Грудь сразу предстает взору этого маньяка и он издает какой-то нечеловеческий рык. Сев на меня сверху, он прижимает мои руки к полу и начинает до боли кусать мою грудь, словно вгрызаясь в нее.

Я реву от боли, пытаясь вырваться, дергаюсь под ним, но он намного сильнее меня. У меня не остается сил уже ни на что. Грудь горит огнем, болит и блестит от его ядовитой слюны. Это омерзительно, грязно и очень грубо. Но рассчитывать на что-то другое сейчас уже глупо. Этот человек безумен.

Генри озверел просто. Его глаза, как у быка, налились красным и он начал хрипеть от нестерпимого желания.

— Ну, девочка моя, ты уже готова стать женщиной? — сбивчиво спрашивает он, расстегивая ширинку на своих брюках.

Я молчу, не могу говорить от сковавшего меня страха. Только смотрю на его вывалившийся из штанов член и хочу умереть. Боже мой! Этого не может быть! Это какой-то страшный сон!

Он с силой раздвигает мои ноги в стороны и устраивается между ними, навалившись на меня свои вонючим, потным телом. От него пахнет как от свиньи.

— Сейчас ты узнаешь, что такое настоящий мужик!

После этих слов я чувствую прикосновение его восставшей плоти между ног и у меня в мозгу словно что-то срабатывает. Нащупываю на полу валяющийся поводок, хватаю его рукой и со всей силы бью им по лицу Генри несколько раз.

Дикий вопль мужчины меня оглушает.

— А-а-а-а! Тварь! — орет он и хватается за лицо обеими руками.

Кровь течет сквозь его пальцы, а я продолжаю сжимать в своих руках поводок, все еще пристегнутый к уже окровавленному ошейнику.

— Сука! — продолжает орать он и все еще прикрывая лицо, бежит в ванную.

Я же открываю дверь и бегу в свою комнату. Запираюсь на замок и хватаю первую попавшуюся одежду. Быстро натягиваю на себя шорты, футболку и начинаю собирать вещи. Надо убираться отсюда! Быстро!

Покидав все в сумку, собираюсь как можно быстрее покинуть этот дом. И тут понимаю, что выход отсюда только один, через гостиную и главный выход. Глупо надеяться, что меня выпустят. Меня скорее убьют прям там. Или еще хуже, воспользуются мной всей толпой.

Пытаюсь сообразить, что делать. Смотрю на окно и понимаю, что выход только один. Надо попробовать. В конце концов, лучше умереть разбившись, чем под одним из этих ублюдков.

Открываю окно и смотрю вниз. Страшно, очень страшно. Но больше выхода я не вижу. Хватаю с кровати простынь, пододеяльник и плед, и начинаю, как в кино, связывать их между собой. Привязываю один край к ножке кровати, чтоб уж наверняка, а второй выкидываю в окно. Не хватает еще немного до земли.

— Ира! Открой дверь, быстро! — слышу голос Райского.

У него наверняка есть ключи от всех дверей в доме, в том числе и от моей. Поэтому, на раздумья у меня времени нет. Выкидываю сумку в окно, заранее посмотрев куда она приземлится. Перекидываю одну ногу через подоконник, затем вторую. Очень страшно. Сердце долбит как сумасшедшее. Все тело трясет просто, но инстинкт самосохранения все же сильнее. Адреналин подстегивает и я начинаю спускаться вниз.

Замечаю сбоку от себя висящую на стене небольшую видеокамеру, и со всей силы ударяю по ней рукой. Она с хрустом отлетает и падает куда-то вниз. С этой стороны дома нет охраны. Они проходят здесь только вечером, когда делают обход территории. Но съемка ведется круглосуточно и если сейчас я попадусь им, то все мои старания уже не будут иметь никакого смысла.

Половина пути преодолена и теперь всего пара-тройка метров остается до до того, когда можно попробовать спрыгнуть.

Сзади дома есть лазейка с территории участка. Я ее еще раньше заметила, когда по долгу сидела и смотрела в окно. Часть каменного ограждения осыпалась и теперь там небольшой проход в сторону леса. И это мой единственный шанс выбраться отсюда.

Слышу сверху из открытого окна мужские голоса и крик разъяренного мужчины. Наверно, это Генри. Но сейчас меня меньше всего волнует, что с ним.

