Капитан Карр указал длинным пальцем в сторону Рангара.

— Ты слышал это, принц? Может быть, ты и хотел ее для себя, но леди Брин согласилась выйти за меня замуж. Она знает, что Мир — ее дом. А не какая-то лачуга, где ее осквернит дикарь.

Брин вздрогнула от его резких слов. Капитан Карр, должно быть, опьянел, раз говорит так откровенно. Шепот в толпе становился все смелее.

— Так ты говоришь о своей будущей невесте? — сказал Рангар ровным голосом.

Брин бросила на него тяжелый взгляд. Из всех возможных моментов, чтобы выйти из себя, этот был не подходящий. Рангар заметил ее взгляд и закрыл рот, хотя ярость все еще клокотала в его глазах.

Капитан Карр рассмеялся.

— Это говорит человек, который обращался с принцессой как с обычной шлюхой.

Брин шагнула вперед, чувствуя, что ситуация накаляется. Теперь ее беспокоила собственная вспыльчивость: она могла терпеть оскорбления капитана Карра только до тех пор, пока это было возможно.

— То, что говорит обо мне этот принц, не имеет значения, — объявила она, не сводя глаз с Рангара. — Слухи о том, что он жесток, правдивы. Мне доставляет удовольствие видеть его сейчас в цепях.

Рангар молча наблюдал за ее приближением, сузив глаза, когда она медленно расхаживала перед ним.

— Называть его дикарем — это еще мягко, — настаивала она. — Да, земля, откуда он родом, необузданна. Бесплодная земля, дикие животные. Но природа его дома ничто по сравнению с его черным сердцем, которое заточило принцессу в темницу и называло ее своей, заставляло ее спать на полу с животными.

Брин была единственной, кто находился достаточно близко, чтобы увидеть, как в глазах Рангара мелькнул огонек веселья. Ей нравилось спать с козами в большом зале, и он это знал.

— Он негодяй, — сказала она. — И я благодарю Святых, что мы поменялись местами. Мне есть, что вернуть тебе, принц. Кольцо, которое ты мне навязал. Теперь, когда у меня есть новое, оно мне не нужно.

Она с отвращением сунула коробочку с кольцом в руку Рангара, а затем подняла руку, демонстрируя сверкающий бриллиант капитана Карра.

Для пущей убедительности она отвела руку назад и ударила ею по лицу Рангара.

Выступление Брин привело в восторг толпу, которая смеялась в адрес Рангара. Рангар, в свою очередь, опустил голову после пощечины. Он спокойно засунул закованными в кандалы руками коробочку с кольцом в карман и только тогда снова поднял голову.

Их взгляды встретились.

Брин незаметно ему кивнула.

Она попятилась обратно к столу, ее сердце бешено колотилось. Она никогда не была актрисой, но, к счастью, все были слишком пьяны, чтобы заметить ее слабые способности.

Глаза капитана Карра горели, когда он посмотрел на Брин, как будто ему нравилась в ней эта бурная черта.

Он поднял бокал.

— За мою невесту, жемчужину Мира!

— За жемчужину Мира! — повторила толпа.

Брин не сводила глаз с Рангара, который молча сносил унижение, хотя понимала, что его вспыльчивость, должно быть, побуждает его броситься на капитана Карра с поднятыми скованными кулаками.

«Коробочка с кольцом у него, — сказала она себе. — Он получит мою записку».

Небольшой всплеск триумфа, который она ощутила, был прерван, когда капитан Карр внезапно обхватил ее за талию. Она с тревогой на него посмотрела.

Он похотливо ее оглядел.

Брин тяжело вздохнула.

Капитан Карр, человек, предавший ее семью, пытавшийся убить ее брата и однажды угрожавший ей немыслимыми вещами, наклонился к ней, чтобы поцеловать.

Учитывая его возраст и шрам на шее, капитана Карра можно было назвать красивым мужчиной, но перспектива поцеловать его… предателя… заставила тушеную свинину, которую съела Брин, угрожающе подступить к горлу.

«Думай быстрее», — подгоняла она себя, когда его пересохшие губы приблизились к ее.

