— Стойте, мы их делаем? — удивилась я. — А я думала, их доставляют из Каганатов…

— Не совсем, оттуда доставляют запчасти, а у нас тут собирают по лицензии, — покачала головой Цой. — Есть три мастерские в городе, которые берутся за такие заказы, я в одной из них стажировалась. Скучнейшее место! Там все куплено гильдией, шаг влево, шаг вправо — самоуправство! Ни малейших усовершенствований внести нельзя!

— Вы так говорите, словно это не ваша Гильдия, — удивилась я.

— Так она и правда не наша! — фыркнула Румянцева. — Мы в Гильдию не входим, они же зубами и когтями держатся за свои привилегии! Стали бы они принимать туда механикусов вроде нас.

— Да, мы просто наемная рабочая сила, — кивнула Цой. — И всеми нашими предложениями по рационализации подтираются! Но и выхода особого нет, — она вздохнула. — Если хочешь работать с летающими машинами, приходится работать с Гильдией.

— А почему так происходит? — спросила я. — Разве им самим усовершенствования не выгодны?

— Какая к хуям выгода! — Румянцева махнула рукой. — Им выгодно, чтобы работать по два часа в день и зарабатывать этим как короли! Вот и все. А то, что такси бьются через одно… — она осеклась.

— Разве такси часто бьются? — тут же среагировала я.

Мне было известно, что некоторые люди боятся пользоваться летающим транспортом, но реклама всегда заверяла, что такси абсолютно безопасны — если, конечно, вы не страдаете головокружениями и можете как следует держаться за поручень, окружающий площадку.

Механики переглянулись, при этом на лице Румянцевой было такое выражение, словно она сожалела, что сказанула такое, а на лице Цой — будто она укоряла помощницу за несдержанность.

После короткой паузы Цой сказала:

— Не совсем. Если бы аэромобили были повинны в смертях или ранениях, рано или поздно пришлось бы что-то менять. В основном все отказы заканчиваются ничем — выходят из строя, как правило, движущиеся части, то есть подъемные лопасти. В этом случае энергии генератора поля почти всегда хватает, чтобы аэромобиль мягко сел. Корпус мнется, выглядит страшно, но на деле сущие пустяки. Поскольку в случае отказа такси поездка бесплатна, большинство горожан даже не жалуется.

— Ясно, — несколько озадаченно сказала я.

Мне прежде никогда не приходилось сталкиваться с поломкой воздушного такси. Но ведь и ездила я на них не так часто. А что, может быть, поэтому никто и не обратил внимание на число поломок. Для того, чтобы постоянно пользоваться таким видом извоза, надо, чтобы у тебя денег куры не клевали. А такому богачу проще заиметь свой собственный транспорт.

— То есть, по-вашему, Таинственный таксист постоянно уходит от преследования других таксистов потому, что его аэромобиль лучше сделан? — спросила я.

Румянцева широко улыбнулась.

— Готова поставить свой любимый ключ на семнадцать, что да! Таинственный таксист — отличный парень, я за него болею!

Ага, так вот почему она так неприветливо меня встретила, когда я сказала, что разыскиваю его.

— Ну-ну, — Цой неодобрительно покачала головой. — Не знаю, как насчет удачности конструкции, если ему даже в голову не пришло сделать на аэромобиле нормальное кресло, как я уже много лет уговариваю… Но что ему не требуется так часто чинить поломки, как нашим — это точно.

— Маша, я тебя люблю, но кресло на аэромобиле — это зряшная затея! — заспорила Румянцева. — Зачем оно нужно — чтобы вверх головой летать, что ли? Да пилот мигом сознание потеряет! И молчу уже о том, что это лишний вес…

— Зато можно было бы обойтись без поручней, которые точно лишний вес, или делать их из современных материалов вместо древней нержавейки, — возразила Цой.

Я слушала все это с неподдельным интересом, впитывая малейшие подробности. Будет, что рассказать шефу!

К концу обеденного перерыва механиков, который длился положенные по закону два часа, расстались мы более чем довольные друг другом.

Вечером мы с шефом в его кабинете обсуждали улов за сегодняшний день.

