Я усмехнулся.

«Мы, итальянцы, верим в единственный настоящий футбол. Знаете, то, что вы, ребята, мясните и называете футболом. Это не футбол».

Призрак фыркнул. «Для меня это похоже на футбол».

Трое оставшихся в живых мужчин следили за нашим разговором широко раскрытыми глазами.

— Итак, господа, что вы думаете? — спросил я, сосредоточившись на них, засунув руку в карман костюма от Бриони. «Футбол или футбол?» Их глаза вылезли из орбит, а рты открывались и закрывались, как разинутая рыба. Я бросил взгляд через плечо. «Они говорят по-английски, не так ли?»

Призрак пожал плечами. «Они кричат, я могу вам многое сказать».

Я покачал головой, возвращая свое внимание к нашим пленникам. Татуировка — символ во рту черепа — была выгравирована на их коже, изображая старый союз картеля Тихуаны, албанцев и Триад, который существует и по сей день.

У Джованни тоже была такая же татуировка, а также татуировка Омерты.

«Они все сумасшедшие», — пробормотал по-китайски один из людей Триады. Мои языковые навыки сегодня определенно принесли свои плоды.

«Вы понятия не имеете», — ответил я по-китайски, улыбаясь, как сам дьявол.

Мое сердце колотилось, мое тело ожило после нескольких недель истощения. Я позволил тьме взять верх, приветствуя это ощущение. Мне нужно было убивать, чувствовать, как жизнь утекает из-под моего клинка, слышать их крики, когда они умоляли меня остановиться.

И вот начались пытки. Как и их крики.

Через час на каменном полу у моих ног лежали, скорчившись, двое мужчин, под ними лужи красного цвета. Они не разговаривали, но третий мог бы. Я хотел знать, почему они оказались на моей территории, что задумал Аттикус Попов. Все.

Я улыбнулся, садясь перед последним солдатом Триады. Хоть он и не мог пошевелиться, он дернулся, пытаясь уйти от меня, в то время как Джованни и Призрак продолжали играть в свою нелепую игру.

Я приставил нож к испорченным брюкам костюма, серебряное лезвие теперь стало малиновым, и мужчина с ужасом в глазах следил за этим движением.

«Теперь вы собираетесь усложнять задачу, как ваши коллеги, — я указал на комки на полу, — или вы ответите на мои вопросы в обмен на быструю смерть?»

Он тяжело сглотнул, и капелька пота скатилась по его виску.

Триады верили в благородную и быструю смерть, хотя их собственные методы пыток были весьма жестокими. По этой причине никто никогда не хотел с ними работать, по крайней мере, никто в здравом уме. Очевидно, что Аттикус Попов не был ни здравомыслящим, ни умным, если бы ему удалось встать на плохую сторону Триад.

— Итак, — продолжил я, когда он замолчал, — ты дашь мне несколько ответов, да ?

— Я дал клятву.

«Мне не нужны секреты вашей организации», — протянул я, скрывая свою ярость. «Я хочу, чтобы они покинули территорию Омерты. А теперь я хочу знать, почему вы здесь и какие у вас дела с Аттикусом Поповым.

Он открыл рот, но слов не вышло. Казалось бы, ему нужен был дополнительный стимул.

Я бросился вперед, чтобы приставить нож к его горлу. — Если вам нечего сказать, я могу начать.

— Нет, нет, пожалуйста.

«Я буду снимать кожу с твоих костей, пока ты не скажешь мне то, что я хочу знать. Потом я разрежу тебе живот и вытащу кишки, как свинью».

Узник молчал, ужас сотрясал его тело. В какой-то момент он потерял сознание, и Призрак принес нюхательную соль, разбудив его.

Я драматично вздохнул, бросив взгляд на Джованни и Призрака. «Мне очень не хотелось трогать его яйца, но, кажется, придется. Принеси пилу, Джованни, ладно? Тупой.

В ту секунду, когда он увидел металлическое лезвие, мужчина начал говорить.

— Двадцать три года назад Аттикус обманул Триады, — хныкал он.

«Старые новости», — невозмутимо ответил я. «Весь преступный мир знает эту историю. Он заключил деловое соглашение с Триадами, албанцами и картелем Тихуаны, занимаясь контрабандой мяса, а затем развернулся и трахнул их. С тех пор он погасил эти долги. Откуда снова внезапный интерес со стороны Триад?»

