Она спрыгнула с лошади и повела её глубже в лес. Подошвы сапог скользили по мокрому ковру гниющих листьев. Мия привязала лошадь к одной из крепких сосен и надела ей на морду мешок с овсом. Потом расстегнула застёжку плаща и бросила его на седло. Почти сразу же ей за шиворот что-то капнуло, а налетевший ветер забрался под рубашку. Мия выругалась себе под нос и продолжила. Прицепила к ремню «когти» и обвязала вокруг пояса веревку с «лапой», собрала волосы в пучок на затылке, перекинула через плечо лёгкую сумку, в которую положила огнёвку, тёмно-коричневый полый шарик, по размеру немного больше лесного ореха, и пузырёк с белым, похожим на муку порошком. Глянув на тот пузырёк, Мия нехорошо усмехнулась.
Поправив ремешки, которыми кобура пристёгивалась к бедру, Мия вытащила из неё чарострел, взвесила его в руке, покрутила немного, рассматривая гравировку на стволе, а потом со вздохом вернула обратно. Если что-то пойдёт не так, придётся рассчитывать только на него. Она надеялась, что сможет попасть в цель одним выстрелом. Благо, у неё было время для того, чтобы потренироваться.
Глупо было даже думать о том, чтобы самовольно, не поставив в известность Вагана, покинуть Портамер. Гильдийцам таких вольностей с рук не спускали, и даже за пару дней недозволенного отсутствия можно было получить выволочку, что уж говорить о большем сроке. Так что, как бы сильно Мие ни хотелось сразу же отправиться к замку клятого чародея, она решила подождать подходящего случая, а до этого времени — как следует подготовиться. Например, попрактиковаться в стрельбе. Правда, магических зарядов у неё было наперечёт, и тратить их на стрельбу по мишеням было бы сущим расточительством. Сначала она взяла лук и начала тренироваться с ним, но у неё быстро уставали руки, а тетива в кровь стирала пальцы. Тогда Мия одолжила у знакомого парня из порта несколько метательных ножей, и уже через пару недель упорных занятий, которым она посвящала едва ли не всё свободное время, из десяти бросков девятью попадала в цель. Она не сомневалась, что из чарострела тоже попадёт, куда нужно.
Спустя почти полтора месяца ей наконец-то улыбнулась удача. Пять дней назад мастер вызвал её к себе и принялся долго и весьма скучно рассказывать о вражде семей благородного господина Монтания и Кастиллиса. В суть Мия не сильно погружалась, так что многолетняя история их противостояния почти полностью пролетела мимо её ушей. Главным было то, что на этот раз благородные господа решили и Гильдию в него вовлечь. Одним из камней преткновения между ними являлись земли на берегу Танта, и господин Кастиллис заказал Гильдии выкрасть некие документы, подтверждающие право господина Монтания ими владеть. Недолго думая, Мия собрала вещи, не забыв положить на дно седельных сумок кое-что, приготовленное по особому рецепту Лаккии, выбрала в конюшнях кобылку порезвей и направилась к особняку господина Монтания, что недалеко от Старого Тракта, в трех днях пути от Портамера.
Правда, на подъезде она узнала от местных жителей, что ехать ей уже некуда. Оказалось, что старший сын и наследник господина Кастиллиса, мальчишка шестнадцати лет, ведомый кипучей кровью пополам с молодым вином, вместе с кучкой дружков отправился к особняку господина Монтания и поджёг его. Особняк выгорел быстрее брошенного в камин письма, а личная стража господина Монтания схватила поджигателей, и теперь, как видно, распри благородных господ готовились взять новую высоту, включавшую в себя судебную тяжбу и общение с королевскими дознавателями. Но для Мии то было очень хорошей новостью, услышав которую, она сразу повернула кобылку в сторону Литца, и гнала галопом до самого чародейского замка, к которому в этот раз решила подъехать со стороны реки.
Убедившись в том, что она взяла всё необходимое, Мия напоследок потрепала хрустевшую овсом лошадку по морде и прижалась к её шее. Шедшее от бархатистой шкуры тепло успокаивало, дарило чувство безопасности и защищенности, хотелось навечно застыть вот так и никуда не уходить, тем более в замок, где засел этот урод.
