— Но ведь размер награды уже обговорён, — мэтр удивлённо посмотрел на Вагана.
Ах так, значит? Мия почувствовала, как откуда-то из глубины в ней поднимается тёмная злоба, словно всплывающая со дна морского медуза с щупальцами, истекающими ядом. Значит, как в логово мерзкого колдуна лезть, своей головой рисковать, так это ей, а как про монеты говорить, так это благородные господа сами, тесным кружком решат? Интересно, и о чём же они договорились? Во сколько мастер оценил её голову, которую она с весьма большой вероятностью сложит в замке этого хаммаранова отродья? И уж не в серебре ли? А вот себе за мнимое посредничество мастер наверняка цену выторговал хорошую, и уж точно в золоте, в этом Мия ни капли не сомневалась.
— С кем? Прошу меня простить, достопочтенный мэтр, но ни я, ни мои… старшие — ни с кем этот вопрос не обсуждали. Собственно, именно для этого я и прибыла сюда, на аудиенцию, разве не так? И да, я возьмусь за это задание. Моя цена — три сотни золотых, — с этими словами Мия протянула руку мэтру Агиллану, придав своему лицу самое невозмутимое выражение.
А вот гримаса, исказившая лицо Вагана, ей даже понравилась. Ой, как неудобно получилось! Но ежели мастеру угодно разыгрывать перед чародеем этот театр одного актёра, в котором он не имеет никакого отношения к Гильдии, то почему бы Мие тоже не устроить своё представление?
Мэтр Агиллан весь как-то сник и сморщился, словно за секунду постарел ещё на десяток лет, отдёрнул протянутую Мие руку и спрятал её в полах мантии.
— Мне нужно это обдумать. — сказал он надтреснутым голосом и снова закашлялся. — Я не могу… вот так сразу. Это слишком высокая цена, я право слово не рассчитывал на такое!
— Прекрасно понимаю, достопочтенный мэтр, но и вас прошу понять, — стараясь лишний раз не смотреть на мастера, Мия быстро поднялась, оправила юбку и отошла от дивана, — работа со столь серьезным риском для жизни оценивается по особой ставке. А теперь я вынуждена откланяться и покинуть вас. Благодарю за гостеприимство. Ежели вы согласитесь на условия Гильдии — любезный господин Вагаллис подскажет, как меня найти.
Не дожидаясь ответа, она развернулась и быстро пошла в сторону выхода из чародейского замка, благо, дорогу она запомнила хорошо. Миновав изогнутый коридор, на стенах которого висели картины, изображавшие корабли в волнующихся водах, закаты и восходы над морем и мирные пасторали с рыбачащими детишками, она вышла в арочную галерею, выходившую в ещё один внутренний дворик, в центре которого журчал фонтан. Под ногами полосы тени от колонн сменялись ярко освещенными солнцем, под лучами которого серебрились на белом мраморе прожилки и мелкие вкрапления. Подошвы туфель скользили по отполированным плитам, так что Мия сосредоточилась исключительно на том, чтобы не упасть. Руки у неё слегка дрожали, а губы пересохли, но она старалась дышать медленнее, чтобы успокоиться.
Всё она правильно сделала. Хватит с неё уже за три серебрушки работать, хватит задом рисковать без подобающей за то оплаты. Лучшая в своём ремесле, как же! А платят-то ей едва ли не как служанке в захудалом особняке благородного господина, не могущего толком концы с концами свести. Ну, может, поболе. Но уж точно не золотом, и с таким подходом ей до старости на выкуп копить придётся! А вот мастер-то себя точно не обижает — так вот пусть сам и лезет в замок этого замшелого гриба с труднопроизносимым именем.
В одной из проходных комнат ей встретился лакей, спросивший, не нужна ли помощь «любезной госпоже», но Мия только отрицательно махнула головой и, ни секундой не медля, поспешила дальше. Пройдя ещё пару комнат и коридоров и миновав широкий внутренний двор, она наконец сбежала по широким каменным ступеням и ступила на гравийную дорожку, ведущую к воротам. Там-то её и догнал Ваган. Он подбежал к Мие, едва ли не сбив с ног, схватил сзади за волосы и развернул к себе так резко, что она еле смогла удержаться от того, что не взвизгнуть.
