Все меньше людей обращались к нам за помощью. Большинство потеряло в нас веру, считая проклятыми самим Богом. Это привело к тому, что на нас начались гонения.

Отец Серил вместе с преданными последователями укрылся в горах, преследуемый местным населением. Спустя время он снова начал, но уже тайно, проповедовать свое учение среди новых сторонников. Отец Серил имел сильную волю, обладал талантом оратора и умел организовать, убедждать и воодушевлять других. Живя среди крестьян, он постоянно беседовал с ними, говоря об их страданиях, убеждал, что власть Бога непременно будет свергнута народом, и вселял надежду и веру в этих людей, терпящих бедствия и лишения.

В течение нескольких лет Отец Серил шел к своей цели: замене старой религии на новую, к замене веры в Бога на веру в высшую расу. Вокруг него сплотилось множество людей, изнемогающих от тяжелого труда и нищеты. Набрав силы, они подняли восстание.

Однако разрушить старую религию оказалось непросто. Во имя своей веры люди готовы были идти на смерть. И восстание превратилось в жестокую бойню. Отец Серил и его сторонники беспощадно убивали всех приверженцев веры в Бога, не щадя ни женщин, ни детей.

– Почему Бог сам изначально не уничтожил Отца Серила?

– Господь не уничтожает тех, кого сам создал. На тот момент поделить время суток так, чтобы новая раса не влияла на людей, было мудрым решением…

После некоторой задумчивости, Люси снова спросила:

– А почему на вас так действует серебро?

– Потому что Бог запретил нам к нему прикасаться. Все дело в том, что Серил и его последователи обогащались за счет людей и все серебро тратили на создание идолов для новой религии… Но ты ведь знаешь, что одна из заповедей гласит: не сотвори себе кумира! Вот мы и поплатились таким образом за нарушение этой заповеди…

Укрываясь в горах, лишившись всех средств существования и помощи людей, наш народ оказался в крайне тяжелом положении. Нужно было находить способ выжить. Некоторые из нас стали по ночам похищать у людей скот. Но нашлись и другие, которые предложили пополнять запас своей крови, используя кровь отступников – людей. И Отец Серил под давлением Совета старейшин дал на это свое согласие.

– И даже после этого Бог не наказал его?

– Нет, – ответил Александр, – Бог нас не наказал – мы сами себя наказали! Мы не должны были бездумно следовать за Отцом Серилом, не должны были противопоставлять себя Богу. Мы уже были наказаны, лишившись возможности видеть солнце. После того как Отец Серил и его воины уничтожили столько людей, что ангелы начали восставать против Бога, нам пришлось лишить Серила власти и поместить его вместе с его ярыми сторонниками в Хранилище, где они погружены в сон. Только нынешний Совет старейшин в силах их разбудить. А так как не весь наш народ оправдывал деяния Серила и не все следовали за ним, Господь поставил нам условие: отныне мы должны стать защитниками людей, должны передавать им наши знания, а за это мы получим долголетие.

– Тогда получается, такая жизнь – это не проклятие, а ваш выбор?!

– Да. Но уставшие от этой долгой жизни и не имеющие храбрости покончить с ней называют это проклятием.
Нынешний Совет старейшин веками оберегал Хранилище от лишних глаз. Периодически приходилось перемещать усыпленных с места на место, пока мы не обосновались в Европе в родовом поместье.

– Что происходило потом? – задумчиво спросила Люси.

– Мы старались не выдавать своего присутствия, старались жить очень тихо и мирно. После той бойни новый Совет старейшин принял решение, которое впредь запрещало нападения на людей. Мы продолжали периодически спасать их от смерти, и поэтому у нас не было недостатка в донорах – родственники спасенных в благодарность становились ими по своей воле. Конечно, все-таки иногда случались нападения и даже убийства людей, но за этим следила специально отобранная Советом группа надзора, которая отслеживала все случаи нападения и доводила дело до суда.

– А как вы можете спасти всех умирающих?
Их же так много!

– Мы спасаем не всех.