Он крепко обхватил ее за талию и притянул к себе, а Брин положила руку ему на плечо, словно его объятия были ей приятны. Тем временем за его спиной она начертила в воздухе магический знак.

Она прошептала:

— En videl.

Произносить заклинание на публике в королевстве, где магия запрещена, было рискованно. Но весь этот спектакль с праздником Святого Амика представлял ее всего лишь пешкой, поэтому она подозревала, что никто не ожидает от нее магии. К счастью, шум толпы заглушил ее слова, произнесенные шепотом.

Губы капитана Карра были на расстоянии вдоха. Она с ужасом думала о том, каково это — поцеловать его… его кожа была грубой, как кукурузная шелуха, и ей не нравился этот похотливый взгляд в его глазах.

За секунду до поцелуя, он вдруг остановился.

И отстранился, прижав руку к животу.

Брин высвободилась из его объятий, тяжело дыша. Ее глаза были широко раскрыты, когда она наблюдала, как боль исказила черты его лица. Он прижал руку ко рту, затем внезапно повернулся к столу. Наклонившись, он несколько раз дернулся, прежде чем его вырвало на пол.

Толпа ахнула.

Брин не пыталась скрыть своего отвращения. Солдаты бросились на помощь капитану Карру, лицо которого стало мокрым.

— Его отравили, — предположил один из солдат, взяв бокал с вином и понюхав его.

— Это не яд, идиот, — прорычал капитан Карр, вытирая рот салфеткой. Он держался за стол, чтобы сохранить равновесие, и все еще выглядел слабым. — Мы все пили одно и то же вино.

Брин откашлялась.

— Возможно, вы перепили, капитан? Это был весьма долгий праздник.

Побледнев, он слабо кивнул.

— Да, думаю, что принцесса права.

Тем не менее, он бросил на Рангара подозрительный взгляд, словно принц каким-то образом проклял его, даже прикованный и находящийся в другом конце комнаты.

В глазах Рангара мелькнуло веселье.

— Отведите пленника в темницу, — приказал капитан Карр, указывая в сторону Рангара. От резкого движения он снова согнулся пополам.

— Капитан, вам нужно отдохнуть, — с притворной заботой сказала Брин. Она повернулась к стражникам. — Будьте добры, отведите его в его комнату. Боюсь, пир слишком тяжел для человека преклонного возраста.

Она знала, что колкие слова опасны, но не смогла удержаться. К счастью, капитан Карр был слишком занят, чтобы услышать оскорбление.

Он с ворчанием отмахнулся от рук стражников, но кивнул.

— Миледи, если позволите…

— Конечно. Ах, и спасибо за мой подарок на помолвку. Это именно то, чего я хотела.

Она натянуто улыбнулась.

Как только капитан Карр удалился, Брин не спеша оглядела толпу, все еще собравшуюся на праздник Святого Амиса, и все изобилие еды на пиршественном столе. Ее взгляд упал на стоящую в углу корзину с палочками для жарки, которую, должно быть, принес слуга, прежде чем капитан Карр решил изменить традиции этого дня.

— Лорды и леди, — объявила она. — Давайте не будем забывать о сути этого праздника. День святого Амиса — это время, когда мы забываем о титулах и объединяемся как люди Мира. Я приглашаю слуг принять участие в этом празднике.

Никто из слуг не сделал и шага к столу. Все они беспокойно переминались с ноги на ногу, бросая друг на друга неловкие взгляды.

— Я настаиваю, — сказала Брин. — Мы все граждане Мира, и я бы не хотела, чтобы мою помолвку праздновали только те, кто носит дворянский титул.

Дворяне притихли, явно недовольные этой новостью. Большинство слуг так и не решились присоединиться, пока Брин не подняла поднос с апельсиновым печеньем и не обошла зал, раздавая его простым людям.

Она была уверена, что ее мать никогда не угощала служанок печеньем даже в праздник Святого Амиса. Шок от того, что принцесса раздавала подношения, немного ослабил напряжение, и молодые служанки с улыбками откусывали печенье. Служанки постарше нерешительно топтались у стола, беря виноград и инжир.

Дворяне не выглядели довольными, но они продолжили общаться между собой, не желая публично оспаривать действия королевы.