Если его разбудить и все рассказать, вряд ли он отпустит меня.

Он не даст поговорить с матерью, чтобы элементарно убедить ее не нападать на черных. Начнется война... а я никогда себе не смогу простить, что не помогла и не сумела ее остановить.

В груди заныло. Это Бетрина, отрываясь от своего черного дракона, поняв, что я задумала, старалась отговорить меня.

«Нет, девочка моя. Мне нужно хотя бы попытаться предотвратить кровопролитие».

В голове пронеслись слова Ника о пророчестве.

Вот и происходит то, что предначертано.

Если у меня ничего не получится, то Веррион погибнет и оставит меня одну на этой земле. А я не желаю, не желаю жить без него.

Бетрина заревела, но тихо и жалостно, сдаваясь на милость судьбе.

— Мы справимся, я тебе обещаю, — немного подбодрила, но скорее себя, чем ее. Потому что тоже невероятно страшно.

Подошла к кровати, удивляясь, насколько у него спокойный и глубокий сон.

Любимый... нежно и трепетно коснулась его лица. Неохотно отстранилась и, взяв на небольшом письменном столе чистый лист, наспех написала:

«Прости меня. Но так надо. Я не хочу, чтобы умирали драконы, люди... все они достойны жизни, и только я могу это остановить. Навсегда твоя Дара».

Слезы непрекращающимся потоком изливались, казалось, не из глаз — так плакала моя душа. И я нисколько не удивлюсь, если слезы окрасятся в красный цвет.

Да. Рана в груди с каждой секундой становилась все больше.

Невыносимо больно.

Но я должна справиться.

Ради нас.

Ради него.

Тихонько открыла дверь и не оглядываясь, чтобы не позволить себе передумать, направилась к выходу.

Стоило мне только открыть дверь, ветер игриво запутался в моих волосах. А как только взмыла в небо, начал ласкаться об мое драконье тело, посылая волны поддержки и уверенности в своих силах. Мы упрямо рассекали облака, стараясь не думать, что будет, когда он проснется.

Сможет ли простить или навсегда возненавидит, что ушла... ничего не объяснив.

Вдалеке показалась граница.

Я видела горящие зловещие костры, разбросанные яркими точками по всему периметру. Значит, Ник не обманул и мама с войском действительно близко.

Сильнее замахала крыльями. И вдруг словно врезалась во что-то. Мои крылья обмякли, и я кубарем бухнулась вниз.

Что происходит?

Оглядывая свое тело, поняла, что на него накинута сеть — огромная, крепкая, не порвать. Напрягла все мышцы, но куда там!

И уже падая на землю, ревя во все горло, больно ударилась, мгновенно теряя сознание.

Очнулась человеком.

Но холодном полу в каком-то зале с непомерно высокими потолками. С трудом поднялась, чувствуя, как болит все тело, а к горлу подкатывает тошнота.

— Очнулась.

От вкрадчивого голоса вздрогнула, всматриваясь в темный угол, из которого исходил звук. Обняла себя за плечи, стараясь спрятать свое обнаженное тело.

Меня словно опустили в кипяток. Тот, кто на меня смотрел, делал это грязно, пошло, и самое страшное, что спрятаться от его взгляда было совершенно некуда.

Сделав шаг назад, ища в этом зале дверь или хоть какое-то укрытие, споткнулась, падая на колени.

— Стой на месте, Дара. Не делай глупости.

До боли знакомый голос.

Где? Где я могла его слышать?

Поднялась, морщась от ссадин, которые покрывали мое тело. Решила, что не дам себя сломать или напугать.

Но я все равно задрожала, когда хозяин голоса наконец вышел на свет и открыл свое лицо. Крик застрял в моем горле от шока и непонимания или, наоборот, от осознания, что теперь все сложилось.

На меня голодным взором, открыто и совершенно не смущаясь, смотрел император, довольно щурясь, растягивая свои губы в предвкушающей ухмылке.

Давно я не спал настолько крепко и спокойно. Казалось, готов вечно вот так просто находиться рядом, только бы чувствовать ее запах, ее тепло.

Эта ночь стала для меня открытием. Она перевернула мою жизнь с ног на голову. Наконец я понял, зачем вообще пришел в этот мир.

