Я решительно постучал в дверь, и вскоре послышались приближающиеся размеренные шаги. Через мгновение дверь распахнулась, и на пороге возникла весьма примечательная особа.

Передо мной предстала женщина лет сорока, с безупречно ухоженной внешностью и статной фигурой. Ее черные волосы были уложены в элегантную прическу, а строгое платье глубокого синего цвета и очки в тонкой серебристой оправе придавали облику налет утонченной интеллигентности. На первый взгляд она вполне могла сойти за одного из преподавателей. Но было в ней нечто такое, что мгновенно выдавало в ней непростого человека.

— Проходи, пожалуйста! — улыбнувшись, произнесла она приятным бархатным голосом и вежливо сделала приглашающий жест изящной рукой.

Поблагодарив, я шагнул внутрь и с любопытством огляделся, пытаясь скрыть невольное волнение. Как-никак, а я, Велиал, некогда грозный и могущественный демон, ныне вынужден изображать робкого первокурсника. Забавная ирония судьбы, ничего не скажешь!

Кабинет ректора впечатлял своим роскошным убранством — на стенах висели многочисленные портреты, императорские грамоты и всевозможные награды, свидетельствующие о былых заслугах и связях владельца. Похоже, господин ректор — весьма влиятельная персона в определенных кругах.

За резным столом красного дерева восседал сам ректор — Августин Валерианович Вернадский, престарелый мужчина с суровым волевым лицом, обрамленным аккуратной седой бородой, и пронзительным взглядом ярко-синих глаз. Стоило мне войти, как он тут же оторвался от бумаг и буквально впился глазами в мою правую руку.

И только тогда я вспомнил, что в Академии принято носителям магических меток непременно носить перчатки во избежание демонстрации своих способностей. Черт, вот я олух! Со всей этой кутерьмой напрочь об этом забыл. Хотя, казалось бы, уж кому как не мне, бывшему властителю Инферно, знать толк в скрытности и маскировке.

— Иван Ведминов, если не ошибаюсь? — хрипловатым басом осведомился ректор, кивком головы указывая мне на стул напротив.

— Совершенно верно, Августин Валерианович, — почтительно отрапортовал я, усаживаясь на предложенное место и незаметно разглядывая собеседника.

Да, в этом старике определенно чувствовалась сила и стальной стержень. Уверен, в былые годы он наверняка снискал себе славу бесстрашного воина. Прямо как я когда-то… Тьфу ты, о чем я думаю вообще? Соберись, Велиал, не время предаваться ностальгии по былому величию!

Ректор откинулся на высокую спинку кресла и, сцепив пальцы в замок, задумчиво воззрился на меня, словно пытаясь проникнуть в самые потаенные уголки моей души:

— Ох, Иван, знал бы ты, как я уже устал слушать полковника Морозова, талдычащего о том, что тебе самое место в Офицерском корпусе! А с другой стороны, отец Григорий все уши прожужжал, мечтая заполучить тебя в Духовную Академию. Прямо кость в горле ты у них, не меньше! А ты сам-то, собственно, куда стремишься, а?

Если бы вы только знали, Августин Валерианович. Если бы вы только знали, КТО я на самом деле и на что способен…

— Я хочу стать офицером, Августин Валерианович! Верю, что это мое истинное призвание.

Губы ректора дрогнули в едва заметной понимающей усмешке. Похоже, не так-то просто провести этого проницательного старика…

— Вот как? И ты абсолютно в этом уверен? — вдруг раздался за моей спиной мягкий бархатистый женский голос.

От неожиданности я едва не вздрогнул и обернулся, мысленно проклиная себя за мгновенную потерю бдительности. Впрочем, чему удивляться — в этом юном теле рефлексы пока еще не те, что раньше.

Давешняя дама, впустившая меня в кабинет, смотрела на меня с легким прищуром и едва уловимой загадочной полуулыбкой. Ее сапфирово-синие глаза, казалось, прожигали насквозь, а от всей фигуры веяло какой-то необъяснимой властностью и силой.

