— А твой папа читал тебе? Или мама?

Вот чего я боялась — что Грей начнет задавать вопросы, потому что хочет узнать меня поближе. Только вот мои ответы никогда не бывают простыми.

Рана в животе снова раскрылась, жгучая боль пронзила, эмоции начали вырываться наружу. Я отчаянно пытаюсь запихнуть их обратно, но это как будто слой кожи содрали, оставив меня обнаженной и уязвимой.

Я пытаюсь вытащить руку из ладони Грея, но он не отпускает.

— Извини, это было слишком личным вопросом, Делайла. Ты не обязана отвечать, я…

— Нет-нет, все нормально.

На самом деле, совсем не нормально, но я помню, каково это — действительно быть в порядке, так что пытаюсь изобразить это.

Отрываю взгляд от своих ботинок и смотрю в зеленые глаза Грея, в которых нахожу тепло, в котором хочу утонуть. От Грея постоянно исходит какая-то энергия — спокойная, надежная, добрая.

И я бы не возражала утонуть в ней.

— Я… не думаю, что мне читали в детстве, — правда начала литься из меня, словно из открытой раны, которую я не могла остановить. Что-то в Грее заставляет меня раскрываться, показывать те части себя, которые я обещала никогда никому не показывать. Но я, блин, не могу остановиться. Не могу заткнуть свои чертовы губы, даже если мозг кричит, умоляя не говорить. Это как смотреть в черную бездну, зная, что ты вот-вот рухнешь в нее и полетишь вниз без конца.

— Мама и папа… — Я запинаюсь, потому что мне непривычно это слово. — Они были токсичны друг для друга. Большую часть своего детства я провела, слушая, как они ругаются, ссорятся… Аурелию и меня любили, не пойми меня неправильно. По крайней мере, мама. Но папа ушел, когда мне было тринадцать. Просто исчез и никогда не возвращался, вот так просто и без объяснений. Мама старалась изо всех сил, до сих пор старается, но это… это всегда казалось вынужденным. Я не думаю, что материнство — если это вообще правильное слово — когда-либо было для нее естественным.

— Ты близка с ней? — спросил Грей.

Я покачала головой.

— Не особо.

— А твой папа…

— Я больше никогда не слышала о нем. Ни извинений, ни открытки на день рождения, ни поздравления с Рождеством. Ничего.

Теплые руки обвивают меня, притягивая к его крепкому телу, и я ощущаю, как его грудь мягко прижимается к моей щеке. Я слышу каждый удар сердца Грея, ритм которого странно успокаивает, даже когда он начинает говорить, и его голос вибрирует сквозь меня.

— Спасибо, что поделилась этим, Делайла. Мне очень жаль.

— Не надо, — я вдыхаю его мятный одеколон. — Это я должна извиниться, что вывалила на тебя свои… проблемы.

— Это поэтому ты не ходишь на свидания? Потому что боишься довериться кому-то, а он уйдет и…

— Ты слишком проницателен для своего же блага, Грей Миллен.

Он немного отстранился, чтобы посмотреть на меня.

— Я прав?

Я киваю, не в состоянии на самом деле произнести эти слова.

— И еще мой бывший оказался полным мудаком и доказал, что я была права насчет своих проблем с доверием.

— Могу я спросить, что случилось между вами?

— Мы начали встречаться довольно рано, где-то в шестнадцать лет. Он играл в регби, хотел стать профессионалом, и когда ему было семнадцать, его подписала одна команда. Меня это не смущало. Я была погружена в учебу, много трудилась, чтобы попасть в издательский бизнес, и искренне радовалась за него, когда его мечта начала сбываться. В девятнадцать его забрала другая команда, и все закрутилось. Вдруг Дэниел стал мелькать в таблоидах, показывая свое мастерство на поле. Меня это тоже не напрягало. Он был моим парнем, я хотела, чтобы он был счастлив и достиг своих целей. Но потом СМИ начали писать не только о нем, но и обо мне. Они делали наши совместные фотографии, воровали снимки из моих соцсетей и разносили меня в пух и прах, в то время как Дэниела возвышали. Они разносили мой внешний вид, мою одежду, мой вес, мою карьеру, за которую я так тяжело боролась. Это сломало меня; это сломало нас с Дэниелом. Он никогда не заступался за меня, не опровергал ложь, когда журналисты унижали меня… А потом он разрушил мое доверие, так же, как это сделал мой отец, когда я была маленькой. В сеть утекли фотографии, где Дэниел выходил из отелей и пабов с другими девушками. Он никогда этого не отрицал и не пытался опровергнуть, наверное, потому что хотя бы эти снимки были правдой.

