«Если я не могу протащить нож мимо клоунов в TSA, то мне следует избавить своих врагов от хлопот и просто перерезать себе горло».

Я крепче обхватываю грудь руками, мне не нравится вид крови, стекающей по шее Дома.

Затем я вникаю в первую часть того, что он сказал, и мои руки опускаются. «Ты перерезал мне ремень». Мой тон настолько расстроен, что заставляет Дома улыбнуться. Я тыкаю пальцем ему в грудь. «Это была отличная сумка, а ты ее испортил».

«Эта сумка была куском дерьма». Он схватил мой палец. «И прежде чем ты задашь мне еще миллион вопросов, позволь мне рассказать тебе, как все было». Он прижимает кончик моего пальца к своему телу, и мне приходится запрокинуть голову, чтобы не отрывать от него глаз. «Я врезался в тебя, порезал твой дерьмовый рюкзак, зная, что это единственный способ заставить тебя остаться достаточно долго, чтобы поговорить. Если бы твоя сумка не была сломана, ты бы попыталась сбежать от меня при первой же возможности. И ты это знаешь». Я знаю, но как он это сделал? «И мне хватило одного телефонного звонка одному моему знакомому в авиакомпании, чтобы повысить класс твоего места».

Я кусаю щеку. Это звучит слишком просто, но абсолютно правдоподобно.

Потом я думаю обо всем, что было после. Фильм. Совместные наушники. Дом, засыпающий у меня на плече. Кабинка.

«Был ли секс со мной частью плана?» — задаю я вопрос, прежде чем успеваю струсить. Эту часть мне тоже нужно знать.

«С первого момента, как я тебя увидел, я захотел тебя трахнуть». Дом придвигается ближе. «Так что да, проникнуть в эту сладкую пизду было частью плана. Но трахнуть тебя в аэропорту? Нет, это был просто приятный бонус».

Я пытаюсь вырвать руку, но он не отпускает.

Я усмехаюсь. «Ты ждешь, что я поверю, что я действительно в твоем вкусе?»

Я не хотела этого говорить. Не хотела этого озвучивать.

Но Доминик заставил меня почувствовать себя такой хорошей. Он заставил меня почувствовать себя сексуальной так, как никогда раньше. Он заставил меня не беспокоиться постоянно о том, под каким углом он на меня смотрит. Но с тех пор, как все пошло к чертям, я не могу остановить эту неуверенность, которая кричит на меня.

И мне нужно знать, было ли все это подделкой.

Дом опускает взгляд на мои пальцы ног и снова поднимает его. «У меня никогда не было проблем с невысокими девушками».

«Низкая…» — я качаю головой. «Я не говорю о низком росте. Я говорю о толстых девушках. Больших девушках». Я размахиваю рукой, которая все еще не зажата в его хватке, в сторону, как бы говоря: «Посмотри на меня».

Свободная рука Дома метнулась, чтобы схватить мою, и я взвизгнула от удивления. Всегда забывая, какой он быстрый.

«Коротышка». Он прижимает обе мои руки к своей груди и заставляет меня пятиться назад. «Посмотри на себя рядом со мной. Ты едва ли большая». Моя спина упирается в дверь. «И да, если ты действительно хочешь знать, ты мой чертов тип. Я живу в жестком, непоколебимом мире. Приятно возвращаться домой к чему-то мягкому». Он использует свою хватку на мне, чтобы опустить одну из моих рук, скользя ею по своему животу. «Я уже говорил тебе — с первого момента, как я тебя увидел, я хотел тебя трахнуть». Моя ладонь касается чего-то твердого. «И если бы я думал, что ты мне позволишь, я бы трахнул тебя прямо сейчас, просто чтобы доказать это».

Мои пальцы, действуя по собственной воле, сжимают его длину.

Доминик стонет и отпускает мою руку, но тут же всем своим весом наваливается на меня, прижимая мою ладонь к своему члену.

«Вот почему все было так быстро в тот первый раз. Прошло много времени с тех пор, как у меня кто-то был». Он стонет, покачивая бедрами в моей руке.

«Доминик». Я пытаюсь его отчитать, но получается не очень.

«Твой комментарий ранее о твоих четырех против моих нечетных был справедливым. Но я не был ни с кем почти год. Так что да, когда я увидел возможность засунуть свой член в твою сладкую пизду, я схватился за нее обеими гребаными руками».

Он хватает меня за бока, его большие руки сжимают мои.

