Садовник замялся, переступая с ноги на ногу.

— Мне прямо так как есть говорить?

Я сердито поднял брови.

— Не тяни, дед, — хотя чуйка уже подсказывала, что сейчас услышу что-то очень неприятное.

Садовник горестно вздохнул и начал.

— Я семь дней назад поехал на ярмарку. Неподалеку отсюда. Ну вы знаете, в близлежащий город Ремонд.

Кивнул, хмуро злясь, что начал старик издалека.

Садовник заторопился, глотая некоторые слова, считывая мое настроение.

— Так вот, продав овощи, уже направился обратно домой, но помешала погода. Пришлось свернуть и заночевать отсюда неподалеку, в деревушке, — здесь садовник покраснел, видимо скрывая истинную причину своей вынужденной остановки.

Вот сукин сын! На старости лет к другой бабе поехал. Но для меня это было неважно, с кем и где он сношается, пока старая жена ждет его дома.

— Дальше.

Вспоминая небольшое поселение в лесу, из которого им часто приносили парное молоко.

— Хм. Ну, значит, в силу возраста я ужасно плохо переношу грозу. Кости болят.

Его уточнения отдавались зубной болью, сковывая челюсть. Я зло поморщился, подгоняя тем самым старика, испуганно смотрящего мне в лицо.

— Вышел я на улицу размять ноги и заодно проведать свою кобылку и увидел нечто очень странное... — и замер, что-то мямля себе под нос.

— Ты можешь уже разродиться?

Он кивнул, еще сильнее теребя свою шляпу.

— Из леса... хм, вышла ваша супружница.

Я остолбенел, окидывая темным взглядом всех, кто внимательно следил за нашим разговором. У всех глаза полезли на лоб, кроме одного стражника, что привел нас сюда.

— Что ты сказал?

Не выдержал и наклонился, буравя его своими глазами. Морщинистое лицо садовника побледнело, губы затряслись.

— Еще раз повтори.

Он, спотыкаясь о каждое слово, прохрипел, понижая голос до шепота, чтобы его услышал только я.

— Голая, как есть, вышла из леса и, подойдя к дому, в котором я остановился, украла одежду сына хозяйки дома и, быстро спрятав срам, ушла...

Я не поверил ему... не могла Дара пойти на такую глупость.

Да и зачем? Но семя сомнения, которое посеял старик в моей душе, разрасталось с невероятной скоростью.

— Ты уверен, что это она? — не мог не спросить. — Ты когда ее успел запомнить? Вдруг ошибся?

— Обижаете, господин. Все ее видели на празднике. Да и как не запомнить с такими волосами и фигуркою.

Руками обрисовал женские формы и груди, потом, правда, спохватился, страшась, что показал лишнего, и спрятал их за спиной, продолжая держать шляпу, которую уже хотелось разодрать в клочья.

— Хорошо. Последний вопрос. Одежда, в которую она переоделась. Опиши ее.

Поднял вверх глаза, щурясь не от яркого солнца, а все от того же дыма.

— Так в простую рубаху с капюшоном и брюки, я еще подумал, как она без сапог...

Я отшатнулся. Вспомнился парнишка, что осмелился проникнуть в крепость и увести из-под носа моего пленника. Так, стоп... Освежая в памяти, в кого превратился парнишка, чтобы спасти метаморфа.

Проклятье.

Белого дракона.

От мысли, что все это время под личиной белого дракона могла оказаться Дара, переворачивало во мне сознание. У меня даже перед глазами потемнело, настолько невероятно и, сука, очевидно было то, что сказал старик.

— Спасибо, отец, что не смолчал и приехал.

— Да я как только... уже дома понял. Жена отправила к вам.

Горько усмехнулся. Жена...

— Можешь возвращаться домой.

И не говоря больше ни слова, развернулся и пошел наверх.

— Веррион, что ты намерен делать? И при чем здесь Дара? — прокричал вслед император.

Я не собирался ему говорить о своих догадках насчет белого.

Млять, я не переживу, если это она и сейчас безжалостно выступает на стороне диких. Против нас.

Меня!

Все это предстоит мне проверить.

