Ее пальцы шевелятся, пытаясь просунуть их под повязку.

Я не вижу, что происходит, но я вижу очертания ее руки в штанах, когда она опускается ниже. А затем ее колени раздвигаются.

«Вот и все», — стону я. «Раздвинь ноги. Дай себе возможность поработать над этим маленьким клитором».

Она скулит. Черт возьми, скулит. И я сажусь.

Ее глаза все еще закрыты, но выражение ее лица — чистое удовольствие.

Я сползаю вперед и сижу на краю сиденья, широко расставив ноги, и продолжаю поглаживать свой член.

«Скажи мне, — требую я. — Скажи мне, что ты мокрая».

Она качает головой.

«Скажи мне, или я сам проверю».

Она сильнее зажмуривает глаза. «Я мокрая, ясно?»

«Насколько мокроя?»

Ее плечи повернуты, и мне кажется, она пытается опуститься ниже.

Черт, она что, засовывает палец внутрь?

«Насквозь».

Я стону. «Вот моя хорошая жена. Замочила эту щель, просто глядя на мой член».

«Я тебя ненавижу», — выдохнула она. И это заставляет меня улыбнуться.

«Лгунья». Я ускоряю движение. «И ты любишь этот член».

Она качает головой.

«Открой глаза, Валентина. Открой глаза и посмотри на меня».

Она пытается колебаться, но она так же готова, как и я. И когда ее голова наклоняется в сторону, и ее взгляд падает на мою длину, ее рот открывается.

Я хочу встать и засунуть свой член между этих губ.

Я хочу кончить на ее красивое личико.

Я хочу всосать ее татуированный палец в свой рот, пока она проглатывает меня целиком.

«Поспеши и кончай», — рычу я.

Моя рука кажется грубой на моем члене. Сухая кожа на коже почти болезненна. Но я больше никогда не буду использовать ничего, кроме сладких соков Вэл, чтобы смазать свой член.

Я сжимаю хватку еще сильнее.

Я так близко, и она тоже.

Другая рука Вэл скользит ей под рубашку, и я вижу, что она играет со своими сиськами.

«Иисус», — стону я в тот же момент, когда стон срывается с губ моей жены.

Ее глаза все еще прикованы к моему члену, и я начинаю гладить его быстрее.

Я уже не могу остановиться. За пределами всякого приличия.

«Продолжай играть с ними, Ангел. Ущипни эти красивые соски. Заставь себя кончить на свои пальцы».

Ее дыхание прерывается. А затем ее спина выгибается.

И я взрываюсь. Первая верёвка освобождения ударяет мою грудь, и глаза Вэл прикованы к ней, когда она падает с края. Пронзительный звук катится от нее и прямо через мои яйца, когда они выкачивают все, что у меня есть, на мою руку и член.

Вэл закрывает глаза, ее тело дергается, руки все еще остаются под одеждой.

И это самое прекрасное, что я когда-либо видел.

Даже лучше, чем в первый раз. Лучше, чем в Вегасе.

Потому что на этот раз она знает, кто я на самом деле.

Она знает, кто я на самом деле, и все равно кончает. И даже если я ее пальцем не тронул, она все равно отдалась мне.

Пока ее глаза все еще закрыты, я встаю и сокращаю расстояние между нами.

Потому что я сдержу свое слово. Я не трону ее идеальную киску. Но я ничего большего и не обещал.

Я хватаю ее за запястье, торчащее из штанов, и вытаскиваю ее руку.

Вэл издает испуганный звук и открывает глаза, но ее попытки вырвать свою руку из моей руки слабы.

И они не работают.

Я кладу ее три блестящих пальца себе в рот. И стону.

Черт, она на вкус как рай.

Держа ее за руку, я медленно вытягиваю ее пальцы, высасывая каждую каплю вкуса.

Она сжимает мою руку левой рукой, и вид моего имени, вытатуированного на ее коже, заставляет меня снова застонать.

Когда ее пальцы освобождаются от моих губ, я наклоняюсь и кладу ее руку ей на живот.

«Я делал плохие вещи, Валентина». Я провожу губами по ее розовой щеке. «Но я всегда буду добр к тебе».

ГЛАВА 31

Вэл

Кажется, что вес на моей спине, бедрах и ногах становится тяжелее.

