Ее спина выгнулась над кроватью, кончик моего члена скользнул в нее. "Боже мой…"

Я стиснул зубы, мои мышцы дернулись, но я отстранился, желая, чтобы она отчаянно нуждалась в моем члене. Ее следующий шаг удивил меня.

Со всей грацией мира она выскользнула из-под меня и поменяла наши позиции. Мои руки схватили ее бедра, когда она оседлала меня, ее скользкая киска покрыла мое бедро.

— Афина, дело было не в этом, — проворчал я.

Она улыбнулась, ее щеки покраснели, а волосы взъерошились, и она сама выглядела как богиня соблазнения, и я это знал.

Я знал, черт возьми, знал. Одной ночи никогда не будет достаточно.

ЧЕТЫРЕ

АФИНА

«А

морина , — простонал он с сильным акцентом, когда я прикоснулась своей киской к его твердому члену.

Его руки схватили меня за бедра, и он скользнул вниз по своему телу, моя киска терлась о его мускулистое бедро. Восхитительное трение, от которого по моей ключице побежали мурашки.

«Заставь себя кончить верхом на моем бедре». Мне понравился его грубый тон и еще больше его сильный акцент. Каким-то образом я понял, что это знак того, что он так же возбужден, как и я. «Дайте мне еще один, и я вас награжу».

Мои щеки покраснели от жара, и я тяжело сглотнула, возбудившись до невероятности.

Немного дрожа, я прислонилась к его прессу, упираясь выше его левого бедра. Когда я посмотрел на него, я увидел, что он сосредоточился на моей блестящей киске, темное желание доминировало на его красивом лице.

Моё сердцебиение участилось, но вместе с ним возросло и моё возбуждение, и я покачала бедрами. Сильно трётся, прижимается к нему. Это было неловко, мои движения резкие и неотработанные. Я почувствовала, как у меня покалывает кожа, когда я использовала его, чтобы кончить, мой пол стал невероятно скользким.

Мое дыхание стало затрудненным и становилось неистовым, когда я почувствовал, насколько близко я был. Я всхлипнула и скользнула взглядом по Мануэлю.

"Коснись себя." Его тон стал более резким, мышцы напряжены. Я протянула руку между нами и провела пальцем по мокрому клитору. Я застонал. Громко. Но прежде чем я успела сделать круг и заставить себя кончить, его толстые пальцы обхватили мое запястье, он поднес мою руку ко рту, взял мой палец между губами и пососал его.

Я вздрогнула, наклонив таз и с силой надавив на его бедро, удерживая его взгляд, и удовольствие захлестнуло меня. У меня вырвался крик — нуждающийся, отчаянный, шумный. Мне нравилось быть шумным.

Чистый экстаз заставил мою спину выгнуться, меня охватила страсть, о которой я только читал. Жесткий. Быстрый. Влажный. Я никогда даже не мог описать столь эротичную сцену в книгах, которыми больше всего гордился.

Его рука обвила мою шею, притянула меня вниз и крепко, влажным поцелуем взяла меня в рот, его язык доминировал, пока я хныкала и стонала. Наконец я почувствовал, как остатки моего освобождения струятся по моему телу.

Но сейчас этого было недостаточно. Мне нужно было больше. Мне нужен был его член.

Когда я вернулся с края, растянувшись на Мануэле, мои мышцы превратились в желе, он отпустил мой рот.

Мой лоб прижался к его, и я тяжело вздохнула.

— Ты дашь мне еще один, — прохрипел он, снова заставив мурашки покрыться моей скользкой кожей.

Этот мужчина подарил мне два самых сильных оргазма в моей жизни. Как будто он знал, чего я хочу и в чем нуждался, лучше меня.

Его рука нежно скользнула по моей спине, и я мысленно зафиксировала его нежность к герою моего следующего романа. У этого мужчины были все черты, из-за которых женщина потеряла бы рассудок: безумное сексуальное влечение, тело, которому позавидовали бы даже древние боги, и намек на крутую харизму. Или, может быть, мой разум придумал все это после того, как заметил на его спине единственную татуировку: череп, обернутый шипами и розами.

Я подняла голову и прижалась губами к его губам.

— Ты сказал три, — пробормотала я ему в губы, а затем подвинулась так, чтобы оседлать его большое тело, чувствуя себя богиней секса — мощной, соблазнительной и неотразимой. Взгляд в глазах Мануэля подпитывал его.

