— Орехов не может быть мне другом, — возразила я, — мы с ним разного поля ягоды.

— И все же он запомнил ваше имя и лицо, — мурлыкнул шеф, — это уже кое о чем говорит… Насколько я знаю, у Никифора Терентьевича отличный нюх на людей — этим он пошел в мать. Так что чем-то вы его заинтересовали.

Почему-то я покраснела, хотя казалось бы — ну заинтересовала и заинтересовала, что тут такого? В конце концов, Мурчалов — едва ли не лучший сыщик Необходимска, а я его помощница. Волне возможно, что Орехов счел это достаточно полезным знакомством.

Так что не было никакой причины заливаться румянцем. Тем более, что Орехов мне вовсе не нравился как мужчина. Да, он был высокого роста — выше меня, что не так-то часто случается; с приятным голосом и безупречными манерами. Но при этом полноват, на десять лет старше, да и эти его дурацкие усики…

«Зато какие у него большие ладони!» — зачем-то всплыла в голове непрошенная мысль.

Я постаралась тут же ее отогнать. Что за притча, никогда ведь не интересовалась противоположным полом! Неужели, как говорит Антонина, наша экономка, «время пришло»? Так пусть уходит обратно, мне не до того.

— Ну ладно, — сказала я. — То есть вы считаете, что это духовный брат Орехова. Как же мы тогда его поймаем? Не предлагаете же вы следить за всеми богачами Необходимска? Кстати, сколько их у нас?

— О, довольно много, мы все же богатый город, — махнул хвостом Василий Васильевич. — Есть даже мнение, что третий или четвертый по состоятельности на планете… Но то, о чем вы говорите, конечно, невозможно. Нужно наладить слежку за небом. Увы, боюсь, мне придется пренебречь давней напряженностью в отношениях, что существует между кошками и птицами, и обратиться за помощью к воронам и галкам…

Шеф, разумеется, имел в виду генмодов — в Необходимске их живет довольно много, хотя генмодифицированные птицы держатся больше наособицу от людей, чем те же коты и собаки. Как говорил наш преподаватель гражданского права, «слабее интегрированы в общество». Знакомый шефа Аврелий Чернокрылов, хозяин таксидермической лавочки и сын знаменитого художника, скорее исключение из правил.

Я спросила, не через него ли шеф собирается действовать.

— Через него, увы, — вздохнул тот. — Не самая приятная особа, но других вариантов я не вижу. Не снова же пытаться загнать нашего фигуранта? Таксисты попробовали — не получились…

И тут у меня забрезжила в голове идея. Я вспомнила Румянцеву и Цой, жарко спорящих над кружкой пива. Цой даже чертила что-то на столешнице, пытаясь мне объяснить…

— Знаете что, — медленно проговорила я, пытаясь ухватить эту свою мысль за хвост, — а может быть, и получится. Правда, придется обратиться за помощью не только к птицам. Но мне почему-то кажется, что отказа не будет.

Как ни странно, мой план встретил полный восторг у Цой и Румянцевой. Я не думала, что они хорошо меня примут: как-никак, я снова заявлялась к ним в мастерскую посреди рабочего дня, отнимала время… Но Юлия встретила меня чуть ли не с распростертыми объятиями, и даже Мария сдержанно обрадовалась.

Когда я предложила им переоборудовать аэромобиль, чтобы он летал быстрее и лучше, Румянцева сперва восприняла это с неподдельным энтузиазмом и полезла уже за целым списком усовершенствований, которые она вела у себя в блокноте. А вот Мария Цой повела себя куда скептичнее.

— Не верю, чтобы Гильдия согласилась поступиться своими драгоценными традициями, даже чтобы достать занозу у себя из задницы, — сказала она. — Да и кто уступит свой аэромобиль? Они же все посчитаны и записаны за определенными водителями. Если мы выведем какой-то из них из строя, кто-то из таксистов не заработает денег.

— Да они тут и так в карты играют целыми днями! — возмутилась Румянцева.

— Они играют, когда мобиль сломан. В этом случае идет страховка от Гильдии, — невозмутимо пояснила Цой.

— Так и за тот, который мы будем переоборудовать, заплатят, в чем проблема!

