— А что будет в пятницу? — делаю вид, что ничего не знаю.

— А! Ты ж еще не знаешь! По пятницам наш хозяин отрывается по полной! Помимо него самого, в доме будет куча гостей. Они в игры всякие играют, наверное даже на деньги. Сидят почти до утра. Так что набирайся сил, девочка. Будет весело.

Поужинать получается только сейчас. Съедаю лишь овощной салат и выпиваю с Надеждой чашку чая. Потом мы прощаемся и я иду к себе.

С улицы доносятся уже довольно пьяные голоса и я, валясь от усталости, поднимаюсь в свою комнату. До ванной дойти сил нет, поэтому снимаю с себя платье и просто падаю на кровать, предварительно заведя будильник.

В этом доме я словно в клетке. Вроде и на свободе, но руки связаны. Не могу я сейчас всю эту кодлу разворошить. Нельзя, слишком опасно и рано еще.

Да еще папаша со своей непонятной для меня идеей взять Иру к нам в дом. Меня это одновременно и радует, и пугает. Теперь я могу каждый день видеть ее, чувствовать ее и она будет под моим присмотром. Потому что не верю я этому уроду, и этот момент меня очень настораживает. В его благородные безвозмездные порывы верится с трудом.

Вспомнил, что обещал помочь с похоронами Валеры и его жены. Совсем забыл, черт!

Выхожу из комнаты и вижу ее. Вместе с этим уродом, который рядом вьется, дом ей показывает. Стою около нее, а внутри все переворачивается. Хочется обнять, прижать, в волосы ее шелковые зарыться. Но нет, нельзя! Нельзя даже вида показать, что заинтересован как-то.

— Все-таки приволок ее сюда? — только и говорю я, а у самого кошки на

душе скребут, потому что вижу, что она чувствует себя неловко.

Дальше просто сбегаю, не обращая внимания на слова, брошенные отцом. Надо срочно отвлечься.

У Лены мама осталась. Она и забрала тела дочери и зятя. Похоронить решили естественно рядом.

Когда она узнала про внучку, то очень удивилась. Значит не только у меня такие “дружеские” отношения с родителем. Видимо, жизнь Лены и ее семьи эту женщину тоже мало интересовала.

Забрать девочку из детского дом она наотрез отказалась. Да ей, наверное, ее и не отдали бы… Обеспечить ребенка всем необходимым она бы не смогла и жила к тому же одна, в какой-то деревне.

Отстегнул ей денег в качестве помощи, договорился с кем надо, чтобы все было как положено и больше мы с ней не виделись.

Девчонку конечно жалко. Но будем надеяться, что ей повезет. Почему-то сразу перед глазами предстала Ира. Она же тоже детдомовская.

Еду в тот самый детский дом, куда отправили дочку Валеры с Леной. Даже не помню как ее зовут, чтобы поинтересоваться как она. Приезжаю, но мне никто никакой информации давать не хочет. И как всегда выручает плотно набитый деньгами конверт и мне дают посмотреть на ребенка.

Проводят в игровую комнату, где помимо нее, куча других детей. Она сидит в стороне от всех и смотрит в окно, словно ждет кого-то. Внутри все мгновенно закипает. Сука! Она ж еще такая маленькая! Подхожу к ней тихонько и сажусь перед ней на корточки.

— Привет! — говорю ей спокойно, стараясь не напугать, — Как тебя зовут?

— Катюша, — пищит словно мышка и внимательно смотрит на меня, словно изучая, — А где мама?

Не знаю, что ответить этому ангелочку. Я никогда не общался с детьми, потому что они от меня всегда шарахались. А эта не боится совсем, смотрит своими огромными голубыми глазищами и пальчиками платье перебирает.

— Сколько тебе лет, Катюш? — не знаю, что еще у ребенка спрашивают.

— Пять. А мама скоро придет?

— Мама не придет. И папа тоже, — глажу ее по голове, по ее золотистым волосам и выть хочется.

Снова я плохой, злой дядька. Для нее, потому что первым сообщил ей эту новость. Наверное, она меня сейчас ненавидит. Но вместо того, чтобы разреветься, устроить истерику, она поднимает на меня свои омуты и смотрит, не отрываясь.

— А ты? — спрашивает, и в глазах ее читается надежда.

— Что я?

— Ты ко мне еще придешь?

Шалею просто от вопроса. Это не ребенок вовсе, а уже взрослый человечек, который понимает всю безвыходность своей ситуации.