«Ты собираешься меня трахнуть и заставить забыть свое обещание?» — прохрипел он, и я откинулась назад, кончики моих волос упали на его загорелую кожу и упали на самый великолепный пресс, который я когда-либо видел.

— Нет, Мануэль, — пробормотала я, глядя на него сверху вниз. «Я собираюсь покататься на тебе, как на родео».

Реакция была не совсем той, которую я ожидал. Он моргнул, глядя на меня с пустым выражением лица, которое еще раз намекало на языковой барьер.

Я прочистил горло, и мой возбужденный румянец внезапно сменился легким смущением. «Я собираюсь оседлать тебя, как жеребца».

Все еще никакой реакции. Может быть, он никогда раньше не слышал этой фигуры речи?

Я смотрела на него, гадая, как выглядеть изысканным писателем и соблазнительницей горячего пожилого мужчины, который явно знал, что делает. Я был вне себя и отчаянно искал что-то, что могло бы вернуть это шоу в прокат.

«Я собираюсь покататься на тебе, как… горячий итальянский папочка?» Это прозвучало скорее как вопрос, чем я ожидал, но прежде чем я успел обдумать его, Мануэль ухмыльнулся и пошевелился, заложив руки за голову, как будто чтобы устроиться поудобнее.

— Тебе следовало начать с этого, аморина . Забудьте о лошадях и ковбоях. А теперь прокатись на мне.

ПЯТЬ

МАНУЭЛЬ

я

Я бы по-настоящему разрушил эту девушку, но, кстати , она и меня тоже разрушила.

Мои ноздри раздулись, когда я попытался втянуть воздух в легкие, каждый мускул моего тела был напряжен, готовый прижать ее и толкнуть. Но она хотела прокатиться на мне, и я ей позволил. Только один раз.

Тогда я бы врезался в нее как зверь. Как будто я сошел с ума.

Я шлепнул ее по заднице. «Мне нужно, чтобы твоя киска душила мой член. Прямо сейчас."

Она положила одну руку мне на грудь, а другой взяла. Она совместила это со своим входом, и прежде чем она начала опускаться, я дернул бедрами, стремясь войти полностью, наполняя ее до самой рукоятки.

— Черт возьми, Мануэль, — выдохнула она, обхватив пальцами мои плечи и прижавшись ко мне. «Ты большой».

«Каццо, ла твоя фига и стретта ».

Ее зеленый взгляд потускнел от похоти, и она сжалась вокруг моего члена.

«Бля, продолжай говорить по-итальянски, пока трахаешь меня», — задыхалась она, прижимаясь ко мне. "Что это значит?"

«Это значит, что твоя киска чертовски тугая».

— Грязный болтун, да.

— Начинай сопротивляться, или поездка закончится, — прорычал я. Это был блеф, даже дикие лошади не смогли бы оттащить меня от нее в этот момент.

«Бля, у тебя огромный член».

Она закрыла глаза, неуверенно покачивая бедрами, но я был слишком далеко, и мои яйца болели, готовые лопнуть. Мне нужно было найти выход, но будь я проклят, если кончу раньше нее.

Согнув колени, положив ноги на матрас, я толкнулся вверх, одновременно опуская ее бедра вниз, снова полностью пронзая ее.

— Каззо, — прохрипела я, ее прерывистое дыхание коснулось моего рта.

Ее бедра покачивались, движения были размеренными и мучительно медленными. Мои яйца мгновенно напряглись, похоть ударила прямо в пах, словно молния. Ей было так чертовски хорошо, как в раю и в аду одновременно.

Я схватил ее за шею и прижался к ее губам своим.

— Sei mia, si ?

«Блядь, как хочешь», — задыхалась она, наши бедра двигались синхронно, а тела были скользкими от пота. «Только не останавливайся».

— Хорошая девочка, — пропела я хриплым голосом от необходимости кончить. Я запустил руку в ее волосы и сильно стиснул их. — Теперь прокатись на мне, как обещал.

Я держал ее, не давая ей много места для движения, но она наклонила бедра, скользя своей киской вверх и вниз по моему члену, ее сиськи подпрыгивали у моей груди. Она продолжала работать над моим членом, ее веки были закрыты, а ее великолепное тело блестело от пота.