— И что ты предлагаешь?

— Есть у меня один план…

Заносим пленников в комнаты, связываем им руки за спиной и засовываем под кровать. Кажется, разум мертвецов скрывается не в мозге, а во всём теле сразу. Только так можно объяснить, как они могут передвигаться с отделённой головой. Как они могут мыслить с повреждениями мозга.

— В идеале было бы ещё и мечи наши найти, — говорю. — Но это второстепенная задача. Идите за мной. Старайтесь ступать как можно тише.

Тридцать человек крадутся по замку.

Немногочисленные факела освещают нам дорогу. Поскольку мертвецы в Варзоде считают себя людьми, то и ведут себя соответствующе. Днём они ходили по коридорам, суетились, а ночью вернулись в свои постели и спят. Либо пытаются это делать.

Наш путь лежит вниз. По винтовой лестнице в ту сторону, откуда меня привели. К подземелью хирурга, но не доходя до него.

Петляем по коридорам, пролазим в узких местах, спускаемся через дыру в полу. Доходим до ступенек и очень тихо идём вниз. В этой части замка стражи быть не должно, поскольку здесь нечего охранять. Но всё равно приходится заглядывать за каждый угол, чтобы убедиться, что нас не встретят вооружённые мертвецы.

Нам удаётся остаться незамеченными в том числе из-за ветра, гуляющего среди руин замка, из-за капель воды, стучащих по полу. Они полностью скрывают наши шаги.

— Скажешь, куда мы идём? — шёпотом спрашивает Вардис.

— Тише, — говорю.

— Да куда уж тише?

— Мы уже почти пришли. Сейчас сам всё увидишь.

Я не видел это место, но слышал, когда проходил мимо. И точно знаю, что здесь находится.

Поворачиваем на одной из развилок и натыкаемся на двустворчатую деревянную дверь. Именно то, что нам нужно.

— Хотите знать, что здесь находится? — спрашиваю. — Сейчас всё увидите. Как минимум меня и Браса сюда приглашали.

— Меня? — удивляется парень.

Открываю дверь и за ней обнаруживается огромная комната, вся набитая двухъярусными кроватями. Возле каждой стоит шкаф и небольшой табурет. Комната прислуги. Около сотни женщин поднимают головы и смотрят на нас с явным удивлением.

Кажется, никто из них не спал.

Все эти мертвецы просто лежали на своих кроватях с открытыми глазами, поскольку по расписанию сейчас ночь, поэтому нужно быть в постели.

— Заходите, — говорю своим. — Только не шумите. Здесь поблизости должна быть комната мужчин. Они не должны нас услышать.

Соплеменники проходят внутрь, закрывают за собой дверь и растягиваются вдоль одной из стен. Иду мимо кроватей, ищу среди окружающих нужное мне лицо. Многочисленная прислуга закрывается одеялом, точно щитом. Должно быть, они решили, что мы пришли их всех изнасиловать. Что ещё могут делать незваные гости посреди ночи в комнате стольких женщин? Да ещё и голых под одеялом.

Наконец, я натыкаюсь на нужного мне человека.

— Привет, — говорю.

Передо мной служанка, которая помогала мне мыться в большом тазу в моей комнате. Которая очень настойчиво звала на чай этим вечером. Так что моё прибытие можно считать официальным визитом. Она хотела, чтобы я пришёл, вот я и пришёл. Пусть не совсем так, как это предполагалось, но что поделать.

— Удивлена? — спрашиваю. — Ты же сама меня приглашала.

— Но я не думала, что ты придёшь, — отвечает девушка. — Никто не приходит.

— Ты предлагаешь выпить чая всем гостям, которые бывают в замке?

— Не всем…

Должно быть, она это предлагает только симпатичным. Сейчас половина парней из Дарграга должна обидеться, что их не сочли таковыми.

— Вот я пришёл, — говорю. — И не откажусь от чая.

— Прямо сейчас? Среди ночи?

Она оглядывается по сторонам, смотрит на моих соратников, столпившихся вдали.

— Самое лучшее время для него. Не считаешь?

— Конечно, — отвечает девушка, будто загипнотизированная. — Лучше и быть не может.

