Мне было бы в тысячу раз легче, если бы не было этих навязанных Матерью драконов эмоций.

Но истинность лишала меня права выбирать кого любить, а кого ненавидеть.

Проклятье... если бы я только могла повернуть время вспять, я бы ни за что не пошла на этот бал. И возможно, так бы и осталась прозябать в доме с презирающими и не любящими меня родными.

Так, оплакивая себя, я поравнялась с драконом. Его четкий притягательный профиль смотрел куда угодно, только не на меня. Но когда я встала рядом, он прикоснулся ко мне, хватая за руку.

Тепло сломя голову растеклось, помчалось по моему телу. Я предательски задрожала. Всего лишь от его прикосновения.

Глубоко вздохнув, расслабила руку, чтобы не в коем случае не выдать свое истинное напряжение и не казаться еще более жалкой.

Я не вынесу его жалости.

Пусть лучше люто ненавидит.

За то что заняла место той, которую он любит до сих пор.

Время остановилось, на помост становясь перед нами вышел служитель Горной часовни.

Его золотое облачение слепило глаза. А мудрый и проницательный взгляд... Он словно смотрел на меня глазами самой Матери драконов.

Все видел, все чувствовал, но начал то, чему противилась вся моя сущность.

Церемонию.

Бетрина настороженно поглядывала на Верриона. Принюхивалась, шумно вдыхая его запах.

Да, родная. Я тоже чувствую аромат нашего истинного.

Она облизнулась и уселась, не отрывая огромных глаз от генерала. И видела...моими глазами видела его черного дракона, который встал, расправив свои черные огромные крылья и зарычал, пугая меня и Бетрину, оставляя лишь спокойным самого генерала.

Бетрина обиженно спряталась, пыхтя и дуясь как кипящий котелок.

А я переключила свое внимание на служителя, который ждал, когда я справлюсь с собой, и не мешал, хотя, была уверена, видел меня насквозь.

Его зеленые яркие глаза прошлись по нашим сцепленным рукам.

Он, утвердительно кивнув и начал говорить.

— Матерь наша благословила детей своих и даровала крылья. А сегодня, спустя годы безмолвия, возвратила душу.

Подул легкий ветерок. Он прошелся по полу, раскидывая редкие лепестки роз и скользя по ногам, поднялся вверх, путаясь в моих волосах.

Я закрыла глаза, принимая благодать богини, и Бетрина нетерпеливо топтаясь своими огромными лапами, радостно оскалилась.

Матерь драконов...

На моей... нашей свадьбе.

Зачем? Зачем бросаешь в объятия не любящего меня мужчины? Я хочу иначе...я умру без любви!

Ласка прекратилась...словно ее и не было.

Мать не ответила на мой вопрос, оставляя один на один с драконом, что сжав мои пальцы, вытащил меня из раздумий.

Я поморщилась, опуская взгляд на его руку. Мои тонкие, бледные пальцы заметно подрагивали...я попыталась высвободиться, но держал он крепко, заставляя стоять и слушать...

Но слушать не получалось...

Я постоянно отвлекалась на его нервное постукивание пальцем по моей холодной коже. Он ждал, так бессовестно честно ждал, скорого окончания бессмысленной и ненужной церемонии.

Служитель, взяв в руки круглую, на длинной ножке чашу с серебряной водой внутри, и поднял вверх.

Чаша закипела, накаляясь в его руках, и озарилась пламенем, полыхающий ярче солнца, переливаясь разноцветными языками, танцуя свой замысловатый танец.

— Мы, рожденные в огне, огнем и венчаемся.

Мой вздох...

— Согласен ли ты, Веррион Дагнар, взять в истинные жены Дару Бетрину На’йло?

Одиночный стук сердца и снова бег...

— Чтобы любить, хранить и оберегать, защищать и строить ваш семейный очаг?

Удар под дых, и я не дышу, задыхаясь от боли...

— Быть ей надежной опорой и непробиваемой стеной от злого умысла?

Нет! Не надо!

Генерал поднял наши переплетенные пальцы вверх. Ненадолго замер, хмуро рассматривая руки, резко опустил их в огонь и уверено ответил, заставляя меня камнем падать с большой высоты.

