— Давай, детка, набор для тебя уже готов; деньги на стороне, — он приближается, не принимая «нет» за ответ.

Когда мы стоим в тупике в переулке, его настойчивые попытки начать меня нервировать. Я чувствую, как дрожит моя рука, когда она тянется к моей сумке, хватаясь за что-то, что могло бы защитить меня. Когда он приближается, игнорируя мои отказы, моя рука находит что-то в сумке — не перцовый баллончик, который я искала, а мой маленький перочинный нож.

В момент паники и страха я подношу нож к его лицу, из его острого лезвия вытекает кровь, а не жидкий перцовый баллончик. Мои действия импульсивны и необдуманны, и когда мужчина падает на землю от шока и боли, я понимаю, что я сделала.

— Прости, я не это имела в виду, — подпитываемая чувством вины и сожаления, я быстро подхожу к нему, чтобы попытаться предложить помощь. Моя рука отдергивается, и я быстро понимаю, что не просто порезала Эндрю, я перерезала ему горло. Чтобы собрать его обратно, потребуется больше, чем несколько швов. — Я могу помочь тебе. Я вызову скорую, — я обещаю. Это был несчастный случай. Я действовала в порядке самообороны. Я не хотела этого делать. Я не знала, что нож такой острый; из-за этого у меня могут быть большие неприятности; с законом и с подземным миром, который всем этим управляет.

— Отойди от меня, сука. Я тебя разрушу, — он плюет в меня кровью, схватившись за горло и пятясь назад. — Тэйерс владеют этим клубом. За это тебя похоронят.

Мое сердце колотится, когда я осознаю серьезность своей ошибки. Тэйерам принадлежит почти все в этом городе, включая клуб, где была поставлена эта фальшивая съёмочная площадка. Теперь они придут за мной за то, что я напала на одного из своих.

Не имея другого выбора, я знаю, что мне придется бежать и начать новую жизнь в другом месте. Единственная надежда на выживание — собрать свои вещи и исчезнуть прежде, чем они смогут найти меня и отомстить. Тяжесть моих действий тяжело ложится на мои плечи, когда я бросаюсь бежать, оставляя позади беспорядок, который я создала в погоне за ложной мечтой.

Глава третья

Зейн

Я поставил себя в такую глупую ситуацию. Водить сексуальную женщину в наручниках — это не так уж и далеко от моей реальности, но иметь обеспокоенную женщину, которая убеждена, что я собираюсь ее убить, — это впервые. Вот еще много новинок с этой маленькой лисицей.

Она сидит рядом со мной на заднем сиденье машины, пока мы возвращаемся ко мне домой. Я так рад, что добрался до нее вовремя. Представьте, если бы она убежала, думая, что мы преследуем ее. Она бы провела остаток своей жизни, оглядываясь через плечо в поисках того, кто не придет. Однако есть ирония в том, что я стал тем мафиозным человеком, который, как она боялась, придет убить ее, хотя на самом деле я был там, чтобы сказать ей, что никто не придет.

Мне следовало оставить ее там, где она была бы в безопасности от меня и моего мира.

Мне следовало сказать ей правду и уйти.

Но это не единственная причина, по которой я поехал.

Я пошел, потому что мне скучно жить. Моя работа успешна, и мои мальчики выросли. Иногда у меня бывает внук, но с тех пор, как мой сын вывез их двоих, мне стало одиноко. Я скучаю по своей жене, и эта молодая женщина — первая, кто привлек мое внимание с тех пор, как ее не стало. Она — единственная, кто заставил меня задуматься о втором шансе.

Мне нужно что-то новое. Я смотрю на это сейчас, когда мне нужно отдыхать со своими сыновьями. Мои дети старше ее.

Конечно, у этой женщины хорошая фигура — подтянутый вид танцовщицы, оливковая кожа, в которой больше генетика, чем распылитель. У нее длинные темные волосы, которые ниспадают вокруг ее лица дикими локонами. Могу поспорить, что ей хотелось бы снова завязать эти замки, прежде чем открыть дверь, но это не повлияло бы на ее привлекательность.

— Вот и мы, котёнок, — мы останавливаемся у пролома в толстой белой стене, по которой ехали последние две мили. Кованые ворота открывают вид на сад внутри, но из-за паранойи дом отсюда не видно.