Он испустил сардонический вздох. «Для нас дело было не в деньгах. Это было око за око».

"Объяснять."

«Он взял что-то бесценное от Триад. Одиннадцать лет назад счет был сведен. По крайней мере, мы так думали. Мои брови нахмурились. Омерта думала то же самое. «Нас обманули. Теперь женщина заплатит, и на этот раз ошибок не будет.

"Девушка?"

Его губы сжались, и я прижал лезвие к его горлу, разрезая плоть.

Он начал плакать. — Внутренняя женщина, которая помогла ему двадцать три года назад. Любовница Аттикуса — женщина, имеющая связи с греческой мафией.

"ВОЗ?" Это была бы не жена Ликоса. Она была набожной христианкой, которая настаивала на том, чтобы организация ее мужа прекратила торговлю мясом. Когда он промолчал, я приставил лезвие к его яйцам и повторил: «Кто?»

Слова были медленными и едва слышными, когда он ответил: «Его невестка».

Я обменялся взглядом с Джованни и Призраком, на лицах которых в равной степени отражались удивление и шок.

«Я не знал, что у Ликоса есть невестка», — заявил Джованни по-итальянски. «О ней никогда не упоминалось».

Я снова сосредоточился на своем пленнике. — У тебя есть имя?

Его зубы стучали, но он сумел выплюнуть слова. «Александра Мария Боттелли».

Я… я знал это имя. Я знал эту женщину. Да, прошло более десяти лет с тех пор, как я ее видел, но ее нелегко было забыть. Востребованный оперный певец.

— Ты лжешь, — процедил я.

Ни в коем случае не могло быть, чтобы оперная певица была невесткой Ликоса. Я мог бы признать, что она умела обманывать платящую аудиторию… но была ли она связана с Аттикусом? Триады? Я не мог этого видеть.

«Она сестра жены Ликоса», — настаивал он прерывистыми словами. «Она была любовницей Аттикуса, и после того, как Ликос выгнал ее, она сошла с ума, узнав, что Аттикус не оставит свою жену. Она пошла к нему домой и в итоге украла немного денег, прежде чем поджечь дом Аттикуса в Греции».

— А потом Попов вернул вам эту сумму в десять раз больше, — заметил я.

— Он не мог отплатить за это, — прошипел он. "Глаз за глаз."

Мне надоели эти туманные ответы.

«Почему око за око имеет такое значение сейчас, более двадцати лет спустя? Что сделала эта хозяйка? Он промолчал, и я снова ткнул лезвием ему в яйца. «Я устал повторяться. Что она сделала?"

Сердцебиение прошло.

— Этого я никогда не скажу. Его глаза встретились с моими, и в них сияла решимость. Джованни и Призрак прекратили свою игру и внимательно осмотрели всю сцену. «Но что бы вы со мной ни сделали, это будет око за око для Аттикуса Попова и Александры Марии Косты, потому что мы знаем. Мы. Знать. »

Я мог многое вытянуть из своих пленников, но расстроенный взгляд этого человека подсказал мне, что с ним покончено.

Поэтому я пожалел его и всадил ему пулю между глаз.

Пришло время мне навестить оперного певца.

ОДИННАДЦАТЬ

АФИНА

Т

Окно в моей комнате было открыто, городской шум гудел жизнью, а над головой сверкали звезды. Я всегда спала с приоткрытыми шторами, мне нужно было видеть небо, когда я открывала глаза.

Я поерзала на мягкой гостиничной кровати, пытаясь устроиться поудобнее.

Разговор с моей матерью ранее открыл шлюзы для воспоминаний, которые я плотно скрывал. Ящик, казалось, приблизился ко мне, как и много лет назад. Темнота. Боль. Террор. Огонь .

Каждый раз, когда я терял бдительность, полагая, что избежал кошмаров, они возвращались с удвоенной силой. Я начал думать, что они всегда будут рядом, преследуя меня и издеваясь по жизни, пока во мне не останется жизни. Возможно, пришло время искать нового терапевта.

Не отрывая взгляда от звезд, я положил руку на грудь и слегка постучал по ней, как будто это ослабляло давление.

Я подумал о том, что говорил мне мой старый терапевт, когда я испытывал непреодолимые ощущения. Чтобы освободиться, вы должны встретиться лицом к лицу со своими демонами; в противном случае вы никогда не обретете покой .