— Блестит голубой гладью пруд,

Где раз во много лет

Кувшинки дивные растут,

Что оградят от бед.

Сорвёшь цветок да сунешь в рот,

А дальше – волшебство

Кувшинка мигом приведёт

К желанью сердца твоего.

Блестит голубой гладью пруд,

Где раз во много лет

Кувшинки дивные растут,

Что оградят от бед.

Чудесный дар цветка

Познает только тот

Кого душа чиста,

Кого природа ждёт.

— Кто это? Почему она закована? — Я переводила взгляд то на Брэнота, то на лорда Готинского, чьё лицо мне всё больше напоминало ястребиное.

Ответил именно «ястреб»:

— Это ведьма.

— Что? Да с чего вы решили?

Брэнот хотел было ответить, но черноволосый его опередил. Обращаясь ко мне, он растянул губы в улыбке, которая сделала его ещё более похожим на хищную птицу и начал объяснять медленно, будто поучая неразумного ребёнка:

— Во-первых, мы застали её за колдовством – она варила ведьмовское зелье, во-вторых, она уж дюже странная и всё время бормочет заклинания, я предлагал отрезать ей язык, но сэр Брэнот настоял на сострадательном отношении даже к такой твари, а в-третьих, она – женщина.

Я чуть было не подавилась от негодования.

— Вы это серьёзно? — уставилась я на надменного шовиниста с садистскими наклонностями, а тот расплылся в преомерзительной улыбочке.

— Женщины, как всем известно, слабы и телом, и духом, что делает их лёгкой добычей диавола. А потом используя свои чары они околдовывают мужчин, губя их души. Поэтому принадлежность к вашему полу уже является основанием для подозрений.

— Сэр Горан, вы забываетесь, — не выдержал Брэнот.

— Нижайше прошу простить меня, коли чем оскорбил, — всё также скалясь прошипел «ястреб» и снова, ухватив мою руку, облобызал её.

Тем временем стражники, ведя под конвоем пойманную «ведьму», скрылись с ней за воротами замка. Не желая и дальше оставаться в обществе рыцарей, особенно этого Горана, я присела и со словами «приятно было познакомиться» повернулась уходить.

— Знаете почему женщины приседают? — окликнул меня напоследок черноволосый рыцарь. — Тем самым они признают превосходство мужчины.

Когда я поднялась к себе в комнату меня одолевал гнев и страх. Страх не за себя, а за ту несчастную, которую повели в темницу, будут пытать, а потом, вероятно сожгут или утопят. Как там? Испытание водой, испытание огнём…

— Чем вы расстроены? — Подлетела ко мне Дарена. За последние дни после того как появилась Изелла она показывала свою «нужность» особенно часто и настойчиво.

— Тот рыцарь, рядом с лордом, неприятный тип. Но меня беспокоит не это, а то, что будет с той бедной девушкой, которую они притащили. И обращайся ко мне на «ты», мы ж вроде бы это уже обсудили.

Дарена в ответ пожали плечами.

— Если суд признает её ведьмой, то, вероятно сожгут, дабы спасти её душу.

— Дарена, никакая она не ведьма! Ты бы слышала доводы этого… сэра Горана. Видите ли, она – женщина, была одна в лесу и что-то там варила.

Служанка хмыкнула.

— А зачем варить что-то в лесу. Варят у себя в избе, а не в лесу.

Аргумент, но меня он не убедил.

— Я не знаю подробностей. Погоди, ты сказала «если суд признает». А судьи кто?

— Ясное дело, наш лорд. Раз её поймали на наших землях, то и судить нашему лорду.

Вот оно что.

— А как происходит процесс? Будут ли обвинитель, защитник, присяжные?

— Это ещё зачем? Решения нашего лорда вполне довольно. — Недоумённо воззрилась на меня Дарена.

Я закатила глаза, но комментировать не стала. Было ясно одно – странную девчонку убьют. Мне стало невыносимо её жаль. Совсем недавно я тоже была на грани отчаяния. Не прощу себе если хотя бы не попытаюсь помочь ей.

Выглянула в окно. Разводные ворота открылись, выпуская сэра Горана с его оруженосцем. Один на один с Брэнотом будет разговаривать легче. Пригладила платье, поправила чепчик и двинулась к двери.