Для очистки совести я все же объехала остальные СТО, но ничего принципиально отличного от того, что увидела в самом первом, не нашла: не слишком большие рабочие ангары без перегородок, полная невозможность укрыть неофициальную деятельность… И почти везде на СТО, кроме самого первого, я встречала хотя бы двух или трех бездействующих таксистов. В одном СТО они играли в карты вместе с механиками, хотя в ангаре стоял полуразобранный мобиль…

Осторожные расспросы позволили узнать, что все мобили находятся в собственности Гильдии, но за каждым закреплено двое, а то и трое водителей, работающих посменно. Если аэромобиль выходил из строя, что случалось довольно часто, без работы оставались все, с ним связанные.

Но, как ни странно, никто из оставшихся без дела таксистов не тосковал по этому поводу. Все они казались довольными жизнью.

Это наблюдение я тоже поведала шефу.

— Это вам к вопросу о вреде монополий, — заметил Василий Васильевич. — Но самое главное, что вы вынесли из этого похода?..

— Что Таинственному таксисту удается ускользать от остальных потому, что его аэромобиль как-то модифицирован, — сказала я. — Причем, судя по всему, очень неплохо модифицирован. Хотя об этом мы и раньше догадывались…

— Допустим, — сказал шеф, — но догадки никогда не мешает подтвердить эмпирически. Ладно. Какими вы видите наши следующие шаги?

— Обойти мастерские, способные на модификацию аэромобилей? — предположила я. — Вряд ли их в городе много.

— Да, речь идет практически о полноценных сборочных цехах, — кивнул шеф. — Я знаю четыре, два из них — при Высшей инженерной школе, один работает на Управление военного флота, один — в частном владении.

— Что-то вроде предприятия инженера Стряпухина, вечная ему память? — спросила я, имея в виду нашего с шефом прошлогоднего клиента.

Косвенно то дело стоило мне самого неприятного опыта в моей жизни. Это не говоря о том, что настоящего убийцу — ни заказчика, ни исполнителя — мы так и не поймали. Хотя насчет заказчика шеф был практически уверен.

— Вроде, но масштабом побольше, — кивнул шеф.

— Так может быть, зайти к ним?

— Уже, — шеф довольно сощурился. — Они сейчас конструируют лазерные устройства по заказу нашей доброй знакомой, Галины Георгиевны Байстрюк. Кажется, та решила вернуться на деловую арену.

— Ого! — воскликнула я. — Быстро она!

— Так ведь изобретение Монро было арестовано, а патента на него он не получал — вот оно и попало в общее пользование… по крайней мере, по законам Необходимска. Галина Георгиевна, несмотря на возраст, деловую хватку не утратила и уже успела подсуетиться.

— Надеюсь только, она его не для показа страшилок будет использовать, — вздохнула я.

— Виктуар мне обмолвилась о том, что она обсуждает контракт с Народным театром, потому что Академический театр ей сразу отказал, — усмехнулся в усы Василий Васильевич. — Думаю, вас это обрадует?

— Еще бы! — ахнула я.

Да, я — завсегдатай Народного театра, грешна. Пусть пьесы, которые там ставят, не всегда отвечают самому изысканному вкусу, зато они интересны. От них кровь бурлит в жилах и дух захватывает. А уж если добавить к обычным красочным декорациям еще и те картины на воздухе (точнее, водяном паре), которое создает устройство мошенника Монро — должно и вовсе получиться необыкновенно!

— В общем, у них сейчас просто нет времени на то, чтобы переоборудовать аэромобиль. Это ведь не починка часов в свой карман в свободное от работы время, такое от коллег не скроешь, — подвел итог шеф. — Следовательно, что?

— Мы имеем дело с подпольной лабораторией? — спросила я. — Может быть, опять организованная преступность? Что-то они успокоились после ареста Резникова…

— И наймит организованной преступности снимает котят с деревьев? Нет, я думаю, что другая ваша версия ближе к делу: это развлекается кто-то, у кого денег куры не клюют. Кто-то, кто не только смог вывезти аэромобиль из-за границы в обход Гильдии, но и сумел оборудовать у себя на дому частную лабораторию. Честно говоря, если бы вы сами не поручились за алиби вашего друга Орехова, я подумал бы на него — по типажу он как раз подходит.