После этих слов, Богдан выходит из комнаты и закрывает за собой дверь.

Обед? Я что, так долго спала?

Быстро вскакиваю с постели и бегу в ванную. Небольшая, но очень красивая. Отделана в серо-синих тонах с серебристыми вкраплениями. А еще большое зеркало на стене, в полный рост. На мгновение останавливаюсь перед ним и смотрю на свое отражение. Колени разбиты, руки поцарапаны, кое где проглядывают синяки. Грудь тоже вся сине-красная от укусов того подонка, Генри. Поднимаю голову и прихожу в ужас. На шее явная отметина от того самого ошейника. И его трудно не заметить. Синее кольцо по кругу четко видно невооруженным глазом. Господи, теперь придется носить водолазки, пока не пройдет. Надеюсь Богдан решил, что все мои травмы от падения в лесу. Не стоит ему знать, что творилось в его доме. Хотя он наверняка начнет спрашивать почему я оказалась ночью черт знает где. Надо что-то придумать, что-то очень правдоподобное.

Включаю воду и встаю под горячие струи воды. Смываю с себя всю грязь. И если от лесной земли и глины я избавляюсь за считанные секунды, то вот от той грязи, в которой меня изваляли Райский и его дружки, отмыться будет сложнее. Все еще всплывают эти страшные картинки.

Вытираюсь, заворачиваю волосы в полотенце и достаю из сумки чистое белье и легкий спортивный костюм. В нем очень уютно, как-то по домашнему. И воротник стойка закрывает шею. Теперь про платья я надолго забуду.

Быстро сушу волосы и выхожу из комнаты. Запах еды доносится снизу откуда-то и я понимаю, что очень проголодалась. Медленно спускаюсь по лестнице и иду на кухню.

На столе прям натюрморт и я сглатываю, подступившую во рту слюну. Возле большого окна вижу Богдана. Он стоит и смотрит то ли на улицу, то ли вообще в никуда. Сосредоточенный и чем-то явно озабочен. Боюсь даже подумать, о чем он сейчас думает, потому что понимаю, что врать я не умею от слова совсем. А под его взглядом я сразу себя сдам со всеми потрохами.

Богдан оборачивается в мою сторону. В доме очень тепло и он одет лишь в домашние спортивные штаны и футболку. Тогда как я упаковала себя с головы до ног и уже чувствую, как по спине стекает первая капля пота. Так долго я не выдержу.

— Садись. Не знаю, что ты предпочитаешь, поэтому приготовил на свой вкус.

— Ты сам приготовил? — меня все больше поражает то, что я узнаю об этом мужчине.

— Тебя это удивляет?

— Да… Я просто… — не знаю, что ответить и замолкаю.

— Садись, Ир! — снова повторяет, — Тебе надо поесть и набраться сил. Потому что я жду от тебя подробного рассказа о том, что творилось вчера дома и как ты оказалась в лесу!

Меня словно током прошибает и я понимаю, что теперь мне не отвертеться. Аппетит мгновенно пропадает, а к лицу снова подступает краска. Боже, дай мне сил на то, чтобы снова вспомнить это кошмар.

Смотрю в тарелку и понимаю, что уже кусок в горло не лезет. После слов Богдана, мысли только о том, как рассказать о произошедшем и стоит ли вообще это делать. Все-таки Игорь Андреевич, пусть и чудовище, но он его отец. Даже несмотря на их непонятные для меня отношения. Но знаю, что Богдана даже танк не остановит. Если он чего-то хочет, то получает это любыми способами.

Отправляю в рот вилку с едой и медленно пережевываю.

— Хочешь вина? — слышу вопрос.

— Нет, спасибо, — резко мотаю головой, — Я не пью!

Я теперь вообще не знаю, буду ли пить из чьих-то рук когда-нибудь.

— Зря. Тебе бы сейчас не помешало.

Молчу. Продолжаю на автомате есть, совершенно не чувствуя вкуса еды. Изредка посматриваю на Богдана. Он уже расправился со своей тарелкой и, откинувшись спиной на спинку стула, не сводит с меня пристального взгляда.

Не могу так. Отодвигаю полупустую тарелку на середину стола.

— Спасибо. Все было очень вкусно, — благодарю за ужин, — Можно мне пойти в комнату?

— Нет, Ира! Я все еще жду подробного рассказа о твоих приключениях.

