— Алексей, ты тоже присоединяйся, — громыхнул паладин, грозно глянув на меня.

— К чему? — уточнил я.

— Доставай пистолеты и заряжай. Сейчас будет интересно.

— Ты вернул мне лишь саблю, — заметил я.

— Так возьми пистолеты сам, — нехорошо улыбнувшись, проговорил рыцарь. — Они в сундуке… Там… Позади кареты.

— Готово, — отрапортовал Алейо, как раз зарядивший мушкет.

Маркус тотчас приказал:

— Целься в сундук.

Происходящее выглядело, как какое-то испытание. Я занервничал, чувствуя подвох. Сверля меня взглядом, рыцарь заявил:

— С такого расстояния Алейо поразит цель, не сомневайся. Скомандуй для выстрела сам.

— Выстрела во что? — медленно проговорил я. — В сундук? Для тренировки можно найти цель получше.

— У тебя есть какие-то предложения?

— Нет, — ответил я и выжидающе замер.

Рыцарь смотрел на меня, а я на него. Нарушил тишину Алейо:

— Так мне стрелять?

— Нет, — покачал головой я.

— Потрудись объясниться, Яровицын, — прорычал паладин, наконец, теряя терпение. — Какого черта, прости меня милостивый Лот, за подобное святотатство, ты себе позволяешь?

— В колодце на постоялом дворе я нашел девушку. Она прыгнула туда, спасаясь от погони обезумивших горожан. Когда я её достал, бедняжка еле дышала и почти окоченела от холода. Я не мог бросить девушку в беде и помог.

— Там девушка? — присвистнул Алейо.

— Это нечисть, — отрезал паладин. — Если высунется, снеси ей голову.

— Я и сам нечисть, рыцарь Маркус Авалос. Забыл? Я — мормилай. Мне тоже голову снесёшь? Для этого ты достал меч? Струсил?

— Выбирай выражения, — прошипел паладин.

— Э-э-э, господа!.. — растерянно начал было Алейо, но Маркус его тотчас заткнул.

— Целься в сундук!

— Лучше сразу в меня! — крикнул я.

— Это можно устроить, — кивнул Маркус.

— Может, это ты её бросил в тот колодец? — выпалил я, чувствуя, что закипаю от гнева.

— Эй, ты, в ящике! — пророкотал рыцарь. — Быстро наружу!

Крышка осторожно поднялась вверх, и на свет явилась голова испуганной девочки. Обсохшая за время поездки, она теперь выглядела ещё младше. Растрепанные светло-русые волосы стояли торчком, напоминая одуванчик. Когда она вылезла, зябко кутаясь в слишком большой для неё свитер, который нашла в ящике, Алейо зарделся румянцем. Маркус же подобрался так, будто смотрел не на испуганного ребёнка, а на чёртова дракона.

— Держи её на прицеле, — приказал рыцарь, хлопнув Алейо по плечу, и добавил, переведя взгляд на девушку. — Подойди поближе.

Она казалась маленькой и беззащитной на фоне громадного и отчего-то злого паладина. Ступая по заиндевевшей пожухлой траве, девушка украдкой поглядывала на меня, явно ища защиты.

— Ты верно замерзла, милая. Вот, возьми, выпей, — произнес Маркус, протягивая ей свой бурдюк с вином.

Осторожно принимая угощение, девушка припала губами к горлышку, делая глоток. Внезапно она вскрикнула, и подавившись, закашлялась. Её вырвало. Несчастная упала на колени, захлебываясь плачем и кашлем. Я было кинулся к ней, но паладин остановил меня, схватив под локоть.

— Это не человек, — процедил он сквозь зубы, не отрывая взгляда от девушки.

— Ты что глухой? Я и сам не человек! — взорвался я.

— Это освещенное вино, кровь Лот, — спокойно продолжил Маркус. — Оно не причинило тебе вреда, помнишь? А ей выжигает нутро, потому, что она тварь из ночи. Попроси свою подружку открыть рот и показать ожоги.

— Прошу, скажи им, — взмолилась девушка, бросаясь ко мне, но подойти не успела.

Громыхнул выстрел мушкета. Пуля угодила бедняжке в живот. Я ошеломленно уставился на Алейо, как вдруг Маркус, толкнув меня в грудь, шагнул к согнувшейся девушке и стремительным взмахом перерубил ей шею. Оцепенение и оторопь от жестокости спутников, на моих глазах, убивших ни в чём не повинную девушку, сменились ненавистью, а затем ужасом. Она и не думала умирать. Отрубленная голова кричала, да так, что мы попадали на колени, зажимая уши ладонями. Зелёные глаза, вновь подёрнутые ультрамариновой дымкой, сияли, челюсти безостановочно клацали. Вместо аккуратненьких детских зубов, во рту её были длинные кривые клыки. Спустя минуту голова бедняжки смолкла, глаза потухли, а язык вывалился наружу.

