Так вот что значит гореть от стыда, щеки аж пекли и покалывали огнем — надеюсь, она больше ни слова не скажет и нас обоих стукнет потеря памяти, как от бурного вечера пятницы.
— Какого… черта ты без одежды?
— Меня облили дети. Поверишь?
— Возможно, — сказала она, будто с самого начала знала об этом и просто издевалась надо мной. — У входа в подвал лужа воды, а в углу сохнут вещи, которые подходят тебе по размеру. Многое непонятно, но в общих чертах похоже на правду.
А у нее в родственниках явно был кто-то с фамилией Марпл[3] — я бы еще не отказался, чтобы она сняла отпечатки Слизняка с ведра и посадила его в колонию для малолетних на всю жизнь!
— Тогда, может, ты хотя бы отвернешься, а не будешь глазеть?
— Я не уверена, что ты ничего не выкинешь. Но милое белье, кстати…
— Так, тебе еще рано смотреть, куда не просят!
— У меня парень есть, если что.
— Не волнуйся, у меня тоже… в смысле, девушка! И это не брачный птичий танец, просто дай убраться отсюда и больше никогда не увидишь меня.
— Как только расскажешь все, что произошло. И для начала — имя.
— Армани. Не буду врать, что очень приятно, но все же.
Надо подать это в книгу рекордов Гиннесса как самое нелепое знакомство в мире, хоть где-то буду первым. Она как-то там назвалась, то ли Алисой, то ли Анжелой, но я не запомнил и на скорую руку придумал имечко Огневласка — зачем стараться, если вижу ее в первый и последний раз. Я побежал одеваться, прямо-таки чувствовал луч фонаря на заднице, быстро натянул еще влажные рубашку и штаны, но ничего, на горячем от стыда теле мигом досохнут — на фоне Луи я выглядел смущенной неженкой, но уж простите, что не привык светить дарами природы на первом свидании! От прилива жары я аж выключил обогреватель, а то еще школе выпишут длиннющий чек за электроэнергию, и вот мы развалились на диване, но первое время подозрительно молчали друг на друга. Наконец-то я решил, с чего начать рассказ про всю эту катавасию, и выложил сегодняшний день как на духу, получилось эмоционально, с кучей жестов и точных пародийных сцен. Рыжая заметно подобрела ко мне, убедилась, что я далек от маньячных дел, как Арктика от Антарктиды, а в конце даже открыто хихикала, что я засчитываю как победу, если вспомнить ее настроение. И про пощечину с ведром воды не забыл, хоть и самому стыдно, но без этого никак, вся моя жизнь — одна длинная череда нелепостей.
— Спасибо тебе, Армани, — сказала она под занавес моего монолога. — Я бы не смогла купить столько игрушек со своих карманных. Постараюсь раздать завтра на репетиции, чтобы никого больше… не забрали. — И засмотрелась на огонек свечки на полу рядом с нами.
Я бы не ворошил эти тлеющие угли тоски, но случайный ветер мыслей и так сделал это. И тут уже наоборот надо раздуть и спалить все дотла, то бишь выплакаться сейчас, чтобы ночью не нахлынуло на радость всем монстрам.
— Ты хорошо знала девушку, которую похитили?
Она потерла руки, как если бы тут внезапно стало минус тридцать, это душевный холод просачивался наружу.
— Да… Лучшая подруга детства, живем по соседству… точнее жили — черт возьми, как же трудно привыкнуть! Хотела бы я обещать себе и детям, что найду ее вместе со всеми остальными, но… с каждой секундой сама все меньше верю в это.
— Главное, что полиция поймала этого психа, а там потянут за ниточку, и весь узел размотается в два счета!
— Нет. Мой отец — детектив, и он ничего не может сделать! Они поймали человека, но это… существо могу найти только я. И если… это монстр… В общем, я не думаю, что она жива…
— Давай оставим гадание профессионалам. Время покажет, — сказал я во имя поддержки, да и в чертовщину до сих пор не особо-то верилось.