«Год?» Я не понимаю, о чем он говорит. «К-когда ты меня увидел в первый раз?»

Он уже дважды это сказал. Но я не особо слушала. Я предположила, что он имел в виду, когда мы встретились в аэропорту.

Он наклоняет свое лицо к моему. «В декабре прошлого года. Ты была вся разодета на своей корпоративной рождественской вечеринке, и я следовал за тобой от L до твоего офисного здания».

«Ты… Ты следил за мной?» Я даже не знаю, что больше ошеломило меня. Тот факт, что за мной следил опасный мафиози, а я не знала, или то, что он с тех пор не спал ни с одной женщиной.

«Да, Вэл. Я следил за тобой, а ты понятия не имела». Дом еще раз покачивается на моей руке, затем со стоном отступает. «Мы поработаем над твоей ситуационной осведомленностью».

Я сжимаю руку в кулак, благодарная, что он не видит состояние моего нижнего белья. «Похоже, единственный человек, от которого мне действительно нужно защищаться, это ты». Мой разум слишком рассеян, чтобы произнести слова с нужным количеством едкости. Даже когда я думаю о том, как он накачал меня наркотиками — дважды.

Дом игнорирует меня. «Но ты больше никогда так не сделаешь, так что одной причиной для беспокойства меньше».

«Что?» — спрашиваю я, пытаясь вспомнить, о чем, черт возьми, он вообще говорит. «Идти на мою рождественскую вечеринку?»

«Нет, я пойду с тобой на твою следующую рождественскую вечеринку. Я говорю о том, чтобы взять L. Это небезопасно. И о безопасности». Он продолжает, как будто не переворачивает весь мой мир с ног на голову. «Когда меня нет дома, территория патио закрыта. Никто не может попасть сюда снаружи, но пока мы не возьмем под контроль эту текущую проблему, снайперы представляют угрозу».

«Снайперы?» — мой голос становится тише.

Дом кивает, затем хватает меня за плечи, чтобы повернуть лицом к маленькому черному экрану по эту сторону входной двери. «Все окна пуленепробиваемые и обработаны снаружи, так что никто не может заглянуть внутрь, так что внутри безопасно». Это объясняет отсутствие занавесок в ванной. «Если ты хочешь заказать еду, просто нажми здесь». Он показывает мне, где. «И наберите Desk». Он показывает мне, как. «Фил или кто-то другой, кто работает, ответит и позаботится о заказе. А ребята, которые у меня снаружи, принесут его тебе и постучат в дверь, когда он будет готов. Затем используй эту кнопку, чтобы открыть камеру и увидеть, кто находится за дверью». Он нажимает на другой значок, и экран переключается на широкоугольный вид коридора, показывая трех мужчин, размещенных в разных точках у стены. «Теперь твой отпечаток ладони есть в системе, так что если тебе нужно открыть дверь, просто приложите руку сюда, как ты делала это снаружи, и дверь автоматически разблокируется. Затем, закрывая дверь, приложите ладонь к датчику, и все снова заблокируется».

«Никто не попытается войти?» Я думаю, этот разговор должен заставить меня почувствовать себя в большей безопасности, но эти крайние меры меня напрягают.

«Ты, я и Роб — единственные трое, имеющие доступ к этой двери».

«Кто из них Роб?»

«Его здесь нет. Он мой заместитель, и как бы мне ни хотелось, чтобы кто-то еще имел доступ к нашему дому, я…» Дом снова схватил меня за плечи, на этот раз заставив меня повернуться к нему лицом. «Я не безрассудный, Валентина. Я вернусь домой сегодня вечером. И я постараюсь возвращаться домой каждую ночь. Но если со мной что-то случится, Роб — тот, кто придет и заберет тебя».

«Заберет?» — хриплю я, чувствуя, как у меня пересыхает во рту.

Я даже не могу заставить себя ненавидеть Доминика, как бы сильно он этого ни заслуживал, поэтому я определенно не хочу, чтобы он умер.

Дом крепко держит меня. «Если случится худшее, и мы с Робом падем вместе, у меня есть запасные варианты, чтобы предупредить твоего брата. А потом тебе придется его ждать. Думаю, ему понадобится всего несколько часов, чтобы приехать, но в кладовой достаточно еды, чтобы продержаться тебе полгода. Пока ты здесь, ты в безопасности. Никто и ничто не сможет добраться до тебя».