— Ты что творишь?! — пальцы впились в затылок, выкручивая волосы и заставляя Мию привставать на носочках, вторая рука сдавила её горло. — Ты что себе позволяешь, мелкая ты…
— Позволяю… оценивать свой труд… по достоинству. — хрипя и задыхаясь, прошептала она.
Разъярённое лицо мастера было так близко, что Мия видела не только, как трепещут его ноздри и вздуваются вены на лбу, но и могла пересчитать всё темные крапинки на травянисто-зелёных радужках и каждую тонкую морщинку под слоем светлой пудры, покрывавшей лицо. Когда перед глазами у Мии уже стало темнеть от нехватки воздуха, Ваган наконец отпустил её и отряхнул торчавшие из-под рукавов камзола кружевные манжеты.
— Тебя, Кудряшка, похоже, давно кнутом не секли, так за этим дело не станет, не думай! Или забыла, что Гильдия в любой момент может тебя продать? Конечно, вряд ли какой бордель позарится на такую, но не переживай, мы что-нибудь придумаем.
— Куда же вы, мастер, продадите «одну из лучших в своём ремесле»? — Мия говорила тяжело, потирая горло и морщась от боли. — Кого вместо меня к этому хаммаранову отродью отправите, может, Иду? Или кого из без дела слоняющихся в порту парней?
— Ты не зазнавайся! — кажется, мастер наконец немного успокоился, подхватил её под руку и потащил в сторону ворот. — Ещё не поздно согласиться. Скажу достопочтенному мэтру, что у тебя, как у любой девицы, характер вздорный и переменчивый, вот и ляпнула не подумав.
— Вот ещё! — Мия возмущённо фыркнула и, вывернувшись, снова обернулась к Вагану. — А ты бы согласился? Когда сам был гильдийским мальчишкой? Когда ещё зад твой был обряжен в рваную рогожку, а не в бархат с кружевами? Или хочешь сказать, что серебром да медью на выкуп и фальшивый титул накопил? Полез бы ты в логово колдуна, который может… Корсово дерьмо, да я даже не представляю, что он может со мной сделать!
От напоминания о его прошлом Ваган вздрогнул, словно от внезапного удара, нервно заозирался, высматривая, нет ли кого поблизости, и процедил сквозь зубы:
— Тридцать золотых, Кудряшка. На такую сумму он может и согласится, но ни монетой больше.
Раньше бы она согласилась ни секундой не думая. Тридцать золотых за одно задание, да она столько за пять лет еле-еле накопила, так ещё и десятку на эту дурищу Наю умудрилась спустить! Да вот только не отпускало Мию стойкое предчувствие, что ничего хорошего её в логове этого колдуна не ждёт.
— Ну уж нет. Вы меня, мастер, простите, что хотите со мной делайте — бейте, режьте, наказывайте как хотите — да только я цену своей жизни знаю, и меньше, чем за три сотни золотых рисковать своей головой не буду! А сейчас покорнейше прошу меня простить — рождённым в борделе не место в высшем обществе! — с этими словами она резко развернулась и поспешила прочь.
На удивление, мастер никак особо не наказал её за такую дерзость: всего-то на несколько недель передал в полное распоряжение Карсии. Уже через пару дней переписывания попорченных крысами амбарных книг, подсчёта монет в гильдийской казне и попыток, как называла это Карсия, «свести дебет с кредитом», она напрочь забыла и о своём визите к достопочтенному мэтру, и о его рисковом поручении. Пожалуй, Мия и не могла назвать это настоящим наказанием — даже в самый жаркий день в штаб-квартире Гильдии было прохладно, и, несмотря на запах плесени, ей нравилось там находиться, да и Карсия, хоть и выглядела суровой и разговоров не по делу не любила, оказалась не самой плохой компанией. А после того, как Мия заметила странные приписки в одной из учётных книг и Карсия несколько дней сосредоточенно что-то изучала и перепроверяла во множестве записей, даже выдала ей целый кошель серебра — только просила никому об этом не рассказывать.
На то серебро Мия наконец-то заказала у гильдийского кожевенника кобуру из тёмной травлёной кожи. Небольшая и аккуратная, в самый раз для её серенгарского чарострела, кобура пристёгивалась к бедру двумя ремешками, а, чтобы не сползала, крепилась к поясному ремню парой шлёвок. Кожевенник, правда, запросил за неё совсем не по-божески, зато в подарок сделал ещё и маленький подсумок для пуль и магических зарядов, который тоже можно было носить на поясе.
