— Вчера вечером, когда вы…то есть ты, сказал, что к нам гости. Как ты узнал? Ведь не слышно было ничего! Как ты понял это?

Сокол откидывается на стуле, явно довольный тем, что произвел впечатление. А у Иры на лице читается неподдельный интерес, граничащий чуть ли не с восторгом. Другая бы даже не заметила такую мелочь, просто бы испугалась и все, а Ира даже проанализировать ситуацию успела. Молча восхищаюсь своей девочкой!

— Дам подсказку, а ты попробуй догадаться дальше сама, — Сокол решает немного потренировать ее внимание, — В том-то и дело, девочка, что я ничего не слышал. Абсолютная тишина.

— Не понимаю, — произносит тихо.

— Давай так, — все еще не сдается он, — А что ты слышала до этого?

Я-то уже давно все понял, но смотрю на Иру и наблюдаю за ее лицом, которое через мгновение озаряет победная улыбка.

— Точно! — почти кричит от радости, вскакивая с места, — Птица! Это же так просто! Она так громко пела, а потом резко замолчала! Животные и птицы всегда слышат приближение человека или другого зверя. Как же я сразу не догадалась!

— Ты все равно молодец, сладкая! — хвалю Иру, — Другая бы на твоем месте даже не заметила бы такого.

Смотрю на Сокола. Тот улыбается во все свои тридцать два зуба, глядя на меня. Мол, девочка твоя сообразительная. А я радуюсь, словно малолетний пацан, которого похвалили взрослые. Сам себя не узнаю, аж страшно становится.

— Чем займемся, влюбленные? — спустя пару минут, интересуется Сокол.

— А тебе на работу не надо? Взял отгул? — меня немного удивляет милость Платова в отношении Михи.

— Платов приставил на время к тебе. Только вот не знаю, есть ли теперь необходимость?

— Нет! Нет необходимости! — резко обрубает его Ира, — Пусть ваш Платов сам занимается этим делом! Ведь так, Богдан?

Она смотрит на меня так, что провалиться сквозь землю хочется. Вроде бы ничего еще не обещал, а она уже все сама разрулила. Решаю пока не отвечать и перевожу тему разговора.

— Мы собирались в одно место смотаться, — говорю вслух, стараясь заинтересовать Иру.

— Это куда? — сразу оживляется, но и напряжение в ней тоже не меньше.

— Да есть у меня еще одна любимая женщина… — закатываю глаза, глядя в потолок.

— Правда?! — прыгает на месте от радости, — Я собираться! — и бросив кухонное полотенце, убегает на второй этаж.

Теперь очередь Сокола удивляться. Он смотрит на меня, совершенно ничего не понимая.

— Это что сейчас было, зверь? Только не говори мне, что ты полигамный хищник и твоей волчице это нравится. Вот ни за что не поверю!

Рассказываю ему вкратце историю Катюши. Сам не знаю зачем так открываюсь Михе, но мне почему-то хочется ему верить. Наверное, мне нужен какой-то друг, с которым можно поделиться, иногда выпить и на которого в трудный момент жизни можно положиться. А он это доказал, помогая мне и Ире.

— Ну дела! — мотает головой из стороны в сторону, — Да у тебя прям готовая семья намечается!

— Завидуешь? — снова стараюсь намекнуть на женщину в его жизни.

— Нет, зверь. Не мое это. Потому что не хочу таких же проблем, как у тебя. Мы потенциальные смертники и достать нас можно лишь через близких. Не хочу, чтобы так произошло.

Мне нечего ему на это ответить. В какой-то степени он абсолютно прав. Но раз со мной случилось такое в жизни, значит я должен это всеми способами сберечь. И я это сделаю, даже ценой своей.

— Я готова! — Ира сбегает вниз по лестнице, — Надо еще заехать в магазин и купить какие-нибудь сладости. Богдан, ну поехали уже!

Ира хватает меня за руку и тянет на выход. Столько счастья в ее глазах я не видел давно. Сокол ржет над нами, но чувствую, что рад, причем искренне.

Приезжаем в детский дом и идем сначала к Елене Сергеевне. Останавливаемся возле двери, слыша как за дверью орет какая-то женщина. И это явно не сама директор.

— Мы вам русским языком сказали, что нам нужна именно Катя! Мы не хотим другого ребенка! И мне плевать, что кто-то уже готовит документы! — слышу писклявый, довольно молодой голос.