Зря я прогуливал курсы утешения, потому как эта капельная доза оптимизма ничуть не заразила Огневласку. Она сложилась в три погибели, уткнулась лицом в колени, а по спине пошло землетрясение в двенадцать баллов — не нужно терять друзей, чтобы понимать всю паршивость момента. От душераздирающих всхлипов и стонов над ухом вообще не по себе стало, аж живот закрутило, как если бы камней наелся, но самое странное, что повсюду летали какие-то то ли мушки, то ли пятна, будто кабель в мозг отходил и тот выдавал помехи в картинке. Я даже закрыл глаза, чтобы не стошнило от помутнения взгляда, но это мелочи — как бы монстр не нашел нас раньше, чем хотелось бы, сама же только что вела лекцию о вреде уныния, хотя тут оправдание приличное такое. Надо срочно что-то делать, по-хорошему, сюда бы какого-нибудь мелкого, но на безсоплячье и мое плечо сойдет, я мог разве что придвинуться и кое-как приобнять ее, слова тут бесполезны.
Долго нам не дали просидеть так — не знаю, как ее шея, а мою облепили мурашки и встроили туда датчик слежения, каждый волос встал в полный рост и прямо-таки стрелочкой указывал на что-то за спиной. Никаких тебе теней, жутких звуков, вроде рыка, шорохов и стрекотания, даже без запаха мертвечины с землей. И это еще хуже, когда до обморока страшно, а ты даже не догоняешь почему. В голове как раз маячила табличка со словами ДеВи, мол, он предвидел монстра на подходе, и такую панику на вкус я еще не пробовал, это что-то из мира высокой кухни. Мозгом-то я понимал, что движение — жизнь, сейчас буквальней некуда, но сердце подпрыгивало до подбородка, коленки немощно трусились, а все, что выше и ниже, отнялось к чертовой бабушке! В общем, замер с чувством, что по всем законам природы погоня начнется, когда травоядное поскачет галопом, а то так не интересно будет есть.
Один я бы точно просидел тут до старости, но хромосома самца-защитника в генах требовала крутануть колесо удачи и спасти хотя бы беспомощную в квадрате Огневласку. Я резко вскочил и потянул ее в начало коридора — хотя бы так, а там видно будет. Ее плач быстро сменился вопросом, какая муха меня клюнула, да и я сам вглядывался в очертания местной свалки в потугах понять, чего это я в самом деле!
Куча хлама в центре начала раздвигаться, будто там что-то просыпалось от столетнего сна, дверца тумбы заскрипела, парта завалилась на бок, а парочка труб с нее покатились в разные стороны. Чуть не крикнул, мол, ага, так и знал, но сразу же захотелось оказаться неправым, поэтому стоял в шоке и до последнего верил в чудо. И тут увесистый старый диван полетел вверх тормашками, как картонный, и с грохотом расплющил малюсенькие свечки на полу. После таких спецэффектов ни я, ценитель ужастиков (на экране!), ни рыжеволосая гроза монстров не горели желанием остаться и разглядеть эту махину как следует — там вряд ли есть чем любоваться, а слонячьи шаги-бомбы сойдут за веское доказательство, и теперь главное спастись от него.
Я молился, чтобы коридор вышел этому танку не по размеру, и он действительно поперся за нами как-то неловко, еле протискивался и скрежетал когтями по стенам. Спасибо за мотивацию мерзкими звуками, но нас не нужно было подгонять — мы и без того сверкали пятками хоть и медленнее, чем хотелось бы, не со скоростью света все-таки. На этот раз я впечатался в дверь нарочно, на плече точно синяк будет, если, конечно, успеет образоваться, и как только последний рыжий локон вылетел из проема, захлопнул ее и навалился с силой самого дохлого из борцов сумо. Мне не понравилась мысль, что отлечу примерно так же, как диван, поэтому я прокричал Огневласке придать двери первозданный, закрытый вид. Пока она рылась по карманам, я подумал забавную мысль — выходит, если бы не Богатая Выскочка и Слизняк, то мелкие не пришли бы с ключом и защищались бы мы силой матерных слов и чертой мела с солью, как удивительна эта жизнь! А так Огневласка упорно, хоть и безуспешно метила в замочную скважину — мало того, что здесь темно, как у черта в подмышках, вдобавок мы дрожали и потели от накала ситуации, я аж вскрикнул, когда ключ звякнул на полу.
Не хочу нагнетать, но поезд переедет нас с минуты на минуты, а пока попутно разбивает макушкой все лампочки на потолке — можно обойтись без клише из дешевых фильмов, где кровь и кишки разлетаются фонтаном?!
