«Но…» Почему я не могу придумать ни одного аргумента, почему это безумие? «Но мы даже не знакомы».

Он качает головой. «Не делай этого. Мы могли поторопиться с процессом. Или вообще пропустить большую его часть. Но мы знаем друг друга. Скажи мне, что нет».

Мой взгляд метался между ним и мной, и я видела, насколько он серьезен.

Я протягиваю правую руку и кладу ее поверх его левой.

Мой указательный палец ощущает реальность кольца, которое он носит.

«Мы знаем друг друга», — тихо признаюсь я, потому что это правда. «Я рассказала тебе больше, чем кому-либо за… долгое время». Месяц с лишним ежедневной переписки — это больше отношений, чем, как мне кажется, у меня когда-либо было.

«Я знаю. И я разговариваю с тобой больше, чем с кем-либо в моей семье».

Я не спускаю глаз с его кольца, потому что следующую мысль, которая приходит мне в голову, я не смогу высказать.

А как же любовь?

Мое сердце сжимается.

Я просто хочу любви.

Настоящая любовь.

Я хочу выйти замуж по любви.

Я прикусываю губу.

То, что у нас сейчас что-то не получается, не значит, что мы не сможем найти это вместе.

Он хороший человек.

Дом хороший человек. И его отношения с семьей доказывают, что он способен любить.

И если он не хочет с этим бороться, почему я должна?

Я поднимаю глаза. «И что же нам делать?»

Он кладет руку мне на голое колено. «Сначала мы совершаем половой акт».

Я поднимаю брови, а мои щеки горят. «Половой акт? Неужели люди все еще так называют это?»

Он перемещает другую руку из-под моей к моему голому бедру. «Я придерживаюсь традиций, когда дело касается брака».

«Как так?» — выдыхаю я, когда он поднимает руки выше.

«Брак не является настоящим до тех пор, пока он не будет консумирован».

Его большие пальцы задевают край рубашки.

"Что еще?"

«Брак делает нас семьей».

Мое бедное одинокое сердце сжимается так сильно, что оно почти лопается.

«Мне это нравится», — шепчу я.

Дом слегка сжимает мои ноги, затем он скользит выше, не останавливаясь, пока его большие пальцы не вдавливаются в мягкую складку в верхней части моих бедер. «Я верю в преданность. И доверие. И совместную жизнь».

Мои глаза были закрыты до последней части. «Жить вместе?»

«Жить вместе». Он дергает меня вперед и встает на колени.

Я издаю звук удивления, но он вырывается из моих легких, когда Дом кладет руку мне на грудь, чтобы снова уложить меня на матрас.

Он нависает надо мной. «Я не женюсь на такой чертовски сексуальной жене, а потом позволю ей жить в шести часах езды».

Мои ноги автоматически раздвигаются, давая место его бедрам. «Ты хочешь, чтобы я переехала в Чикаго?»

Доминик опускает свое лицо, пока оно не оказывается чуть выше моего. «Боюсь, я буду требовать этого».

«А что, если…» Я прижимаю руки к его голой груди.

«А что, если что, Коротышка? А что, если мы не поладим? Мы поладим». Он опускает бедра, и я стону. «А что, если мы не поместимся?» Он прижимается ко мне всем весом. «Мы идеально подходим друг другу. А если тебе нужно пространство, у меня большая квартира. Можешь занять свое пространство».

Он говорит, что это так просто. Так возможно.

Дом заставляет меня верить, что мы можем это сделать. Что мы можем заставить работать эту сумасшедшую пьяную выходку, которую мы знаем всего полтора месяца.

И, черт возьми, я этого хочу.

Я хочу его.

Мне нужен шанс построить будущее, о котором я едва ли смею мечтать.

Дом шевелится, касаясь губами моего уха. «Но самое главное, Валентина, когда ты переедешь ко мне, ты будешь проводить каждую ночь в моей постели».

Меня охватывает жар, смесь желания и потребности, когда я выгибаюсь к нему.

«Ладно», — тяжело дышу я.

"Хорошо?"

Я хватаю его за бока. «Да. Я перееду в Чикаго».

«И?» Дом вдыхает мне в щеку.

«И я буду спать с тобой», — усмехается Доминик, и я поправляю себя. «Я разделю с тобой постель».