— Да.

Я вздрогнула как от пощечины.

Почему-то казалось, что он не станет врать себе и в последний момент передумает.

Но нет, пошел до конца...

Настала моя очередь.

— Согласна ли ты, Дара Бетрина На’йло, взять в истинные мужья Верриона Дагнара? Любить и быть любимой, в добром здравии и в болезни, в радости и печали, не слыша шума медных труб, через огонь и воду, до конца времен?

Я обернулась, встречаясь с напряженным взглядом отца, он недовольно повел плечами и одними глазами приказал повернуться.

Я и не думала подчиняться, ища мать, которая театрально закатив глаза, обещала мне все пытки этого мира.

Ничего нового.

Последней была сестра. Ее взгляд был очень выразителен и направлен на моего жениха. На меня она и не собиралась смотреть, полностью сосредотачиваясь на драконе.

Веррион дернул, стараясь вернуть мое внимание обратно. Я развернулась и, высвободив влажную ладонь, чуть тише, чем планировала, но достаточно уверенно ответила:

— НЕТ!

Несколькими днями ранее

Звуки страсти разносились в сумерках огромной спальни, где в свете магических свечей, под их пляшущие языки пламени, соединялись в своем первобытном танце два обнаженных тела.

Длинные женские ноги обвивали сильные бедра, пока они глубоко и ритмично вбивались в женское, влажное от соков и желания лоно.

Женщина стонала, царапая крепкую спину, оставляя на ней свои метки, а ее невероятный партнер рычал, погружаясь в нее все глубже...

Мужчина резко остановился и перевернул ее на живот. Женщина привычным движением красиво выгнула спину, вставая перед ним на четвереньки и закатывая от удовольствия глаза, застонала, когда его пальцы, чувственно погружаясь в ее черные кудрявые волосы, намотали их на фаланги. Ее сочные бедра призывно вильнули. Мужчина по-хозяйски улыбнулся, натягивая тугие локоны, и с силой вошел, погружаясь в нее до предела.

И снова стоны, шлепки… и мокрые блестящие тела.

Все быстрее и глубже... Женщина, вытянув вперед руки, уже практически лежала на мокрых простынях, упираясь большой грудью, пока он невыносимо сладко возносил ее к пику блаженства.

Она протяжно застонала, чувствуя, как в преддверии оргазма сокращается ее влагалище... и задержав дыхание, забилась в удовольствии, умоляя его продлить ее полет.

Но вот и он, крепко схватив ее за молочные бедра, оставляя на них следы от своих пальцев, замер и со стоном излился, продолжая двигаться... но уже медленно, лениво... Нехотя отпустил, звонко шлепая по ее округлой ягодице, и лег на спину, с блаженством слушая звуки своего сердца.

Женщина легла рядом, удобно устраиваясь на его плече.

Пальчики с кровавым маникюром прошлись по мощной груди, рисуя на ней кривые узоры, мужчина довольно усмехнулся.

— Что, моя кошка, не наелась?

Она и правда была похожа на кошечку, гибкая, страстная.

Он ни разу не пожалел, что взял то, что она так призывно и открыто предлагала. И это сотрудничество, выгодное им обоим, нравилось ему все больше. Особенно его горизонтально постельная часть.

— Наелась... И теперь хочу поговорить.

Он и не надеялся скоро закончить их встречу.

— И что же ты хочешь?

Она кокетливо улыбнулась и, набрав побольше воздуха, села, чтобы сказать все, о чем думала целый день.

— Это несправедливо. Ты обещал его мне!

Мужчина развел руками.

— Обещал. Но ты сама все испортила.

Она капризно надула свои красивые губы, выглядя при этом настолько мило и непосредственно.

Она знала, как искусно вить веревки из мужчин и при помощи них добиваться своих целей. И да, он далеко у нее не первый.

Хотя где бы она набралась такого опыта, если бы он взял ее невинной. А на других мужчин ему плевать. Он никогда не испытывал ревности... в отличие от нее.

— Я приревновала. С кем не бывает!

Он, положив свою ладонь ей на спину, прошелся вдоль позвоночника... чувствуя, как вновь закипает кровь, наливая силой нужный ему орган.