— Зачем дама Фотиния? — Подбоченилась Дарена.

Без сомнения она хочет как лучше и желает мне добра, однако в данный момент просто мешает и стоит на пути. Но поскольку обижать я её не хотела, она итак до сих пор дуется из-за Изеллы, то решила смягчить нрав Вздорной, по крайней мере на время.

— Слушай, Дарена, я вот что подумала, — начала я, — садовника у нас теперь нет, а за садом-огородом приглядывать надо. Работа вроде не пыльная, так вот, дочка твоя не могла бы этим заняться? Или мала она ещё? Платить будут как и тому бывшему садовнику, в деньгах Дарек меня ограничивает…

Я не договорила Дарена со слезами благодарности полезла обниматься. Я похлопала её по спине. Дополнительный заработок никогда не будет лишним, к тому же будет чаще видится с дочкой, что тоже немаловажно.

Как я и ожидали ни нравоучительных речей, ни другого способа помешать мне в моих намерениях со стороны Дарены более не возникало.

У дверей в большую залу стражей не было, я заглянула внутрь – Брэнот стоявший у окна заведя руки за спину, обернулся на шум.

— Лорд Макотский, прошу уделить мне пару минут, — произнесла я, склонившись в реверансе.

Брэнот сделал ко мне пару шагов и кивнул.

— Говорите, дама Фотиния. Но прежде я хочу принести ещё раз извинения за сэра Горана, не все его убеждения я разделяю. И ещё, после нашей с вами помолвки можете не приседать когда приветствуете меня или удаляетесь.

Так, начало неплохое. Зелёно-голубые глаза рыцаря смотрели на меня так пристально будто просвечивали рентгеном, отчего делалось не по себе. Я набрала в лёгкие побольше воздуха и начала пламенную речь.

— Лорд Макотский, меня не может не беспокоить судьба этой девушки, которую, скорее всего, ожидает суровый приговор, и который, судя по изложенным «доказательствам» сэра Горана, будет несправедливым. В моей стране действует презумпция невиновности: обвиняемый считается невиновным пока не будет доказано обратное. А также каждый обвиняемый имеет право на защитника.

Я замолчала, продолжая ожидающе смотреть на Брэнота, пытаясь «прочесть» его намерения. О чём он думает? Лорд Макотский, как он сам отметил, не такой как мерзкий Горан, но ведьм ненавидит, судя по всему, не меньше и причины для этого у него есть. Сможет ли он мыслить здраво, решая судьбу странной лесной девчонки?

— Я знал, что это дело вас обеспокоит, — наконец прервал молчание мой жених. — То, что вы пытаетесь помочь незнакомому человеку в беде похвально. Ещё раз убеждаюсь, что сделал верный выбор, решив связать с вами свою жизнь. Что делает этот ваш защитник? Защищает мечом или словом?

Брэнот продолжал сверлить меня взглядом, наверное, тоже старается «прочесть». Я не отвела глаз, хотя мне это стоило немалых усилий, особенно после его похвалы, отозвавшейся жаром на моих щеках.

— Словом, — ответила я. — Он собирает улики, допрашивает свидетелей и приводит доводы в защиту подсудимого. Но если те доказательства, которые он нашёл указывают на вину подзащитного, то он не скрывает их от суда. Также поступает и обвинитель – обнародует доказательства даже если они оправдывают обвиняемого. Потому что главная цель и защитника, и обвинителя – докопаться до правды.

Брэнот слушал очень внимательно, а когда я закончила немного помолчал и кивнул, всё также не отводя от меня глаз.

— Добрая идея. Будьте защитницей этой, как вы говорите, обвиняемой. А я с Божьей помощью приму верное решение. Суд в пятницу. У вас два дня чтобы разобраться в ситуации. Разрешаю говорить с предположительно ведьмой, но в присутствии двух стражей. Также даю разрешение на поиск доказательств.

Я сначала немного оторопела, такова выверта я не ожидала. Теперь жизнь несчастной будет зависеть от моей расторопности и ораторского искусства. Ответственность. Всегда у меня с ней не ладилось. Но я была благодарна Брэноту за шанс.