслить рыцаря. — Парень будет стесняться. Я хочу поговорить с ним по душам. Потом всё тебе расскажу.

— Что ж, да будет так.