Не рубить сгоряча, как делал обычно.

Не тот случай!

— Я должен вернуться домой, — притормаживая, уверенно сообщил Максимилиану.

— Но как же враги? Они беспрерывно нападают.

Такого растерянного монарха я не видел ни разу. Но с такой новостью даже враги померкли в моих глазах.

Если окажется, что главного врага я пригрел на собственной груди.

Сделал разворот и подозвал одного из своих командиров.

— Вы знаете, что делать в случае моего отсутствия?

Он кивнул.

— Без меня за пределы крепости не выходить. Если будет вторжение, противника сдерживать. Я думаю, сейчас самое время проверить в работе новобранцев. Для обороны крепости они прекрасно подготовлены, — не совсем веря в то, что сам же говорил, дружески похлопал по плечу офицера.

— Так точно, генерал!

Командир выпрямился, отдавая честь.

— Свободен. Собирай людей.

И снова возобновил шаг, стремясь как можно быстрее оказаться за пределами крепости. Напрочь забыв, что все это время император ждал моего ответа.

— Зачем ты собрался домой?

Император перегородил мне путь, грозно сверкая глазами. Хотелось послать его к херам, но я сдержался, хваля себя за выдержку, которой осталось совсем капля.

— Сейчас мне важнее оказаться дома!

— Важнее войны?

Я покачал головой, расстегивая пуговицы на мундире, собираясь обернуться прямо сейчас.

— Важнее мира.

Ник по-прежнему находился без сознания. И казалось, что с каждым часом ему становится только хуже.

Я догадывалась о причине его плачевного и крайне нестабильного состояния. Раны и ссадины на теле здесь не играли особой роли. Он молод и силен. Тело должно было справиться и уже начать исцеляться самостоятельно. Все дело в его силе. Он применил ее дважды, полностью истощая свой резерв.

И снова чтобы спасти меня.

Чувствуя, как от бессилия деревенеют пальцы, которые я сжимала с таким рвением, что по ним бегали колючие неприятные мурашки. Я, до рези в глазах, всматривалась в его лицо, молясь Матери драконов, чтобы он выжил.

Ну пожалуйста? Он, как никто другой, заслуживает жить!

Мои мольбы ни к чему не приводили. Он с трудом дышал, пропуская сквозь приоткрытый рот необходимый для жизни воздух. А спустя долгие секунды, когда я сама перставала дышать, боясь самого страшного, с хрипом выдыхал, заставляя мое сердце сжиматься от облегчения.

Как ему помочь?

Поняла, что нужно спуститься вниз и элементарно запастись водой и едой. А еще подумала о целительском кристалле. Внутри росла уверенность, что для меня не составит труда с ним договориться и он, послушав, согласится помочь Нику.

Бетрина с интересом разглядывала метаморфа, но особых чувств к нему не показывала, все больше впадая в хандру и меланхолию.

И я знала, из-чего грустит моя драконица. Вернее из-за кого.

Она тосковала по черному дракону. Ее тоска передавалась и мне, но я держалась, прогоняя ненужные и бессмысленные в данной ситуации эмоции.

Не сейчас, когда жизнь молодого и смелого мужчины, пострадавшего из-за меня, висит на волоске.

Когда спустилась вниз, встретилась с Гретой, ловя на себе ее настороженный взгляд.

— С вами все в порядке, госпожа? — стоя около окна, протирая запачканный строительной пылью низкий подоконник, поинтересовалась женщина.

Я сначала напряглась, критично осматривая свое платье и прическу.

Вдруг по моему внешнему виду понятно, что в комнате у меня находится мало того что посторонний мужчина, так еще и беглец, которого сама увела из-под носа у собственного мужа.

— Да. А что? Плохо выгляжу? — спросила, нервно разглаживая влажными ладошками идеальные складки на изумрудном платье.

Она остановилась, разгибая усталую спину, и озабоченно посмотрела на мое лицо.

— Я переживала за вас...

Обычные слова, сказанные Гретой, теплом разлились по моему телу.

Искренняя забота и человеческое участие — все это не только безумно приятно, но и, оказывается, еще необходимо.

— Спасибо...все нормально. Честно.