— А ты хочешь, чтобы я еще пришел к тебе?

— Да. Ты хороший и сильный. Прям как папа. Ты меня в обиду не дашь!

Целую Катюшу в макушку и ухожу, обещая прийти еще.

Практически выбиваю ногой дверь к директору этого заведения, от чего она от неожиданности подскакивает в своем кресле.

— Если с этой девочки упадет хоть волосок, я с тебя лично скальп сниму, поняла меня?

Директриса лишь молча кивает и я ухожу, громко хлопнув дверью.

Еду домой с мыслью, что хочу прям сейчас придушить своего папашу. По его милости эта девочка теперь осталась одна. Такая маленькая еще и такая беззащитная. Но уже и такая взрослая одновременно.

Быстрым шагом поднимаюсь по лестнице, улавливая уже знакомый сладкий аромат, который почему-то ведет меня в сторону моего крыла. Поворачиваю к себе и вижу открытую дверь в свою комнату. Уже знаю кто там, чувствую ее, но изо всех сил стараюсь вести себя сдержанно. Захожу в комнату и не успеваю слова сказать, как Ира падает в обморок при виде меня.

Боже мой! Она что, так сильно меня боится? Да меня маленький ребенок не испугался, как эта девчонка! Если и дальше так пойдет, она в этом доме долго не протянет.

Аккуратно поднимаю ее на руки кладу на кровать. Жду пока она очнется. Сам стою, смотрю в окно и дурею просто от одного ее присутствия в моей комнате.

Нутром чувствую, что уже несколько минут подглядывает за мной. Слышу как воздух носом втягивает. Не выдерживаю и прерываю эту гнетущую тишину.

— Все рассмотрела? — спрашиваю, не поворачиваясь.

Ира явно удивлена, но лежит тихо, видимо боясь даже пошевелиться.

Дальше наш разговор не выходит за рамки вопрос-ответ, но мне и этого уже много. Она хотя бы разговаривает со мной.

Подхожу к ней и сажусь рядом. Во мне просыпается что-то дикое, потому что хочется прям сейчас раздеть ее и сделать своей, оставив на ее теле свои следы и отметины. Чтобы ни один человек не смел даже посмотреть в ее сторону. Но так я не хочу. Хочу, чтобы это было взаимно, хочу видеть в ее глазах ту же страсть и желание, что переполняют меня с тех пор, как увидел ее. Я понял, что одержим Ирой.

Она такая наивная и чистая, что до сих пор верит в честность моего родителя, который пристроил ее в наш дом. Это одновременно сносит мне крышу и бесит до чертиков. Таких я еще не встречал в своей жизни. Сломать эту девочку не составит труда и я этого очень боюсь.

Все-таки не выдерживаю, и касаюсь ее волос, лица, провожу пальцем по шее и боюсь, что не сдержусь. Потому что чувствую отклик. Вижу, что она напугана и сама не понимает, что происходит, но ее тело отзывается. Оно очень чувствительное. И уже плевать! Наклоняюсь и целую ее в губы. Сладкие, черт, какие же они сладкие! Облизываю их и хочу больше, всю ее хочу. До безумия просто.

Но она словно задыхаться начинает. То ли от страха, то ли от возбуждения. Хватает воздух ртом в какой-то агонии и просит отпустить. И я отпускаю, потому что еще немного и все. Я не смогу контролировать своего зверя, который уже готов. Готов к тому, чтобы навсегда сделать ее своей.

Она вскакивает и убегает, бросив на ходу, что больше не появится на пороге моей комнаты. А я уже уверен, что она будет моей, потому что тело не обманешь, оно отзывалось на мои прикосновения так, что чуть с ума не сошел. Эта девочка создана для меня, и только для меня. И я порву любого за нее. Как волк за свою истинную. Как лев за свою львицу в прайде. И она вернется, я уверен. И я сделаю все, чтобы она сама захотела стать моей, по собственной, мать ее, воле.

Встаю рано, по будильнику. Иду в ванную, принимаю душ и одеваюсь.

Сегодня это то же черное платье. Похоронное, как назвал его Игорь Андреевич. Но у меня нет больше ничего подходящего. Собираю волосы в хвост, выхожу из комнаты и иду к лестнице. С опаской кошусь на противоположное крыло и быстро спускаюсь вниз. Из кухни уже доносится потрясающий аромат жареных блинчиков и свежесваренного кофе.