Он переносит вес на один локоть, другой рукой расстегивая рубашку, которую я ношу. «Наша кровать».

«Наша кровать», — повторяю я, и эмоции застревают у меня в горле.

Его пальцы расстегивают последнюю пуговицу, и он раздвигает ткань, обнажая мою наготу.

«Мой ангел». Дом скользит пальцами вниз между моих грудей, вниз по моему животу и в мои кудри. У меня есть секунда, чтобы подумать, захочет ли он, чтобы я сбрил их, но затем он стонет. И я знаю, что я ему нравлюсь такой, какая я есть.

«Дом», — я приподнимаю бедра, прижимаясь к нему.

Он наклоняется к моему горлу, вдыхая мой запах. «Мне нравится, что ты пахнешь мной».

«Дом», — умоляю я.

«Интересно, ты везде пахнешь мной?»

«Пожалуйста!» — кричу я, не в силах больше терпеть его насмешки.

«Что, пожалуйста?»

«Пожалуйста, еще».

«Ты хочешь еще, мама? Ты хочешь, чтобы я дал тебе еще?» Мои бедра приподнимаются, как раз когда Дом скользит руками ниже. Его пальцы скользят по мне, мое тело готово к его. «Всегда такая чертовски мокрая для меня».

Я такая. Я всегда такая.

Затем он отрывается от меня. Полностью от кровати.

«Что ты…» Доминик стягивает с себя боксеры, и мои слова переходят в стон.

Это. Я хочу это.

Я чувствовала это. Я имела это внутри себя. Но вид его члена таким, у меня текут слюнки.

«Я собирался не торопиться с тобой. Провести немного времени языком в твоей киске. Но теперь тебе придется подождать». Он опускается на колени на край кровати. «Потому что твои мольбы о большем — это мой предел. И я хочу прямо сейчас засунуть свой член в эту сладкую маленькую киску».

Мой пульс так бешено колотится, что я не могу ответить. Я просто поднимаю руки, приветствуя его в своих объятиях.

Он падает на меня сверху. Его большое тело надо мной мгновенно успокаивает.

Мы никогда не были такими. Так открыто. Так голо. Так вместе.

Я скольжу руками вверх, чтобы схватить его затылок, впиваясь ногтями в его кожу, когда головка его члена упирается в мой вход.

Я притягиваю его к себе.

«Что тебе нужно?» — спрашивает он, и его голос становится глубже, чем я когда-либо слышала.

«Мне нужно, чтобы ты меня поцеловал».

Он это делает.

Доминик наклоняется к моим губам, и нежная ласка его губ — именно то, чего я хотела.

Его рот слегка касается моего, и он толкает бедра вперед. Совсем немного.

Он движется так медленно. Еще один дюйм.

Его губы приоткрываются, касаясь моих.

Еще один дюйм.

Я облизываю его рот.

Он стонет, но не двигается быстрее.

Наши рты смыкаются.

Еще один дюйм.

И мое тело готово принять его всего.

Он мне нужен весь.

Мне нужно, чтобы мы достигли совершенства.

Я провожу пальцами по его затылку. «Муж, пожалуйста».

Все его тело содрогается, и он откидывает голову мне на руку.

«Жена», — рычит он, затем снова прижимается своими губами к моим.

И он подает бедра вперед.

Дюймы сливаются воедино, пока я не наполнюсь. Наполнюсь, стону и царапаюсь, чтобы прижать его ближе.

Он движется, его член скользит во мне и обратно, его грудь вздымается надо мной, мои руки проникают всюду, куда только могут дотянуться.

Он просовывает руку между нами. Его пальцы обхватывают мой комок нервов, его скользкие пальцы работают со мной.

Его рот отрывается от моего и прижимается к моему уху. «Кончи для меня». Его бедра качнулись вперед. «Кончи, на этот член. Покажи мне, какой хорошей маленькой женой ты можешь быть. Покажи мне, что я заставляю тебя чувствовать».

Я так потеряна для ощущений, так потеряна для него, что достаточно еще одного прохода. Еще один круг его пальцев, и я распадаюсь на части, как он и просил.

ГЛАВА 13

Вэл

«Итак, — я опускаю картошку фри в маленькую формочку с кетчупом. — Как, гм, ты это себе представляешь?»