Мой мозг еще не пришел в себя после сна, но я узнаю ощущение Доминика, распростертого на мне.

Не уверена, проснулся ли он, поэтому я стараюсь оставаться неподвижной, делая вид, что все еще сплю.

Не могу поверить, что я позволила себе это сделать вчера вечером.

О чем я думала?

Вес снова смещается, и что-то длинное и твердое упирается в мою задницу, за тем следует глубокий мужской стон.

Я отвернулась от Дома и его стороны кровати, поэтому позволила зубам вонзиться в нижнюю губу.

Мне это не нравится.

Я гребаная лгунья.

Я приоткрываю глаза, желая увидеть, восходит ли солнце, но все, что я вижу, это большая рука Дома перед моим лицом. Его рука полностью обнимает меня.

Его грудь прижимается к моей спине, когда он делает глубокий вдох, а мои волосы шевелятся, когда он выдыхает.

Да вставай же уже! Кричу я про себя. Мне надо в туалет, но мне нужно, чтобы он встал первым и ушел, потому что мне нужно хотя бы час ненавидеть себя, прежде чем я встречусь с ним сегодня.

Рука Доминика исчезает из виду, и затем он наконец отрывается от меня. В основном.

Я начинаю задаваться вопросом, что он собирается делать, когда что-то упирается мне в затылок. «Доброе утро, Ангел».

Я слишком ошеломлена, чтобы отреагировать, думая, что он застал меня врасплох. Но затем он слезает с кровати, и через мгновение дверь в ванную закрывается.

Он сделал это, думая, что я все еще сплю?

Почему?

* * *

«Чёрт», — говорю я, ни к кому не обращаясь, открывая один шкаф, затем другой, прежде чем наконец нахожу кружки.

Взяв одну, я удивилась ее весу, но у меня не было времени думать о черной керамике, так как я спешила наполнить ее кофе, который, к счастью, уже был приготовлен и ждал меня на подогревателе.

Когда Доминик проснулся, я прокралась по коридору в ванную, которую я заметила ранее, чтобы облегчиться. Но не желая разговаривать с ним, я бросилась обратно в кровать и притворилась спящей, пока не услышала, как он вышел из квартиры.

Я понятия не имею, где он. Может, у мафии где-то есть офис. Но из-за своей трусости я отстала от графика, поэтому я торопилась, чтобы подготовиться к веб-звонку, который у меня через — я проверяю телефон — две минуты.

Осторожно, чтобы не пролить, я пересекаю большую комнату, подхожу к большому обеденному столу между гостиной и лестницей и ставлю кофе рядом с ноутбуком.

Небо над Чикаго ярко-голубое, и хотя я волнуюсь и опаздываю, я не могу пожаловаться на вид.

Я нажимаю на ссылку на встречу и подключаюсь как раз в тот момент, когда часы переворачиваются.

На звонке пять человек, включая Бри, женщину, чей девичник я пропустила, чтобы накачаться наркотиками и выйти замуж за Доминика. Затем идут двое из нашей маркетинговой команды и еще один дизайнер, как и я. Наш босс должен был быть на звонке, но он написал по электронной почте, что не сможет приехать.

Я не грущу, что он его пропускает. Этот звонок, полный женщин, гораздо предпочтительнее.

«Доброе утро», — приветствую я всех, так как я последняя, кто присоединился.

«Чёрт, Вэл!» — насвистывает Бри и наклоняется ближе к экрану. «Это твоё новое место?»

Я могла бы себя ругать за то, что не вспомнила размыть фон. Но уже слишком поздно, потому что все наклонились к экранам, чтобы лучше рассмотреть, даже маркетологи, которых я едва знаю.

Я даже не могу их винить. С моего места за обеденным столом камера показывает массивные потолки, высококлассную, нелепо большую кухню и часть открытой лестницы, ведущей на второй уровень.

Выглядит точь-в-точь как пентхаус миллиардера.

Прежде чем я успела придумать, что сказать, Бри продолжила: «Я слышала, что ты собралась и переехала в Чикаго, но ты ничего не сказала об этом в выходные, поэтому я не была уверена, стоит ли верить».

Ее тон в основном ошеломленный, но в нем есть и крошечная доля обиды. И я решаю, что единственное, что можно сделать, это сказать правду.