— Сколько вы хотите, чтобы этот вопрос больше не поднимался и вторые претенденты сошли с дистанции? — это уже говорит мужчина.

И я не выдерживаю. Толкаю дверь и вхожу в кабинет. Ира заходит следом и тут же хватает меня за руку, да с такой силой, что ее ногти впиваются мне в кожу. Поворачиваюсь к ней и вижу на ее лице ужас.

— Богдан! Это они! — шепчет она мне на ухо и не сводит глаз со стоящей перед нами пары.

Я сразу узнаю и Гелю, и Михаила, с которым она была в тот вечер в доме Райского. Она не была его женой, на тот момент, и помимо того, что увидев их тут я испытала что-то сродни шоку, еще была удивлена, что эти двое вместе. Я уже понимала, что Геля была проституткой и теперь ее присутствие рядом с этим мужчиной вообще не имело никакого объяснения.

Они поворачиваются в нашу сторону почти одновременно, и если мужчина еще как-то сдерживает свои эмоции, то лицо Гели искажает удивление и страх.

— Что здесь происходит? — Богдан явно настроен узнать все об этих “родителях” для Кати.

— Ничего такого, что выходит за рамки закона, — отвечает мужчина, — Думаю, на сегодня наш разговор, Елена Сергеевна, закончен.

Он быстрой походкой выходит из кабинета, в то время как Геля все еще приходит в себя от неожиданной встречи. Но как только она осознает масштаб предстоящего бедствия, срывается с места и бежит следом за своим мужчиной.

— Кто это, Ира? — он зло смотрит на меня, а я слова произнести не могу, — Ты слышишь меня? Кто эти люди?

Словно резко проснувшись от сильного толчка, прихожу в себя.

— Это…это…Богдан, они были тогда в доме, в тот вечер… — мычу себе под нос.

— Черт! Ира! — он явно зол, и это мягко сказано.

В ту же секунду, Богдан срывается с места и выбегает из кабинета следом за ними. А уже через несколько минут возвращается, ведя за шкирку, как ободранного котенка, Ангелину. Она истошно визжит, пытается вырваться, царапаться и даже кусаться, но справиться с ним нет никаких шансов.

— Сядь, шлюха! — гаркает ей в лицо, практически швыряя Гелю в кресло.

Она вжимается в него и не сводит с Богдана глаз, в которых сейчас ничего хорошего увидеть нельзя. Лишь гнев и желание разорвать эту падшую девушку.

Все это время, Елена Сергеевна боялась даже шелохнуться. Она стояла за своим столом, пытаясь, видимо понять, что происходит. Но будучи неглупой женщиной, у нее, скорее всего, получается сложить два плюс два и она быстро шагает к двери и закрывает ее на ключ. А затем подходит ко мне сзади, обнимает за плечи и теперь мы с ней, как в кинотеатре, смотрим на разворачивающуюся перед нами картину.

— Твой мужик свалил, бросив тебя на съедение! Ты ему на хрен не сдалась, поняла? Поэтому, сейчас у тебя два варианта, гнида. Либо ты все мне выкладываешь, и я подумаю, как с тобой быть, либо прямо сейчас я отвезу тебя в лесополосу, вспорю брюхо и оставлю на съедение животным, которые, поверь мне, очень быстро прибегут на запах твоих гнилых внутренностей! Ну, шалава! Какой вариант выбираешь?

От услышанного, у нас с директором побежали мурашки по телу. И если она не совсем понимала, что слова Богдана вовсе не метафора, то я четко себе представляла эту картину. И к горлу сразу подступила тошнота.

— Я согласна! — заикаясь сквозь слезы, пищит Геля.

— На что? На то, чтобы я тебе кишки выпустил, а? — уточняет Богдан.

— Говорить! Я согласна говорить! — почти кричит, прикрываясь руками.

Геля сейчас в состоянии аффекта, не иначе. Но жалости к ней я не испытываю от слова совсем. Теперь она пусть побудет на моем месте. Разница только в том, что мне тогда выбора никакого не предлагали.

Она утирает слезы тыльной стороной ладони, размазывая тонну косметики по лицу, отчего ее внешний вид становится еще более удручающим. А я ловлю себя на мысли, что если Богдан все-таки решит сделать то, о чем говорил Геле, я не стану его останавливать. И я не знаю, откуда во мне просыпается эта жестокость, но мысль о том, что они могут удочерить Катюшу, только подогревает во мне всю скопившуюся ненависть. Ее я им не отдам, это точно!