— Вот так, — хрипло шепчет Грей, плывя к краю бассейна и прижимая мою спину к плитке.

— Грей… — шепчу я, поглощая его, дыша им снова и снова.

Его рука исчезает под водой, прижимая меня к краю своим телом, а пальцы ныряют в мои бикини и скользят между складками.

Я тяжело дышу, мои бедра дергаются, когда Грей вводит средний палец, а за ним сразу безымянный. Не теряя времени, он сгибает их, попадая в то самое мягкое место на передней стенке, до которого я сама никогда не могла дотянуться до встречи с ним.

Мои ногти впиваются в его плечи, а голова запрокидывается назад, когда он едва касается моего пульсирующего клитора своим большим пальцем.

— Черт…

— Потрогай свои сиськи для меня, красавица.

Мои глаза тяжелы от нарастающего напряжения внизу живота, но я не закрываю их, хочу видеть каждую чертову деталь на лице Грея.

Я обхватываю свои тяжелые груди, сжимаю их и прижимаю друг к другу, пока его взгляд не затуманивается от вида моего глубокого декольте. Я думаю, вспоминает ли он тот раз пару месяцев назад, когда втиснул свой член между моих смазанных маслом сисек и…

Я щипаю свои соски, пока плоть не поднимается, и чувствую, как жар надвигающегося оргазма окутывает мою поясницу и бедра. Это почти нелепо, как быстро Грей может довести меня до конца, зная каждую чертову деталь моего тела, каждый маленький нюанс, чтобы разжечь и столкнуть меня за грань за считанные минуты. Но я не жалуюсь.

Вода плескается вокруг нас, ударяясь о бортики бассейна, в такт тому, как я насаживаюсь на его руку, сжимаю глаза только тогда, когда не могу больше выдержать его взгляд или накатывающий оргазм.

— Грей, я… я кончаю.

Я чувствую, как мои мышцы сжимаются вокруг его пальцев, тело жаждет, чтобы он проник глубже, остался внутри меня. Грей продолжает слегка круговыми движениями касаться моего клитора, пока мои стенки пульсируют, а с его губ срываются сладкие, как мед, похвалы, продлевая мой оргазм. Я тянусь рукой под воду, чтобы убрать его пальцы с моей слишком чувствительной плоти.

Я еще не успела перестать дрожать, как он хватает меня за талию, вытаскивает из воды и поднимает на край бассейна. Бетон обжигает мою кожу, контрастируя с прохладными каплями воды, которые все еще скатываются по моим ногам и оставляют темные пятна на камне подо мной.

— Ложись, Делайла, — приказывает Грей.

Я становлюсь податливой в его умелых руках. Ложусь полностью, купаясь в жарких солнечных лучах, наблюдая, как он вылезает из воды, его руки напрягаются от собственного веса, вены проступают на предплечьях.

Моя киска снова сжимается жадно.

Я мельком вижу, как его плавки натянуты на его члене, прежде чем он оказывается надо мной, спускает их вниз и развязывает завязки на моих бикини, которые держали ткань на моих бедрах.

Мелкие камешки впиваются мне в спину, оставляя следы на коже, пока Грей обхватывает мое тело, разводит ноги и укладывает их на свои мускулистые бедра. Но боль отходит на задний план, когда его взгляд падает на мою обнаженную, уже опухшую плоть, наверное, розовую и припухшую от его пальцев и оргазма, который он вытащил из меня. Его палец снова скользит вдоль моего разреза, заставляя меня вздрогнуть, и…

Грей прижимает себя к моему влажному входу, толкаясь внутрь, дальше, дальше и еще дальше, пока наши бедра не соприкасаются.

Я не знаю, дело ли в позе — голова на бетоне, спина выгнута, а таз приподнят, — или в том, что я настолько чувствительна, но мне кажется, что я буквально захлебываюсь его членом изнутри.

Грей держится напряженно, его тело дрожит против моего, словно наэлектризованное.

— Скажи это снова, красавица, а то я, блин, кончу, как пацан, до того, как даже начну двигаться.

Он смеется низким, хриплым голосом, и я не могу не задрожать под ним, осознав, что, должно быть, сказала это вслух.

Тогда Грей начинает двигаться, вынимая и снова вгоняя себя в меня, каждый раз сильнее. Он задает безжалостный, неумолимый ритм, мое тело скользит по бетонному краю бассейна с каждым его толчком.