— Зачем? Это ничего не изменит. Скажу только, что больше ноги моей не будет в вашем доме!

Богдан встает из-за стола, подходит ко мне и садится передо мной на корточки. Вижу, что терпит с трудом, но все-таки сдерживается.

— Ира! Ты обязана мне рассказать! Я должен знать все, чтобы тебя защитить!

От собственного отца? От его ненормальных дружков?

Врать не получится, поэтому продолжаю молчать. Поднимаю на него глаза и встречаюсь с ним взглядом. Темные требовательные омуты, в которых хочется утонуть. Он держит меня за руку и поглаживает большим пальцем тыльную сторону ладони.

— Тут очень жарко, — говорю первое, что приходит в голову, — Мы можем выйти на улицу?

Понимаю, что долго в этом костюме ходить не смогу. Но сейчас хочется спрятать это уродство от посторонних глаз.

Богдан, не отпуская моей руки, ведет меня во двор. Свежий воздух сразу забивает легкие и становится легче дышать. Но расслабиться не особо получается, потому что он все еще ждет объяснений.

— Где мы? — интересуюсь.

— Это мое тайное место. Небольшой домик на окраине леса. Никто не о нем не знает, можешь не беспокоиться.

От этих слов словно камень с души падает.

— Ира, ты можешь мне довериться! Я видел твое тело, когда раздевал тебя. И дурака из меня делать тоже не стоит. Я прекрасно знаю, что не все синяки и ссадины ты получила при падении в лесу.

Закрываю глаза. Даже стыдно такое рассказывать. Хочется провалиться сквозь землю. Но видимо, этого не произойдет.

— А как ты меня нашел?

— Мне Василий сказал, когда я домой вернулся. Тебя не нашел в комнате и пошел на кухню. Там он, чернее тучи. Пришлось даже немного надавить на мужика. Все, что он сказал, что ты убежала в лес и должна пойти краем до главной дороги. Я и пошел следом. Увидел лишь твою сумку. Понял, что что-то случилось и дальше уже по следам. А ты там с жизнью решила прощаться. Рановато как-то, Ира. Поэтому, я имею право знать правду, тебе не кажется?

Закрываю глаза и чувствую как в горле собирается ком, а к глазам подступают эти предательские слезы.

— Да что произошло, мать твою?! Ира, я не гадалка! Не заставляй меня выяснять все самому. Это ни к чему хорошему не приведет! — злится, чем вызывает поток хлынувших слез.

Богдан резко притягивает меня к себе и сжимает крепко в объятиях. Гладит меня по голове, по спине и успокаивает. А я вжимаюсь в него еще сильнее. Не хочу, чтобы отпускал. Хочу стоять так вечно и чувствовать себя в полной безопасности. С ним я именно так себя и ощущаю.

Он находит мои губы и нежно целует меня. И я отвечаю, потому что сейчас мне этого хочется больше всего на свете. И со страхом понимаю, что было бы, если меня все же поимели эти психопаты. С большим удивлением ловлю себя на мысли, что хотела бы, чтобы моим первым мужчиной стал Богдан. Потому что другого на этом месте я представить не могу. Да и пусть лучше это будет он, чем кто-либо еще.

Я льну к его горячему телу, трогаю его сильные плечи и тянусь к нему снова, вставая на носочки. Сначала он отвечает. Снова целует, жадно начинает изучать руками мое тело. Но вскоре резко отступает, когда я тихо вскрикиваю от боли. Эти синяки и ссадины дают о себе знать, как только он чуть сильнее надавливает на кожу.

— Нет, Ира! Ты сейчас же мне все рассказываешь или я везу тебя к врачу, чтобы он лично тебя осмотрел и сказал мне, откуда у тебя такие синяки! Ты этого хочешь? Тогда поехали, прямо сейчас!

От испуга, что придется снова раздеваться и показывать себя очередному мужчине, пусть даже и врачу, меня начинает трясти. И я начинаю захлебываться в собственных слезах. А затем медленно и по порядку выдаю все, что произошло накануне. Все до мелочей. Потому что я помню даже каждую мелочь и не знаю, смогу ли когда-нибудь это забыть.

Богдан резко разворачивается и срывается с места. Успеваю только схватить его за руку.

— Богдан, куда ты? Не уходи, пожалуйста! — умоляю его, но мне кажется, что он меня уже не слышит.

— Иди в комнату, Ира. Я скоро вернусь.