— Видишь ли, Иван, — продолжила она тоном доброй наставницы, — путь Духа куда более безмятежен и спокоен. Не придется постоянно участвовать в бесконечных распрях и жестоких конфликтах, рисковать жизнью в кровавых битвах. Да и особой физической подготовки путь Духа не требует, в отличие от Офицерского корпуса. Может, все же передумаешь, м?

Ее тон был настолько доверительным и участливым, а аргументы — настолько разумными, что я на миг растерялся. С чего бы вдруг простой прислуге или даже преподавателю так переживать о судьбе едва знакомого первокурсника?

— Ах да, чуть не забыл! — спохватился тем временем ректор Вернадский, прерывая мои размышления. — Иван, позволь представить тебе Нинель Валентиновну Крамскую. Это мой персональный перст, моя верная спутница и соратница еще со времен освоения Сибири. А по совместительству — один из лучших наших преподавателей и глава кафедры Анимы и Энергоструктур, между прочим!

У меня брови на лоб полезли от изумления. Перст? Преподаватель? Глава кафедры? Вот это поворот! Выходит, пока одни обращаются со своими перстами как с бессловесными рабами и боевыми машинами, другие видят в них полноценных личностей и фактически членов семьи. Любопытная концепция, ничего не скажешь.

И я вдруг со всей отчетливостью понял, по какому именно пути хочу пойти. Нет, я не стану превращать своего будущего перста в ручную зверушку или тупое орудие убийства. Я буду строить наши отношения на взаимном доверии, уважении и неразрывных узах, словно он — продолжение меня самого.

Потому что только так, став с ним единым целым, я смогу раскрыть весб свой и его безграничный потенциал. Только в таком тандеме наша сила поистине не будет знать границ!

Я расправил плечи и твердо посмотрел в пронзительные глаза ректора, всем своим видом излучая непоколебимую решимость:

— Благодарю за столь лестное и заманчивое предложение, госпожа Крамская. Но мой выбор остается неизменным. Я хочу стать офицером и верю, что это мое истинное призвание!

Августин Валерианович несколько мгновений испытующе буравил меня взглядом, словно пытаясь отыскать малейшие признаки сомнений или фальши. Но я невозмутимо выдержал эту безмолвную проверку, и, в конце концов, ректор одобрительно кивнул, еле заметно подмигнув Нинель Валентиновне.

— Что ж, Иван, — торжественно произнес он, — в таком случае добро пожаловать в славную семью Офицерского корпуса Магической Академии! Надеюсь, ты ни на миг не разочаруешься в своем выборе. Ибо путь, что ты избрал — нелегок, но славен. Дорога воина — это дорога чести, отваги и беззаветного служения своей стране.

С этими словами он протянул мне руку для крепкого рукопожатия. А Нинель Валентиновна ободряюще улыбнулась, словно говоря: «Дерзай, парень! Раз уж решил вступить на этот тернистый путь, будь готов пройти его до конца».

Я с чувством пожал сухую жилистую ладонь ректора. О да, я готов. Готов ко всему, что уготовила мне судьба в этом новом воплощении. И можете не сомневаться — своего я добьюсь, чего бы мне это ни стоило.

— Что ж, Иван, с распределением мы разобрались. Нинель Валентиновна, будьте так любезны проводить молодого человека до его комнаты и проследить, чтобы багаж доставили прямиком туда. Не дело это — мотаться по Академии с чемоданами.

— Непременно, Августин Валерианович, — с готовностью кивнула госпожа Крамская и, плавно поднявшись со своего места, направилась к двери.

Я вскочил вслед за ней и с почтительным полупоклоном откланялся:

— Благодарю вас, Августин Валерианович! Постараюсь оправдать ваше доверие.

Уже на пороге меня вдруг окликнул зычный бас ректора:

— Иван, погоди-ка секунду!

Я обернулся и едва успел поймать брошенный мне предмет. Это оказалась перчатка из тонкой черной кожи, явно сшитая на заказ.

— Надень-ка вот это, — наставительно произнес Августин Валерианович. — Поверь старику, так у тебя будет хоть немного, да меньше проблем. Поубавится охотников позавидовать или начать задирать. А метка у тебя и впрямь, знаешь ли, примечательная.

Я невольно ухмыльнулся про себя, натягивая перчатку. Метка-то может и впрямь уникальная, вот только истинной ее силы не знает никто.