— Такая, блин, тугая, — стонет Грей, его пальцы оставляют вмятины на моих мягких бедрах. — Щас залью эту сладкую киску, пока не потечешь по мне…

Я стону беспомощно, мои руки шарят по обе стороны от меня, сжимаются на трясущихся грудях, скользят в волосы, дергают за пряди, пропитанные солью после вчерашнего дня на пляже. Шар внутри меня снова надувается, угрожая взорваться.

Схватив меня за задницу, Грей тянет мое тело на себя, встречая его сильные толчки, наклоняясь вперед, чтобы спрятать лицо в безопасном месте между моим плечом и шеей.

Его дыхание сбивчиво у меня за ухом, этот явный звук удовольствия, вызванного мной и моим телом, уносит меня на новые головокружительные высоты.

— Делайла… черт, — выдыхает Грей, подложив ладонь под мою голову, защищая ее от твердого камня.

Я скольжу пальцами между нашими телами, чтобы дотронуться до себя, и стону при первом же касании напряженного бугорка.

Три круга вокруг клитора — и я рассыпаюсь под жарким испанским солнцем, чувствуя, как толчки Грея сбиваются, его ритм становится неряшливым, прежде чем он разряжается внутри меня, издавая сдавленный стон с моим именем.

Мы просто лежим там какое-то время, наше дыхание тяжелое, сердца бешено колотятся, пока Грей не шепчет что-то про именинника и его член прямо мне в ухо.

Это настолько нелепо, что я начинаю истерически хихикать, отталкивая его от себя, и мы оба смеемся, чувствуя себя абсолютно беззаботными и свободными от всего.

С одного из шезлонгов за нами раздается сигнал — сообщение на телефоне Грея. Это резкое напоминание о том, что снаружи существует жизнь, за пределами нашего маленького пузыря.

Когда Грей не делает никаких попыток поднять телефон, я смотрю на него, прикрывая глаза от солнца рукой.

— Ну что, как тебе мысль вернуться в Лондон через пару дней? Обратно к реальности.

Он переплетает наши пальцы.

— Здесь было очень круто, но, знаешь, приятно осознавать, что скоро вернемся домой… Как думаешь?

Я уверенно киваю. Я тоже жду возвращения — хочу снова вернуться к работе, уснуть в нашей с Греем постели в квартире, обнять сестру и увидеть всю его семью на втором праздновании его дня рождения.

С первого момента, как я познакомилась с семьей Грея, я поняла, что мы будем близки. Они, как и он, излучали доброту и тепло, и я быстро нашла с ними общий язык. Я, мама Грея и жена его старшего брата Ноя, Фэйт, сразу подружились. Это было чертовски важно для Грея. Он был на седьмом небе от счастья, когда нашел нас троих в саду — у меня на руках сидела малышка Молли, которая почему-то ко мне прикипела, — болтающих так, как будто мы знаем друг друга много лет.

Семья Милленов приняла меня просто потому, что я была по уши влюблена в их сына.

Грей целует мой вспотевший лоб, натягивает плавки и поднимает телефон.

— Что-то новенькое? — спрашиваю я вслух, садясь и чувствуя, как сперма Грея и моя собственная липкая влага вытекают из меня.

— Про нас? Вряд ли, красавица.

С тех пор как Грей и его менеджмент выпустили заявление о нашем статусе в прошлом году, британская пресса, в общем-то, притихла. Я считаю, это потому, что мы особо никому не интересны: обычная пара, которая не расходится и не сходится снова каждую неделю. Нам с Греем так больше нравится.

Хотя я была готова к тому, что папарацци выложат фото с нашего отпуска, но пока, видимо, обошлось.

— Что же тебя так заинтересовало в телефоне?

— Ной только что написал мне…

— О! Это про Молли? Она уже ходит? Фэйт говорила, что пришлет видео, но…

— Нет… Ной думает, что у Хадсона появилась девушка.

Это меня взбодрило. С безумными историями, которые мне рассказывал Грей, и нескончаемым потоком разных женщин на его страницах в соцсетях, Хадсон не похож на человека у которого могут быть серьезные отношения.

— Кто она? — спрашиваю я. — Она должна быть просто чертовски особенной, чтобы Хадсон передумал.