— Где здесь? — спрашивает она, ища во тьме место, куда я ее привез.

— Подожди и увидишь.

Ворота открываются автоматически благодаря технологиям и охране. Я направляюсь внутрь, как только он становится достаточно широким, чтобы не подвергать риску лакокрасочное покрытие машины. Деревья обрамляют узкую дорогу, которая прекрасна в любое время года, но этим летом в моем саду такая скучная пора, когда весенние краски покидают мой взгляд. Дорога поворачивает вправо, и в поле зрения появляется дом с массивным фасадом.

— Господи, кому нужен такой большой дом? — её слова не соответствуют улыбке, которая промелькнула на ее лице.

Никому не нужен такой большой дом. Мое чудовище с семью спальнями предназначено совсем не для того, что мне нужно. Это статусная система для мужчины, показывающая миру, что у него есть все.

Эдвард Тайер угрожал пустить мне пулю в голову, когда понял, что я ищу скромный дом с четырьмя спальнями. Я будучи консильери картеля Тейера, я должен выглядеть соответственно, даже если внутри у меня так же пусто, как и в моем доме.

— Никому не нужен такой большой дом, — я снимаю ее ремень безопасности, а затем и свой. Она никуда не пойдет, пока мои телохранители не помогут ей выйти из машины. — Кому нужен такой большой дом? Тот, кому надоело жить в спичечном коробке.

И всем, кто хочет произвести впечатление на женщину, уставшую жить в спичечном коробке.

Она издает уклончивый звук, но у меня нет времени останавливаться на ее мнении.

— Вы хотите, чтобы мы остались, консильер Уайтхолл? — спрашивает Уильям.

— Возможно, просто на ночь, — мои телохранители могут остаться, пока эта милая молодая женщина не увидит все с моей точки зрения, но у них есть повседневная работа, к которой они могут вернуться. Мне не нужна круглосуточная защита (даже Нокс не так важен), но я знаю, когда мне нужна поддержка. Поход в клубы — определенно один из таких случаев. Удерживать красивых женщин против их воли — это не так. Я могу справиться с этим.

Он кивает и достает из багажника сумку Жасмин. В конце концов, она была достаточно хороша, чтобы собрать вещи для этого небольшого визита.

— Пойдем, дорогая? — я поворачиваюсь, приглашая даму войти первой. Это не является обязательным; она это знает и быстро входит, положив мою руку ей на спину.

— Ронан. Пожалуйста, принеси нам горячий шоколад в гостиную, и тогда мисс Морган сможет лечь спать.

— Я не останусь здесь, — она пытается протестовать против этой договоренности, но в глубине души знает, что мой дом лучше, чем все ее планы на ночь.

Ронан улыбается уверенным в себе человеком. Я доверяю ему больше, чем своим сыновьям, по крайней мере, младшему. Ленни еще многому предстоит научиться. Он доберется туда. Я просто хочу, чтобы он добрался туда быстрее. Было бы неплохо меньше беспокоиться о нем и больше о ней.

— Сюда, моя дорогая, — я направляю ее руку, но на этот раз она сопротивляется мне. Котёнок собирается нарисовать когти, и мне это нравится.

— Куда ты меня ведешь? — она требует.

— Я никуда тебя не веду; мы просто посидим здесь, — если она не пойдет вперед, возможно, она последует за ней.

Назовите меня странным, но мне не нравится стоять спиной к окну или двери. Поскольку они расположены друг напротив друга, мой диван стоит почти посередине, лицом к дальней стене. Это красивая стена, расписанная фиолетовыми, белыми и сиреневыми фресками, с телевизором, установленным в центре. Я не против смотреть на него весь вечер, но это сумма моих удовольствий. Я бы предпочел, чтобы было на кого смотреть, а не на телевизор.

Этому котенку нужно, чтобы я оказал ему немного доверия, прежде чем она проявит ко мне такое же любопытство, поэтому я отпускаю ее руки и сажусь на диван.

— Ты можешь сидеть, или ты можешь сбежать в ночь и быть одинокой женщиной в бегах, без еды, работы и дома.

Она злится на меня, как будто это моя вина, и садится на противоположный конец дивана.