Смотрю вниз. Осталось чуть-чуть и я, закрыв от страха глаза, прыгаю вниз. Удар о землю. Боль в ноге, но сейчас это неважно. Хватаю сумку и бегу за дом. Где-то вдалеке слышу сирену скорой помощи, с каждой минутой приближающийся все ближе. Скорее всего, скорую вызвали для Генри. Не знаю, что там с его лицом, но видимо я не слабо его приложила.

Заворачиваю за угол и врезаюсь в чью-то огромною спину. От ужаса все внутренности сжимаются так, что я перестаю дышать. Секунда, две и вот, мужчина поворачивается ко мне лицом и я узнаю в нем Василия.

— Тихо! — говорит он мне шепотом, — Пойдем!

Он помогает мне протиснуться в тот самый маленький лаз в каменной стене, подавая следом мою сумку.

— Спасибо вам! — также тихо шепчу я, — Вы спасли мне жизнь!

— Беги, девочка! По краю леса прямо к дороге выйдешь. И никогда, слышишь, никогда больше не приближайся к стенам этого дома!

Я плачу, молча киваю и скрываюсь за кустами, за которыми лишь лес и непроглядная тьма. И в нем нет моего Хищника, который спасет меня от этого кошмара.

Привожу Катюшу в ресторан. Не самый дорогой и презентабельный, но это и не нужно. Ей все нравится и так. Она с умилением смотрит на все вокруг и, прижимая к себе мишку, жмется ко мне.

— Ну что ты! Не бойся, пойдем! — говорю ей и беру за руку.

Она цепляется за меня и не отпускает до самого столика, к которому нас ведет хостес. Я отодвигаю ей стул и помогаю усесться. Стараюсь вести себя с ней как со взрослой и ей это явно нравится. Сажусь напротив и заказываю все, что хочет Катя.

Смотрю на нее, такую маленькую еще, но уже такую взрослую девочку и внутри что-то переворачивается. Она сидит за столом, а ноги не достают до пола. Светлые прямые волосы заколоты заколочкой. Глаза большие такие, ресницы длинные. Розовые щечки и губы такие пухлые, бантиком. Она разглядывает все молча, как-то оценивающе что ли и это заставляет меня улыбнуться.

— Тебе здесь не нравится? — спрашиваю.

— Нравится, — отвечает, — Тут как в красивом замке. Мне мама читала книжки про такие.

Я не перестаю улыбаться. С этой девочкой невозможно иначе.

— И что там происходило? В книжках?

— Обычно там молодой принц и принцесса танцуют под медленную музыку. На ней бальное платье, такое пышное и очень красивое, и у него тоже костюм. И они друг в друга влюбляются, — она рассказывает, а у самой щечки розовеют.

— Когда ты подрастешь, у тебя тоже будет такое платье, даже лучше. И ты обязательно встретишь своего принца, который тебя полюбит, — отвечаю ей.

— Ты похож на такого принца! — вскрикивает она на радостях, а у меня брови ползут вверх от услышанного.

— Я уже старый для принца! — смеюсь, — Для твоего уж точно!

В этот момент нам приносят заказ и Катюша с горящими глазами принимается поглощать все сразу.

— Не торопись! Ешь спокойно! У тебя же никто ничего не отбирает, — говорю ей и она сразу слушается.

С завтраком Катя довольно быстро управляется, а я допиваю свой кофе и сразу расплачиваюсь.

— Куда поедем, Катюш? Хочешь в зоопарк? — интересуюсь я.

— Мне нравятся дельфины. Там есть они?

— Нет, в зоопарке нет. Но я могу отвезти тебя туда, где они есть, согласна?

— Да! — восторженно кричит Катя и вскакивает со стула.

— Тогда поехали, — отвечаю, а она снова вцепляется в мою руку и вприпрыжку скачет рядом по направлению к выходу.

Молодые официантки практически пожирают нас глазами, явно считая, что мы папа с дочкой. Но мне как-то все равно. С тех пор как встретил Иру, она стала для меня каким-то наваждением и теперь другие девушки меня совершенно не интересуют.

Сажаю Катюшу в машину и везу ее в океанариум.

У нее неподдельный детский восторг от всего, что она видит вокруг. Она бегает от одного аквариума к другому и тычет пальцем в стекло, показывая мне все, что видит. Я же испытываю какой-то внутренний восторг от того, что Катя счастлива. Эта девочка просто нечто! И мне кажется, что этот ангелок не просто так появился в моей жизни. Я как-то неосознанно для себя уже привязался к ребенку и чувствую теперь большую ответственность за это маленькое чудо. Возможно, это мой долг перед ее погибшими отцом и матерью, в смерти которых виноват мой ненавистный папаша.