— В этот раз я надолго не задержусь, — шепнула Мия и поправила амулет под рубашкой.
Хотелось бы ей и правда в это верить. Она развернулась и побежала к замку.
На самом краю рва Мия замерла и со всей возможной страстью обратилась к Алетине, с мольбой поделиться с ней силой, укрепить руку и до краёв наполнить сердце отвагой, так, чтобы она смогла… Она бы не могла сказать, чего жаждет больше, — завладеть зеркалом и взглянуть в лицо своему прошлому или отомстить поганому чародею, посмевшему столь унизительно ею воспользоваться. Но в любом случае, она искренне верила, что богиня ей поможет.
Заполнившийся водой ров мог бы показаться непреодолимым препятствием, если бы только Мия не знала, что в одном месте его почти полностью перегораживали обломки стены. Правда, ей всё равно пришлось снять сапоги и закатать штанины выше колен. Вода была холодной и воняла болотом, и пару раз Мия едва не поскользнулась на каменных плитах, но миновала ров без всяких трудностей, лишь немного замочив штанины. Нацепила когти, привязала веревку с «лапой» к ремню, чтобы в этот раз точно не потерять и поднялась на стену.
Путь до башни, в которой находились покои этого мерзкого урода, Мия помнила хорошо, и нигде не задержалась. Встретить стражников она не боялась — ведь те и летом не горели желанием нести караул, а уж в такую-то промозглую погоду и подавно, небось, сидели где-нибудь у камина и попивали подогретое вино или ещё что покрепче. Да и во внутреннем дворике в этот раз Мия никого не приметила, но искать новый путь в башню не стала — потайной ход на крыше её более чем устраивал. Она быстро забралась на самый верх и даже почти не устала — её гнало вперёд возбуждающее, щекочущее кожу предвкушение. А от мыслей о том, как перекосится и без того кривая морда этого мерзавца, Мию охватывал небывалый восторг.
Несколько раз — на стене, на крыше башни и на лестнице потайного хода — её настигало странное ощущение — чуть покалывало губы и ладони, по спине и затылку бегали мурашки, и по всему телу приподнимались волоски. Словно бы она вступала в невидимую паутину, которая с почти уловимым треском лопалась и оседала у её ног. Мия старалась не обращать на это внимание и списывала на обычное волнение — ещё бы тут не волноваться, когда рискуешь сломать шею на стене или попасть в ловушку в потайному ходу!
Покои чародея тонули во тьме. Свечи не горели, и в камине не тлели дрова, только из щелей между ставнями пробивался жемчужно-серый свет, никак не могущий развеять мглу. Мия зацепила «лапу» за трещину в плите и спустилась по верёвке, упираясь ногами в стену. Спустившись, она замерла и стала прислушиваться, но наполнявшая комнату тишина казалась даже гуще тьмы. Мия обошла комнату, освещая себе путь огнёвкой. Мягкий ковёр под ногами скрадывал звук шагов. С прошлого визита, будь он трижды проклят, здесь ничего не изменилось. Тот же камин в углу, столик и кресло рядом с ним, массивные напольные канделябры и гнусное ложе с бархатным пологом. Мия скривилась и еле удержалась от того, чтобы на него не плюнуть.
На столике, как и в прошлый раз, стояла ваза со сладостями и золочёный графин. Кажется, тот же, вином из которого поил её чародей в ту ночь. Мия мотнула головой, отгоняя непрошеные воспоминания, недобро сощурилась и подошла к нему.
— Ну ты у меня попляшешь, падла кривомордая, — приговаривала она, высыпая белый порошок из пузырька в графин.
Пока что всё шло по плану, именно так, как она и замышляла. Теперь ей осталось лишь притаиться где-нибудь в этой комнате, дождаться появления её мерзкого обитателя и надеяться, что его привычки за последнее время не изменились. Хотя бы пристрастие к вину.
Разобравшись с вином, Мия ещё раз осмотрела комнату в поисках укрытия. Сначала её взгляд остановился на дверцах шкафа, но потом она глянула на полог кровати, спускавшийся до самого пола. Если спрятаться за ним, то её не будет видно ни со стороны двери, ни из этого кресла. А если чародей в этот вечер пить не планирует… Что ж, тогда этот вечер станет для него последним.