«Не думай о Рангаре». Она отругала себя, когда Трей углубил поцелуй. Его губы ласкали ее. Его рука скользнула по ее плечу, спустив остатки ткани свадебного платья до талии.

Она так же поцеловала его в ответ. Ощущения, пробегающие по ее телу, не были похожи на дикую страсть, которую она испытывала с Рангаром, но и не были совсем неприятными.

Ее сердце бешено заколотилось, когда он провел большим пальцем по бретельке ее сорочки. Неуверенно она коснулась его шеи, запустив пальцы в волосы на его затылке. В ответ он положил руку на ее бедро и сжал ткань в кулак.

«Так непохож на Рангара, — думала она, — и все же они братья». В Трее видны черты Рангара. Святые, и Валендена тоже.

Трей прервал поцелуй, чтобы собрать платье на талии и стянуть его вниз по ногам. Она приподняла бедра, чтобы помочь ему, и выпуталась из него, оставшись в сорочке. Она была из белого хлопка, но достаточно тонкая, чтобы быть немного прозрачной, и когда взгляд Трея упал на нее, она почувствовала, что дрожит.

— Клянусь богами, — пробормотал он.

Он вернулся к кровати, но вместо того, чтобы сесть рядом, обхватил ее за плечи и опустил, пока она не легла на простыни. Оперевшись на одну руку, Трей некоторое время рассматривал ее лицо, словно запоминая.

Затем наклонился для еще одного поцелуя. На этот раз все было по-другому. Брин мгновенно почувствовала, как ее пронзил прилив энергии. На ней была сорочка, на нем — брюки. Ничего больше. Их разделяло всего несколько предметов одежды. Это вдруг показалось очень реальным, и на нее нахлынули смешанные эмоций.

«Рангар, — подумала она, когда Трей быстрым движением языка попробовал ее губы на вкус. — Я хочу Рангара».

Она приказала своим рукам коснуться груди Трея, исследуя его твердые мышцы. Какая-то ее часть думала только о Рангаре и его боли, но была и другая, податливая от бренди, которая откликнулась так, как откликнулась бы любая женщина на такого мужчину, как Трей. На вкус он был как Мирский мед, и она углубила поцелуй, чтобы попробовать еще раз.

Трей обхватил ее голову в поцелуе, его пальцы пытались распустить ее косы, пока он не смог обхватить пальцами ее волосы и потянуть достаточно сильно, чтобы откинуть ее голову назад и провести губами по ее шее.

Брин вцепилась в его плечи, впиваясь своими короткими ногтями в его кожу, чтобы пережить сильные ощущения, которые она испытывала. Он внезапно прижался бедрами к ее бедрам, и она втянула воздух, так как все ее тело задрожало.

«Он знает, что делает. — она почувствовала некоторое облегчение от того, что в первый раз была с мужчиной, который был одновременно искусным и нежным, но эта мысль тут же затмилась. — Рангар должен был быть моим первым!»

Трей отстранился, возясь с ремнем на брюках. Без тепла его тела Брин почувствовала внезапный озноб. Она задрожала от холода и неуверенности. Через несколько мгновений Трей собирался сделать то, что мужчины делают со своими женами. Заявить на нее права во всех отношениях.

«Но я не принадлежу ему».

Рангар спас ее от волков, когда ей было шесть лет, а затем еще раз в ночь восстания в замке Мир. Он считал, что его долг — присматривать за ней, и он это делал, даже рискуя собственной жизнью. Он даже отравил себя в попытке заставить ее спасти его жизнь… чтобы они были в равной степени Спасенными и Спасителями друг для друга.

Это означало, что теперь она была Спасительницей Рангара. Брин никогда по-настоящему не верила в священные узы, ей всегда было неприятно думать, что кто-то может владеть чужой душой, но она не могла отрицать, что между ними существовала сильная связь. В каком-то смысле Рангар был ее долгом так же, как и этот брак.

— Трей, остановись! — она ахнула и села, скрестив руки на груди. Ее лицо исказилось, когда на глаза навернулись слезы. — Прости. Я не могу этого сделать. Я хотела, я пыталась, но не могу перестать думать о нем…

На лице Трея отразилось удивление. Как только на ее глазах появились слезы, он отпустил ремень и притянул ее к себе, посадив к себе на колени.

