Они все слышали звуки музыки свадебного пира, доносившиеся из большого зала. Брин смотрела на своего нового мужа с другой стороны кровати, боясь подойти ближе.

Она знала традиции. Ее мать не научила ее многим вещам, но она знала, что королевские браки заключаются в брачную ночь.

Ее голова кружилась от бренди, она смотрела в потолок, проклиная все. Рангар тоже знал эту традицию. Если бы он не был в этот момент заперт в камере башни, то сейчас был бы здесь, стучал в дверь, готовый снова ударить Трея, если тот только взглянет на голое плечо Брин.

Она села на кровать, подтянув ноги, превратившись в желе.

— Я не знаю, смогу ли это сделать, Трей. Не после Рангара… Его выражение лица… — Брин зарылась лицом в свои руки.

Трей встал на колени рядом с ней.

— Если бы я мог избавить тебя от боли, ты знаешь, я бы это сделал.

Она пробормотала:

— Это было ужасно, Трей. Ему было так больно. Я сделала это с ним.

— Мы оба. — Трей протянул руку, чтобы погладить ее по волосам, но вздрогнул от этого движения и схватил себя за плечо.

Брин ахнула.

— Твое плечо! Я так беспокоилась о Рангаре, что забыла о твоем ранении. Ты в порядке?

Он кивнул и убрал руку с плеча, но его лицо оставалось напряженным.

— Я в порядке. Пока ты была с Валенденом, моя тетя залечила самые тяжелые раны. Завтра станет легче.

Несмотря ни на что, Брин ругала себя за то, что не побеспокоилась за Трея раньше. Он был ее мужем всего первый вечер, а она уже его подвела!

Она сглотнула и спросила шепотом:

— Как ты думаешь, он мог… серьезно ранить тебя? — она не могла перестать думать об угрозе Рангара убить Трея за то, что он сделал.

Трей помассировал переносицу, выглядя усталым.

— Ты спрашиваешь, убьет ли он меня? Нет. Я знаю своего брата. Он может нанести несколько ударов и пожелать мне смерти, но в нем нет такого гнева. В любом случае, это не имеет значения. Мы должны изгнать Рангара и… и всех остальных… из наших мыслей сегодня вечером.

Она сделала паузу.

— Ты имеешь в виду, Сарадж.

Трей приподнял напряженное плечо.

— Да. — затем он коснулся ее щеки. — Ты моя невеста, Брин. Это все, что имеет значение.

Это определенно было не все, что имело значение, но Трей умел говорить с такой уверенностью, что напряжение в комнате лопалось, как мыльные пузыри.

— Твое платье проиграло битву с грязью, — заметил Трей, указывая на испачканный подол, который даже магия не смогла полностью избавить от пятен. — Может, мне… помочь тебе выбраться из него?

Кровь отхлынула от лица Брин. «Он мой муж. Так поступают мужья и жены».

— Ах, эм, да, — сказала она слабым голосом, так как ее колотящееся сердце протестовало. — Пожалуйста.

Она повернулась к нему спиной, чтобы он мог начать расстегивать длинный ряд пуговиц. Она уставилась на трещину в стене спальни, изо всех сил стараясь не думать о том, что в этот момент делает Рангар.

Камера в башне была лучше, чем в подземелье, но не намного. Она представляла, как он снова и снова ходит по кругу, в ярости воображая все, что делают его брат и его суженая несколькими этажами ниже.

Трей добрался до самой нижней пуговицы у основания ее позвоночника. Его пальцы коснулись ее кожи, и она почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Может, ее сердце и не принадлежало Трею, но он был красивым мужчиной… могло быть и хуже. Лучше, чем этот ублюдочный барон из Румы. Медленно Трей спустил ткань с ее плеч, обнажив кожу, прикрытую тонкой тканью сорочки.

Его большая рука обхватила ее маленькое плечо.

— Ты прекрасна, Брин.

Пока она стояла к нему спиной, он не видел боль, которая отразилась на ее лице, но почувствовала, как она исказила ее черты. Брин прикусила губу так сильно, что стало больно, а затем заставила себя повернуться.

— Вот. Позволь мне помочь тебе… с твоей рубашкой.