– Почему?

– Не все достойны.

– Как вы определяете, кто достоин?
А как же заповедь – не суди?!

– Мы не судим, мы пробуем его кровь. Смотрим, чем человек жил, что делал, каковы его помыслы, достойно ли себя вел по отношению к другим людям, сколько успел сделать и сколько еще не успел. Может, его роль уже выполнена в этом мире. Можно сказать, что в своем решении мы в основном руководствуемся главным правилом: сохранить жизнь тому, кто достойно ее проживает.

Когда мы употребляем кровь человека, то вместе с ней получаем и его память. А так как у людей в голове обычно много «тараканов», то это очень тяжело для нас… Очень тяжело чувствовать все, что чувствуют люди, и знать их самые страшные кошмары. Видеть прошлое этих людей, будущее, их жизнь, их поступки.

Кровь благочестивых людей не имеет негативной памяти… Кстати, кровь, налитая в сосуд, не несет вообще никакой памяти… Поэтому прежде чем спасти кого-то, мы по его крови можем точно определить, достоин ли данный человек второго шанса.

Мы выбрали правильный путь и могли бы еще мирно сосуществовать с человечеством веками, но тут появился этот вирус…

Люси помолчала, словно осмысливая услышанное. Потом подняла голову и спросила:

– А как же смерть от осинового кола и отрубленная голова?

– Ну, любое живое существо не выживет, если ему вонзить кол в сердце…

– Да, конечно… Александр, есть ли возможность вам снова когда-нибудь увидеть солнце?

– Я не думаю, что что-то может измениться, мы уже столько времени такие, какие есть… Думаю, Бог решил все оставить по-прежнему. Именно поэтому мы так реагируем на солнечный свет. Несмотря на то, что мы уязвимы днем, мы остаемся единственными на земле, кто может спасти людей в случае катастрофы, или как сейчас – эпидемии. Наша ограниченность в передвижении днем напоминает нам, что мы хоть и сильнейшая раса, но не должны подавлять тех, кто слабее нас… Что касается меня лично – я был рожден таким, мне неведома другая жизнь. Поэтому нет мучительной тоски по дневной жизни, как у некоторых наших. Меня только терзает любопытство и желание увидеть своими глазами, как выглядит мир днем, когда его освещает солнце.

– А что если бы между тобой и солнцем было зеркало, отражающее его лучи, что тогда? – Люси как будто осенило.

– Не знаю, я никогда об этом не думал, но что-то в этом есть.

Казалось, что вопросам девушки не будет конца.

– Как у вас появились клыки?

– Клыки – это эволюция. Они есть у многих животных. И даже у вас, людей, есть небольшие клыки.

Люси нащупала пальцем выступающий зуб. «Вообще люди с клыками очень завораживающе выглядят – все время хочется заглянуть им в рот», – вспомнила она своего одноклассника, который часто улыбался.

– Кстати, я вспомнила… Эрик – здешний ученый – мне тоже говорил, что ваша кровь вызывает зависимость и страшные муки.
Но разве нет способа это изменить? Ведь вы до сих пор спасаете тех, кто при смерти.

– К сожалению, пока мы не нашли способа избавить спасенных от этой зависимости. Но они хотя бы продолжают жить.

– А почему не обратить всех в таких как вы?

– Мы не можем обратить всех инфицированных, так как сами окажемся на грани вымирания. Не забывай, что нам жизненно необходима кровь.

– А вы не боитесь, что ваш Серил снова проснется? И почему вы называете это сном?

– Сном можно назвать и обморок, и кому, и даже смерть иногда называют сном. Вот и Отец Серил тоже пребывает во сне. Но он не может сам из него выйти, пока все двенадцать старейшин нынешнего Совета не вернут ему кровь, которую у него отняли, прежде чем поместить его в склеп.

– Что если одного из них не будет?

– Это маловероятно.

– Но я слышала, как говорили о каком-то Мариуте из Совета.

– Лорд Мариут тоже здесь?! – Александр бросил быстрый взгляд на Люси.