— Из всех людей, которых ты встретишь, Алексей Яровицын, тебе стоит верить только мне и Алейо.

Я ничего не ответил, с отвращением глядя на отрубленную голову. Изо рта девушки сочилась темная жидкость, совершенно не похожая на кровь. Алейо не теряя времени даром сооружал костер, то и дело нервно поглядывая на изуродованный труп. Парень сделал всё, что от него требовалось, но было видно, что он сильно перетрухал.

— Что это было? — я наконец-то смог выдавить из себя хоть какие-то слова.

— Ундина, — ответил паладин, с омерзением вытирая клинок бастарда. — Особый вид водной нечисти. Такие как она были призваны Атрашей во время войны отражений.

— Допустим, — выговорил я, с опаской обходя труп по кругу. — Но она не пыталась мне навредить. Я спас её. Она могла бы напасть, когда мы были наедине, но не сделала этого.

— Это значит лишь то, что в её планы не входило немедленно тебя убить, — вздохнул Маркус. — Ундина живет в реке. Сканьда стоит на холмах, вдали от реки Наяду. Что нечисти делать в центре города так далеко от воды?

Я лишь пожал плечами.

— Она охотилась. И, возможно, учитывая то, где ты её нашел, охотилась именно на тебя.

— Но она же не напала на меня, когда мы были наедине, — упрямо повторил я.

— Ундина не бьет ножом или по голове, она забирается к тебе в самое сердце. Её добыча — мужчины, ундина подчиняет их волю, делая своими марионетками.

— Даже если это так. Мы не знаем, хотела ли она зла или действительно убегала.

— Думаешь, ты умён и справедлив? — хмуро вопросил рыцарь. — Чем она по-твоему питается?

— Не знаю, — невозмутимо ответил я. — Рыбой?

Я и правда не знал, но догадывался, что Маркус собирается меня удивить, рассказав очередную сказку, а потому начинал попросту валять дурака. Мне категорически претило его настойчивое желание монополизировать правду.

— Ундина не ест пищи, не пьет воды, — заметил паладин. — Она питается только краденными душами. Хотела она зла тебе или нет, это совершенно не важно. Сам факт её существования говорит о том, что она охотится. Причиняет зло, боль, забирает чужие судьбы. Ундины, которые долгое время голодают, выглядят не так, они похожи на скорченных годами старух. А эта словно совсем девочка. Такие самые опасные и жестокие!

— А еще я помню, что вы, Алексей, кидали ведро в колодец, — добавил Алейо немного погодя. — Ведра всегда держат снаружи, чтобы не ржавели в воде. Если бы ундина спустилась вниз по цепи, спасаясь от погони, то ведро должно было остаться при ней. Но его кто-то поднял наверх! Кто-то, с кем она пришла…

— Что ты ей рассказал про себя? — снова накинулся на меня рыцарь.

— Ничего, — честно ответил я. — Времени поговорить не было.

— Она тебя целовала? Говори, как есть, — продолжил допрос Маркус.

— Да, целовала, — нехотя признался я, срывая очередной восторженный взгляд Алейо.

— А потом ты смотрел ей в глаза, — заключил паладин.

— Не только в глаза, непогрешимый Маркус, — процедил сквозь зубы я, поигрывая саблей. — Ещё на грудь.

— У нас ещё меньше времени, чем я думал, — резюмировал рыцарь. — Нужно немедленно выдвигаться. Алейо, сжигать тело не будем. Скорее, в путь!

Алейо тотчас замельтешил, вокруг дилижанса. Подойдя к ящику с поклажей, я достал перевязь с пулями и порохом, свои пистолеты. Затем принялся с невозмутимым видом собирать хворост.

— Алексей, времени нет, — звенящим от раздражения голосом окликнул меня Маркус.

— Ну, так езжай, — с вызовом ответил я. — Идите своей дорогой, убийцы. Нам не по пути.

Повисла гнетущая тишина. Я видел, что паладина разрывают сомнения и противоречия. Его глаза бегали, а рот свело такой судорогой, словно он закрыл его навсегда. Наконец, глянув на меня, словно на сына, который его разочаровал, он плюнул себе под ноги.