— Держите, — Вукол торжественно вручил нам по броши. — Только не вздумайте растерять по дороге, они вам еще ой как понадобятся.

— Это еще зачем? — опешил я, вертя в руках увесистый золотой бубенчик, щедро усыпанный драгоценными каменьями. — Мы что, коровами заделались?

Вукол расхохотался, сотрясаясь всем своим необъятным брюхом:

— Ох, Ванька, ну и шутник же ты! Скажешь тоже, коровы. Нет, малец, не для скота эти цацки. Они вам вольную дадут в одно особое местечко, куда без спецпропуска соваться — себе дороже. Там такие бои перстов проходят — закачаешься! На большие деньги народ ставит.

У меня аж дыхание перехватило от этих слов. Тайные бои на тотализаторе? Вот это номер! Это где ж такие развлечения практикуют, да еще средь бела дня? Оно, конечно, жутко заманчиво поглядеть на диковинное зрелище, но больно уж попахивает откровенным криминалом.

А вот Гром, похоже, только обрадовался этой новости. Он весь прямо раскраснелся от возбуждения и нетерпения, чуть ли не приплясывая на месте:

— Батя, так чего же мы ждем? Веди скорее, пока все самое интересное не пропустили! Я уж сколько мечтал вживую на потеху поглядеть, прям руки чешутся.

— Так ты, никак, в курсе всей этой игорной возни? — изумленно покосился я на приятеля. Тот лишь небрежно отмахнулся:

— Ясен пень, братец. Папаня-то у меня большой любитель и знаток подобных экстремальных развлечений.

Однако, вот так новости! Выходит, почтеннейший купец Ерофеев — вовсе не святая простота. Он, похоже, и по темным делишкам мастак, каких поискать. Погуляем значит чуток, развеемся, винца попьем. Ага, как же! Прямиком в жаркие объятия сомнительных удовольствий.

Ладно, назвался груздем — полезай в кузов

Тем временем Вукол подвел нас к неприметной двери в дальнем конце коридора. На вид — ничего особенного, скорее даже неказисто. Но стоило купцу приложить к замочной скважине брошь и что-то едва слышно прошептать — как массивные створки беззвучно распахнулись, явив глазам сумрачный зев потайного хода.

Я заглянул внутрь и невольно сглотнул. Мрачный, узкий тоннель, освещенный чадящими факелами, уводил куда-то вниз под немыслимым углом. Дальний конец прохода и вовсе терялся во тьме, но оттуда доносился приглушенный рев множества глоток вперемешку с какими-то дикими воплями и звериным ревом. Я готов был поклясться, что различил жуткий лязг и грохот, словно там сошлись в титанической схватке две армии.

— Добро пожаловать в святая святых, — гаденько оскалился Вукол. — Сейчас вы воочию узрите то, что запомните на всю оставшуюся жизнь. Но учтите, олухи: что происходит в Гусе — остается в Гусе. Вякнете кому лишнего — мигом в бараний рог согну и в землю по уши закопаю.

Мы с Громом дружно и часто закивали, всем своим видом изображая кротость и покладистость.

Собрав волю в кулак и мысленно плюнув через левое плечо, я решительно шагнул в непроглядный мрак подземного хода.

Следом за мной, на полшага позади, скользнул Гром, а Вукол замыкал нашу подозрительную процессию, зловеще похохатывая в окладистую бороду.

Коридор змеился все глубже, уводя нас в подземные дебри. И чем дальше мы продвигались, тем отчетливее становились доносящиеся звуки. Словно рычание многотысячной толпы, лязг металла, женские взвизги и улюлюканье подвыпившей братии. Факелы горели все тусклее и наконец совсем исчезли.

Спустя, казалось, целую вечность блуждания в кишках земли, мы вышли в огромный зал, больше похожий на пещеру. Меня буквально шарахнуло по глазам буйством красок и обилием света. Зал был щедро освещен множеством ламп, пускающих цветные блики. Откуда-то лилась бравурная музыка.

Но публика… Вот где был сущий шабаш! Толпы разряженных мужиков и баб, увешанных золотом и каменьями, будто новогодние елки. Орава подвыпивших гуляк, горланящих похабные песни. Стайки жеманных дамочек, хихикающих и стреляющих глазками направо и налево. Шулера всех мастей, ловко передергивающие карты. И конечно, игроки — азартные, с лихорадочным блеском в глазах, готовые поставить на кон последние портки.