— Шшш, Брин, все в порядке. — он погладил ее по спине. — Я просто… — он глубоко вздохнул. — Слава богам.

Она удивленно подняла на него глаза и увидела, что его лицо так же напряжено, как и ее.

— И ты меня прости, — сказал он. — Я пытался, но не мог избавиться от мыслей о Сарадж, — признался он. — Сегодня я только о ней и думал. С тех пор как мой отец предложил этот план, я знаю, что он мучает ее. И меня. — он притянул Брин ближе и прижался лбом к ее лбу.

Ее охватило облегчение от того, что она была не одна в этом. Насколько спокойным и уверенным казался Трей, это было лишь притворством. Он так же переживал из-за того, что ему нужно заняться любовью с женщиной, которая не была Сарадж.

— Что нам делать, Трей? — прошептала она.

— Не знаю. — он нежно погладил ее по спине. — Они узнают, если брак не будет консумирован.

— Как узнают? — спросила она.

В конце концов, это вызовет подозрения, если она не забеременеет в течение нескольких месяцев, но это было похоже на целую жизнь, более чем достаточно, чтобы найти лучшее решение.

— У твоего народа нет такой магии, как у нас, — сказал он и указал на магический знак рядом с бицепсом, похожую на серию символов солнца. — Он позволяет нам видеть ауры. Это своего рода свет, окружающий человека. Полезно, чтобы понять, не обманывает ли нас кто-то.

— Ты имеешь в виду, что они узнают, лжем ли мы? — закончила она.

Он кивнул.

— Мало у кого есть этот знак, но моя тетя — одна из них. Она только взглянет на нас и поймет.

— Разве мы не сможем убедить ее оставить это в тайне?

— Я не знаю. Не думаю, что она будет хранить это в тайне вечно, не тогда, когда другие тоже могут увидеть ауру. — он сделал паузу, проведя рукой по челюсти. — Нам нужно не появляться на публике до свадебного тура, когда мы поедем в деревни Берсладена, чтобы простые люди могли познакомиться со своей новой королевой. Это произойдет только через неделю. Это даст нам еще немного времени. А до тех пор, я поговорю с тетей и попрошу ее молчать.

Брин уткнулась лицом в его грудь и кивнула.

Еще несколько дней до потери девственности с Треем не были идеальным решением, но, по крайней мере, это дало бы ей время сначала поговорить с Рангаром. Она никогда не простит себе, если позволит Трею лечь с ней в постель, пока Рангар находится над головой, сидит по башне, представляя себе все способы, которыми она его предала.

— И что нам теперь делать? — спросила она.

Он провел рукой по ее волосам.

— Теперь, принцесса, мы немного поспим.

Все ее тело обмякло от усталости. Она не осознавала, насколько была напряжена, до этого момента, зная, что консумация не обязательно должна произойти этой ночью.

Она плюхнулась на кровать, не потрудившись натянуть кружевную ночную рубашку, которую приготовила для нее Хельна. Трей скользнул под простыни рядом с ней. Она придвинулась к нему поближе, позволяя ему обхватить рукой ее маленькую фигуру.

Так они и уснули, в объятиях друг друга, но каждому снился кто-то другой.

Тук-тук.

Утром служанка принесла поднос с булочками и чаем из сосновых листьев, и покраснела, обнаружив, что будущие король и королева все еще в постели и полуобнажены.

— Ой! Я оставлю это… здесь. — Служанка поставила поднос в изножье кровати и убежала, уже хихикая в ладошку.

— Отлично. — простонала Брин, садясь и потирая глаза. — Полагаю, нам следует приготовиться к тому, что сплетни распространяться по замку, как чума.

Простыня упала с обнаженной груди Трея, когда он сел и взял булку.

— Пусть слуги сплетничают. Для нас будет лучше, если все в замке будут говорить о нашей предполагаемой страстной ночи любви, чем предполагать, что этого не было.

Щеки Брин покраснели, когда она вспомнила прошедшую ночь. Брак не был консумирован, чему стоило радоваться, но она помнила поцелуи Трея. Все, чего они добились, — это отложили консумацию на несколько дней.