Она поднимается с кровати, а мне приходится отойти в сторону, чтобы дать ей одеться. Пусть мертвецы и не спят ночью, но принятый распорядок дня заставляет их раздеваться каждый вечер. Интересно, они сами осознают, зачем это делают?

Зачем каждую ночь отправляться спать, если ты не можешь уснуть?

Одевшись, девушка выходит из комнаты и направляется в соседнее помещение — кухню.

— Останьтесь здесь, — шепчу друзьям. — Я побеседую с ней наедине.

— А мне можно пойти с вами? — спрашивает Брас. — Она и меня звала на чай.

— Тебе — можно.

На кухне для обслуживающего персонала находятся десятки столов для приёма пищи и ещё больше стульев с высокими спинками. У ближайшей стены стоит большая печь для готовки еды. По всей видимости, ей уже очень давно не пользовались, поскольку пауки успели сплести внутри неё паутину.

— Как тебя зовут? — спрашиваю.

— Изетта, — отвечает.

— Приятно познакомиться. Я — Гарн, а это — Брас.

Девушка ходит между старыми шкафчиками, которые скрипят от одного косого взгляда на них. Одна дверка отваливается и падает на столешницу, стоило слегка её коснуться. Внутри всякий хлам, ржавые столовые приборы, горшочки с чем-то.

Около пяти минут понадобилось Изетте, чтобы найти три приемлемого качества кружки и медный котелок, чтобы нагреть в нём воду.

— Ну и грязнули же наши мужики, — произносит девушка. — Всё сломали, всё поперекладывали, ничего не найдёшь.

Уходит из помещения и вскоре возвращается с блюдцем, на котором лежит что-то чёрное, похожее на пыль. Если это и был когда-то чай, то срок его годности прошёл ещё до того, как построили Дарграг.

— Вы любите чай из хагиуна? Я сама его собирала.

— Конечно, — говорю. — Обожаю.

Брас согласно кивает.

Следим, как она наливает в котелок грязную, вонючую воду из бочки, в которую стекает дождь. Засыпает в котелок эту грязь и ставит на решётку, под которой зажигает пару сухих веток. Должно быть, после смерти у неё напрочь исчезло обоняние, поскольку находиться рядом с протухшей водой и сохранять при этом нормальное выражение лица — то ещё испытание.

— Как тебе здесь работается? — спрашивает Брас.

Парень умеет быть вежливым.

У него десять младших братьев и сестёр, о которых он заботится всю свою жизнь, и это отразилось на его манере вести диалог. Когда он с кем-то разговаривает, то всегда говорит мягко, но при этом уверенно, отчего инстинктивно хочется его слушаться. Такой вот большой добряк.

— Неплохо на самом деле. Обязанностей много, устаю порой. Зато в тепле и безопасности.

— Дружишь с другими девушками?

— Да… но есть тут всякие… Верги например. Постоянно болтает обо мне за спиной, а в лицо улыбается. Терпеть её не могу.

Следом девушка пускается в разъяснения личностных отношений со всеми служанками.

Описывает своих подруг и давних знакомых, с которыми длится долгая неприязнь. Рассказывает, кому завидует, кто завидует ей. Какие козни они друг другу строят. Никогда бы не подумал, что у мертвецов могут кипеть подобные страсти.

— А мужчины? — спрашиваю. — Неужели среди слуг короля нет достойных?

— Ай, — отвечает Изетта. — Все приятные мужчины заняты, остались только неприятные.

Как по мне, все покойники в этом замке — неприятные. Но кто я такой, чтобы судить других. Я же не мертвец.

Девушка наливает получившийся отвратительный чай в кружки и ставит их перед нами. Брас с довольным видом подносит его к носу и принюхивается, точно никогда в жизни не чувствовал настолько восхитительного аромата.

— Пахнет просто превосходно, — говорит.

— Спасибо…

Если бы серая кожа на лице девушки могла покраснеть, то она бы уже зарделась.

С довольным видом Изетта подносит к губам кружку и делает маленький глоток. Вкусовые рецепторы, по всей видимости, у неё тоже не работают.

— Нравится прислуживать такому великому человеку, как двуединый король? — спрашиваю.

— О, он великий человек, — отвечает Изетта. — Щедрый, добросердечный. Всегда хорошее слово скажет, когда мимо проходит. Он не смотрит на нас, как на пустое место, как многие люди из знатных семей.