Смотрел на нее, на свою жену, и видел в ней вселенную.

Я словно родился заново, стал цельным. Она наполнила мою черную душу своей любовью... и теперь я готов сам ею делиться, зная, что вернет мне в сто крат. Эгоистично, до отметин на ее нежном теле, натуру не поменять за считаные минуты, сжимал в своих объятиях, не желая отпускать. Ее страстные стоны, нежные пальцы, все это сводило с ума, особенно когда сама прижималась в ответ, отдавая себя без остатка. Дракон , да и я тоже, пьянел от ее невинности, ее робких , но таких искренних касаний.

Охренеть.

Никогда не думал, что может быть именно так.

Моя, только моя, ничья больше.

Я недовольно поморщился, отказываясь открывать глаза. Но в какой-то момент сердце забилось с небывалой силой. Дракон заревел, и я вырвался из объятий непонятной тьмы, щурясь от яркого солнца.

В дверь кто-то громко стучал.

— Генерал, откройте. Вы меня слышите?

Повернул голову, осматривая примятую рядом простынь, и учащенно задышал. Дары рядом не оказалось.

Сонно поднялся, осматриваясь по сторонам.

— Дара...

В ответ тишина.

Заглянул в ванную комнату.

Пусто.

К горлу подкатили нехорошие предчувствия. Я ощутил их горьковатый металлический вкус. Сглотнул тугую слюну, пропихивая нервный комок обратно, смачивая пересохшее от волнения горло.

И раздраженно развернулся к источнику шума.

Да кто же там так грохочет?

Немного скованно от длительного и крепкого сна, пока тело еще не размялось, накинул халат и распахнул дверь, впуская в комнату одного из самых быстрых драконов в моем отряде.

— Генерал, вам нужно срочно вернуться в крепость.

Я хмуро кивнул, продолжая размышлять совершенно о другом. Мне сейчас было не до крепости, не до чего.

Проклятье. Где Дара?

Видя мое отстраненное лицо, Грег, так звали этого дракона, удивленно выпучил глаза, обеспокоенно переминаясь с ноги на ногу.

Я отмахнулся от его эмоций. С каждой секундой в груди что-то напирало, повышая напряжение в теле.

— Ты когда поднимался, встретил мою жену?

Офицер непонимающе моргнул.

— Что?

Я снял халат, облачаясь в свою одежду, натягивая сначала штаны, потом наспех заправляя в них рубашку.

— Как ты вошел? Кто тебе открыл дверь? Моя жена?

Он покачал головой, потупив виноватый взгляд.

— Я выбил входную дверь. Никто не открывал и вот... а там, вы не понимаете... там, на границе...

— С дверью и границей потом разберемся, — грубо осадил его, чувствуя, как сердце выводит дроби, то замирая, то снова бешено стуча. — Я сейчас...

Выбежал, даже не взглянув на парня.

Куда она делась? Может, вниз спустилась?

Я собирался с ней поговорить. Сегодня сразу после пробуждения. Дать свою защиту... и признаться в своих чувствах. Пока она спала рядом, прижимаясь ко мне всем телом, я долго думал о нашей с ней встрече и жизни в целом, понимая, что с самого начала все пошло наперекосяк.

Мне нужно так много ей сказать, объяснить.

Внизу, на кухне, ее нигде не было. Да и чувствовал я, что, обойдя весь дом, не смогу ее отыскать. Она ушла. Но почему?

Эта ночь, ее прикосновения, ее реакция на меня... все настолько искренне. Не могла она так искусно врать, ни ее тело, ни ее чувства.

Офицер от меня не отставал, следуя по пятам.

Дом точно вымер. Только мои стремительные шаги да его громкое сопение.

Молча вернулся в нашу спальню.

В нос ударил ее неповторимый и такой, сука, родной запах, который с каждой минутой испарялся в воздухе, исчезая, растворяясь, будто ее и не было вовсе.

Дара...

Не могла она уйти просто так, не предупредив меня.

Оглядел комнату и наткнулся на записку.

Задержал дыхание, подходя к столу, как к эшафоту. Уже наверняка зная, что там...

«Прости меня...»

Зарычал, опрокидывая стол... дракон, вторя моим эмоциям, заревел, переживая за свою истинную.