Лицо Грея изменилось на долю секунды, и если бы я не следила за его реакцией так внимательно, то, возможно, и не заметила бы этого.

— О.

Я сжала губы в прямую линию, чувствуя, как энергия иссякает после того, как я вывалила часть своей правды.

— Да…

— Делайла, я…

— Черт, я все делаю не так, — я фыркнула, пытаясь создать хотя бы немного дистанции между нами, но Грей не собирался это позволить. — Все знают, что нельзя говорить о бывших на первом свидании, это ведь первое правило, и я…

Его большие руки легли на мои плечи, останавливая мое дрожание, успокаивающе гладя меня по рукам.

— Все нормально, — он улыбнулся, хотя что-то потемнело в его глазах. Наверное, это была тревога. — Никаких правил нет, Делайла, а даже если и были бы… нам не обязательно их соблюдать. Мы уже нарушили несколько, и ничего плохого не случилось, правда? Я никогда не следовал правилам, и со мной все в порядке. Разве не так?

Я кивнула резко и коротко.

— Просто дыши. Иногда можно нарушить пару правил, красавица.

— Полагаю… Просто…

Грей провел пальцем по моей щеке как раз в тот момент, когда мой желудок снова громко заурчал, прервав наш разговор.

— Хочешь поесть?

— О, да, пожалуйста.

— Ну, пошли тогда, — Грей накинул руку мне на плечи и быстро поцеловал в шею. — Пора перекусить.

Мы следовали по извилистым коридорам до кафе внутри музея, терпеливо ожидая, пока нас посадят, вдыхая ароматы сэндвичей и свежесваренного кофе.

Официантка усадила нас у окна, хотя из-за мелкого дождя снаружи нам почти ничего не было видно. Она вручила нам меню, при этом бросая взгляды на Грея, как будто меня здесь и не было.

— Что будете заказывать? — спросила она, явно уделяя больше внимания ему, чем мне.

— Чай, — отвечает Грей, даже не глядя на официантку, все время смотря на меня через стол. — И куриный сэндвич.

— Мне то же самое… и еще порцию картошки фри на двоих, пожалуйста.

После того как заказ был сделан, я уставилась в окно, наблюдая, как люди убегают от безжалостного дождя. Зонты вспыхивают как дикие, яркие грибы, а остальные прикрывают головы куртками и капюшонами, идя так, словно могут обогнать природу.

— Красавица…

Я встретила теплый взгляд Грея.

— Почему ты меня так называешь?

— Потому что ты и есть красавица, Делайла. И внутри, и снаружи.

Я почувствовала, как жар поднимается к щекам и переносице, сердце странно застучало в груди. Что со мной вообще происходит?

Грей взял меня за руку через стол, проводя пальцем по костяшкам, не зная, что мое сердце взбунтовалось.

— Ты хорошо проводишь время, несмотря на…

— Тот момент, где я вылила тебе всю свою душу? — Я тихо засмеялась над собой. — Да, Грей, мне нравится.

— Отлично, — он улыбнулся. — Мне тоже.

За чаем и сэндвичами я снова вернулась к одной из моих любимых тем.

— Ну, как тебе книга?

— Не удалось прочитать столько, сколько хотелось бы, — признался Грей, откусив чипсину. — Младший брат переехал ко мне, так что…

— Который?

— Хадсон. Тот, с кем я должен был встретиться в спикизи-баре, но он меня прокатил. Хотя, за это ему нужно сказать спасибо, иначе ты бы не призналась в том, что тебе нравлюсь.

Я отмахнулась, когда он потянулся за еще одной картофелиной, закатив глаза и снова покраснев.

— Как будто я была единственной.

— Да я запал на тебя с того момента, как ты впервые вошла в бассейн, Делайла. Просто не знал, что с этим делать.

Я хмыкнула и сделала глоток чая, чтобы скрыть улыбку.

— Почему он переехал к тебе?