А посреди всего этого великолепия — огромный помост, окруженный толстой железной сеткой. Ринг для боев, не иначе. Сомнений быть не может — мы попали в тайное логово боев перстов на потеху пресыщенной публике.

Куда ни глянь — везде мельтешили полуголые девицы в одних набедренных повязках. Полногрудые, с округлыми бедрами, золотым загаром и волосами до пояса. Они скользили меж столов, расставленных полукругом, и щедро разливали вино в кубки, нарочито наклоняясь и выставляя напоказ свои прелести.

Я перевел ошарашенный взгляд на Грома. Приятель смотрел на этот вертеп широко раскрытыми глазами и буквально пускал слюни, не в силах налюбоваться на полуобнаженных красоток. Вукол же довольно хмыкнул и хлопнул нас по плечам:

— Ну что, добро пожаловать в самое веселое место всей империи! Папенька вас не обманул — здесь можно на всю катушку оторваться. Глядишь, и деньжат огребете, если повезет. Только помните — все, что происходит в этих стенах, остается здесь навеки. Болтнете кому — живо язык вырву.

С этими словами он решительно подтолкнул нас в гущу толпы и растворился в пестрой круговерти.

Я напряженно всматривался в бурлящее людское море, пытаясь высмотреть знакомые лица. Краем глаза заметил, как Гром разлегся на бархатном диване в окружении полуобнаженных девиц. Одна особенно аппетитная красотка привлекла мое внимание — роскошная грудь едва вмещалась в тесный корсаж, а пышные бедра призывно покачивались при каждом движении.

Гром, похоже, был на седьмом небе от счастья. Девица уже откровенно терлась об него всем телом, щедро поливая лицо и шею друга ароматным вином из кубка. Ее груди то и дело выскальзывали из декольте, дразня набухшими сосками. Гром жадно припал губами к ложбинке меж аппетитных полушарий, жарко целуя и посасывая нежную кожу.

Красотка игриво взвизгнула и запустила пальцы в его волосы, притягивая голову парня еще ближе. Пухлые губы скользили по щеке и подбородку Грома, оставляя влажные дорожки. Рука девушки бесстыдно забралась в его штаны, нащупывая мужское достоинство. Судя по экстатическому выражению лица друга, она уже вовсю ласкала его орудие.

Вторая девица меж тем скользнула Грому за спину и принялась покрывать поцелуями его шею, прикусывая мочки ушей. Ее проворные пальчики расстегивали пуговицы на его рубахе. Гром сладко постанывал, зажатый меж двух горячих тел. Его руки шарили по прелестям красоток, жадно стискивая пышные ягодицы и упругие груди.

Я отвел взгляд, чувствуя, как в паху начинает тяжелеть от вида этой откровенной сцены. Эти низменные желания смертных тяготили меня все больше! От сдешней вакханалии меня тошнит!

Напоследок еще раз скользнув взглядом по сплетенным телам на диване, я решительно отвернулся и заскользил через толпу. И почти сразу мой взгляд выхватил из полумрака до боли знакомый высокомерный профиль. Ростислав Шереметьев! Вот уж кого не ожидал тут лицезреть. Хотя, если подумать, его присутствие вполне закономерно. Где развлечения для власть имущих, там и наш гордый аристократ.

Но что это? Рядом с графом плелся тот самый сморщенный старик, в которого обратился Тугарин после нашей схватки. Выглядел он совсем скверно — босой, в одной рванине, весь в кровоподтеках и ссадинах. Похоже, высокородный ублюдок от души поразвлекся, вымещая злобу на беспомощном слуге.

Парочка явно двигалась к неприметной двери в дальнем углу зала. Я решительно последовал за ними, ловко петляя в толпе гуляк. Любопытство снедало меня — что это за дверца и куда ведет? Не в обычную приватную комнату, это уж точно.

Преодолев анфиладу мрачных коридоров, я очутился в просторном зале, разительно отличающемся от места недавних гуляний. Здесь царила зловещая тишина, в воздухе висел тяжелый дух отчаяния и страха. Слабые светильники едва рассеивали полумрак, клубящийся под низкими сводами.

Под стенами громоздились массивные столы, за которыми восседали хмурые субъекты всех мастей. Богато одетые вельможи, разжиревшие купцы, жилистые проходимцы — все они цедили густое вино и держали в руках таблички. Обстановка определенно напоминала торги, вот только лоты здесь, похоже, были особого свойства.