Дрожащими пальцами она начала расстегивать пуговицы у его горла. Она была достаточно близко, чтобы почувствовать запах дыма свечей, оставшегося после пиршества, и инжирного бренди, хотя за весь вечер он сделал не больше нескольких глотков.

Это она была пьяна, а не он, и она вдруг пожалела, что не осталась трезвой, как всегда говорила ей мама. Принцесса не должна терять рассудок. Но как бы она смогла пережить эту ночь без большого количества бокалов бренди?

— Это была… прекрасная церемония, — прошептала она, пытаясь разрядить напряжение. Ее руки добрались до последней пуговицы на его рубашке, и она пригладила ткань на его плечах. Брин тяжело сглотнула.

Свет фонаря отражался от магических знаков, оставляющие шрамы на его животе. Она уже видела его без рубашки и знала, что он неплохо сложен, но совсем другое дело — находиться в нескольких дюймах от его тела, зная, что скоро он прижмет ее к простыням.

Трей хрипло ответил:

— Нет, это не так.

Она удивленно подняла глаза и увидела, что он улыбается. Он продолжил:

— Это была самая унылая свадьба, которую я когда-либо видел. Нас чуть не утопили. Казалось, что боги решили нас помучить.

Она испытала такое облегчение, услышав от кого-то правду, что разразилась смехом. Брин прижала руку ко рту.

— О, Боже. Я так устала притворяться, что это не самый несчастный роман в моей жизни.

Его улыбка открыла небольшую ямочку на одной щеке, которую она раньше не замечала.

— Я чувствовал себя как моя лошадь, когда она находится на пастбище во время грозы.

Она наклонилась, качая головой.

— Я чувствовала себя как мышь, упавшая в ведро с водой.

— Как рыбак после трех недель в море, промокший до костей.

— Как горшок с бархатцами, политый и увядший.

Они оба начали громко смеяться. Брин обхватила себя за живот, и все ее тело сотрясалось от смеха. Она чувствовала себя прекрасно, когда отпустила напряжение, которым был наполнен весь день. Она боялась, что жизнь с Треем окажется формальностью, но теперь увидела его с другой стороны.

Вытерев глаза, он приподнялся на локте, продолжая смеяться. Его рубашка сползла с плеч, обнажив крупную фигуру и гладкую кожу, испещренную магическими знаками и несколькими боевыми шрамами. Он стянул с себя оставшуюся часть рубашки и отбросил ее в сторону.

Брин с любопытством протянула руку и провела пальцем по его левой руке, обводя различные магические знаки.

— Так много, — прошептала она. — Если у тебя так много знаков, почему ты не пользуешься магией так же часто, как твои братья?

Он смотрел, как ее палец обводит отметины на его предплечье, и сказал:

— У меня нет необходимости их использовать. Они работают в поле больше, чем я.

Несмотря на это, он, несомненно, получил столько же знаков, сколько Валенден или Рангар. Она погрузилась в изучение всех замысловатых символов на нем, гадая, какие заклинания они несут. У него, как и у нее, были знаки поиска и очищения, а также десятки других. Ее охватило волнение при мысли о том, какие магические возможности Трей может принести народу Мира.

Она так увлеклась его знаками, прослеживая их до плеча, что не заметила, что их лица находятся всего в нескольких дюймах друг от друга.

— Брин. — его голос стал глубже. Он обхватил ее челюсть, проведя большим пальцем по щеке. — Я имел в виду то, что сказал. Ты прекрасна.

Ее сердце бешено забилось, когда она поняла, что пришло время. Энергия в комнате изменилась. Их дружеский смех испарился, и теперь они были вдвоем, в расстегнутой свадебной одежде, сидели на кровати новобрачных.

Когда он поцеловал ее, она обнаружила, что готова настолько, насколько это вообще возможно в ее положении. Она мысленно готовилась к этому моменту.

Она ожидала, что поцелуй будет ощущаться как долг… «закрой глаза или смотри в потолок», говорила ей мама… но это было не так. Как бы ей ни хотелось найти в нем недостатки, Трей ей искренне нравился. Хорошая внешность, благородная осанка, острый ум, но резвый смех… единственным недостатком Трея было то, что он не был его братом.