— Заплатят ли? — скептически приподняла Цой бровь. — Но даже если и так, то потом они наверняка заставят все усовершенствования откатывать обратно, и вот это уже может оказаться за наш счет.

Я порадовалась, что с самого начала решила действовать не через этих выжиг.

— Нет-нет, — сказала я. — Мы обратимся к частному владельцу! У Никифора Орехова есть собственный аэромобиль, и я уверена, что он не откажется потягаться в скорости с Таинственным таксистом.

Тут уже и непосредственная Румянцева, и сдержанная Цой вытаращились на меня совершенно одинаково.

— Орехова? — раздельно спросила Цой. — Миллионщика Орехова? Да вы с ума сошли, голубушка!

— Так ему и нужно вмешиваться в эту ерунду! — вторила Румянцева.

Но уговаривать их пришлось совсем не так долго, как я опасалась. Очень уж им хотелось модернизирировать какой-нибудь аэромобиль — и желательно так, чтобы ретрограды из Гильдии не стояли над душой. Кроме того, я заверила их, что переговоры с Ореховым буду вести сама, и это решило дело. Как грубовато сообщила мне Юлия, если им не придется выставлять себя идиотками, а только постоять рядом и понаблюдать за тем, как идиоткой выставлю себя я, то они согласны.

У шефа давние дела с секретарем Орехова, Фергюсом Иисусовичем. Подозреваю, что речь идет о каких-то компрометирующих сведениях, которыми располагает шеф в отношении старого ворона (секретарь — тоже генмод), но я не спрашивала. Некоторые вещи лучше не знать, чтобы иметь возможность строить из себя святую невинность.

Как бы то ни было, через этого секретаря шефу удалось договориться о встрече. Я уже виделась с Ореховым у него дома, когда мы приезжали в роскошный особняк этого семейства вместе с полицией. На сей раз встреча состоялась в одной из контор его компании — чрезвычайно людном и занятом здании в Дельте.

Здание было выстроено недавно: из бетона, с огромными окнами без переплетов. Еще на этапе планирования его называли уродливым, какой-то журнал даже открыл сбор петиций за прекращение строительства. Кажется, эти петиции были собраны, но Ореховых это не остановило. И вот теперь здание бурлило жизнью: по этажам бегали туда-сюда клерки с бумагами, на рецепции внизу то и дело звенел колокольчик, подзывающий секретарей — те еле нашли свободную секунду указать нам нужную дверь!

Однако в кабинет Орехова — просторный, светлый, с массивным столом из темного дерева — шуму и суете не было доступа. Когда мы прошли, в приемной перед столиком секретарши ждало еще трое, однако Орехов поднялся из-за стола нам навстречу с таким видом, будто ждал нас весь день и мы были его единственными гостями.

— Приятно видеть вас, Анна Владимировна, — сказал он, выслушав мои представления спутниц. — И вас, дамы. Что же вас сюда привело? Фергюс сказал, что дело опять касается детективной работы. Я снова стал подозреваемым в преступлении? Это было бы интересно!

— Я бы охотно доставила вам это удовольствие, — в тон ему ответила я. — Но только я своими глазами видела, что вы стояли рядом со мной на земле, когда Таинственный таксист пролетал мимо.

— А! — если мне казалось, что Орехов радушно принял нас прежде, то теперь я вынуждена была пересмотреть свое мнение: вот сейчас он просто просиял. — Так вы ловите Таинственного таксиста? И чем же я могу вам помочь? — он снова окинул взглядом Цой и Румянцеву, не упустив тубы с чертежами, которую сжимала в руках одна, и большой папки, которую держала другая. — Похоже, разговор будет довольно долгим. Не перейти ли нам за стол?

Он указал рукою на круглый стол у окна, за которым стояло несколько кресел — видимо, специально для переговоров. Кресла на ощупь оказались мягче, чем у нас с шефом дома, однако при этом я не упустила, что Орехов сел напротив меня так, чтобы видеть мое лицо, на которое падал зимний свет.

Стараясь не спасовать в этой обстановке, я в двух словах обсказала проблему: необходимо догнать Таинственного таксиста, чтобы заставить его выдать свою личность; гильдия сопротивляется малейшим переделкам своих мобилей; важно найти того, у кого есть собственный аэромобиль и кто согласится на модернизацию.