Тех, кто еще был жив, укладывали на носилки, и переносили в повозки, запряженные ферналями. Тех, кому уже нельзя было помочь, складывали рядами у кромки леса. Кир подошел к одному из тел, прикрытых отрезом белой ткани.

Опустившись на одно колено, он потянул за край савана. Его взгляду предстало подурневшее от смерти и страданий очень юное лицо, в окружении вьющихся золотистых локонов.

Кир прижал ко рту руку. Ему не впервые случалось видеть смерть, но эту девушку он знал уже очень давно, хотя они и не были никогда близки. Их родители были когда-то друзьями, и приходя к ним дом, всегда брали с собой Виолу. Киру она тогда напоминала смешного розового поросенка в розовых оборках.

Спустя годы они встретились в Колдовской Академии, где Виола училась на два курса младше Кира, затем она, вместе со всеми студентами Академии, отправилась на усмирение мятежа. Как и Кир она была железной колдуньей, и с невероятным мастерством умела, как удерживать в воздухе меч и щит, так и посылать в врага сонм железных игл. Здесь все ее умения оказались бесполезны. Жизнь молодой и многообещающей колдуньи трагически оборвалась.

Уже много лет Кир не плакал. Ему казалось, что он вовсе разучился тому, как это делается, но глаза его вдруг, налились, чем-то теплым, ему показалось, что кровью, и горячая слеза прокатилась по его щеке.

— Не стоит вам на это смотреть, — сказал брат Сильвий, подходя к нему.

Он нагнулся, и потянув за край савана, вновь прикрыл лицо Виолы, и, потянув Кира за локоть, отвел его в сторону и усадил на широкий валун. Достав из рукава бутылек нюхательных солей, он поднес его к лицу Кира. От резкого аромата, тот закашлялся.

Брат Сильвий поднял флакон к своему носу, и вдохнув аромат солей, закрыл бутылек и спрятал его обратно в рукав.

Фрол Зерион не смог оставить дракона-императора, который как никогда долго задерживался в величественном настроении, и отправил его вместо себя. В иерархии служителей, как выяснилось, возраст не имел никакого значения. Главным было то, насколько благосклонен был дракон-император.

Брат Сильвий сумел не только добиться расположения Андроника Великого, но и заслужить доверие Фрола Зериона. Так что он был уже не просто юношей, читавшим дракону-императору фривольные романы вслух.

Хотя брат Сильвий и был бледнее обычного, он неплохо держался. Гораздо лучше самого Кира, о чем тот подумал со стыдом.

Брат Сильвий присел рядом с ним на камень. Какое-то время они сидели молча, глядя на то как целители пытаются спасти отравленных девушек, птичники успокаивают напуганных и взбудораженных ферналей, а остальные убирают тела.

Взгляд Кира выцепил среди прочих служителей брата Коинта. Он бродил среди сложенных рядами тел, и, как до него сам Кир, подняв покрывала, всматривался в пожелтевшие мертвые лица, словно кого-то искал.

— Это все моя вина, — тихо сказал Кир.

— Не корите себя, — брат Сильвий похлопал его по плечу. — Никто не знал, что все так обернется. Знаете, служители постоянно странствуют по Лунному острову, уходят в лес порой на целые месяца. Я сам так не раз делал и один и с другими братьями и сестрами, а то ведь если сидеть все время в Ониксовом дворце, то с ума можно сойти. И ни разу ни с кем такого не бывало. Уж самое большее — кто-то мог утонуть или свалиться со скалы. Так, что никто не мог знать, что такое произойдет. Здесь нет ничьей вины, кроме, конечно, тех девушек, которые ополоумели от любви к его величеству. Так, что вы не виноваты ни в чем.

— Всегда, кто-то виноват. Всегда, кто-то должен понести ответственность.

— Но с чего вы взяли, что это именно вы, генерал? Вы всего лишь глас его величества. Все, что от вас требуется — это доносить его волю до Совета. Не берите на себя большего.

— Я не должен был позволить это… Мне следовало отговорить дракона-императора.

— Никто не может управлять его величеством. Не тешьте себя иллюзиями, генерал. Он дракон, и он стихия, а мы только пыль, у его ног.

— Но, что если это не так? — тихо прошептал Кир.

Брат Сильвий странно на него покосился.

— Что-то у меня уши заложило. Совсем вас не расслышал, генерал, — сказал он.

Мимо них, путаясь в одеяниях, пронесся брат Коинт. Ухватившись за ствол дерева, он согнулся и его обильно вырвало. День стоял жаркий, и над поляной витал характерный аромат.

— Ох, как же так! — воскликнул брат Сильвий, и достав из рукава бутылек, поспешил к нему.

Проходя мимо Кира, он мимолетно сжал его плечо, и нагнувшись к его уху отчетливо прошептал:

— Возьмите себя в руки, генерал.

Кир вздрогнул. Это было совсем не похоже на брата Сильвия, но тот был прав. Он вел себя не, как генерал, прошедший ни одну кровопролитную битву, и видевший картины, что были еще хуже (хотя, казалось, бы куда уж хуже), а как шестнадцатилетний мальчишка, стоящий в шатре в окружении, изрубленных тел. Напуганный, жалкий и беспомощный.

Он нарушил главный закон Визерийской Империи — позволил себе вслух усомниться в драконе-императоре. Если бы брат Сильвий повел себя по другому, то Кира уже ждала бы казнь.

Он сжал кулаки и приказал себе собраться. В это мгновение, перстень на его пальце обдало теплом. Пришло ментальное послание от Елены.

Выслушав его, он нахмурился и, поднявшись с валуна, подошел к брату Сильвию. Тот все еще стоял возле брата Коинта, нюхавшего соли из бутылька.

— Я получил послание от княжны Елены, — сказал Кир. — Княжна Лидия пришла в себя и сообщила, что есть еще две девушки, которым нужна помощь. Одна из них княжна Мира, похоже, что она серьезна ранена. С ней невеста, обладающая даром целителя — госпожа Лилиана.

Брат Сильвий пораженно уставился на него, а брат Коинт охнул и выронил бутылек.

Кир мог взять с собой на Арайе еще одного человека, усадив его в седло перед собой. Брат Коинт требовал, что это должен быть он, но брат Сильвий его урезонил. В итоге, Кир отправился к озеру возле пещеры вместе с целительницей, а брат Коинт должен был сопровождать группу служителей, отправившихся ферхом в том же направлении вместе с повозкой.

Нужное место они нашли весьма быстро. Кир помог целительнице, спуститься со спины Арайа.

— Ох, это было волнительно, — заметила та. — У вас сильные руки, генерал, и твердая грудь.

Кир оставил это замечание без внимания.

Он видел, как до этого, эта женщина без устали сражалась за ускользающие жизни, отравленных девушек. В отличие от брата Коинта и брата Сильвия, она не выглядела ни бледной, ни потерянной, а была собранна и сосредоточенна.

Кир давно заметил, что целители мыслили совсем иначе, чем другие люди и словно не обращали внимания ни на смерть, ни на страдания, с которыми сталкивались каждый день. Возможно, это был их единственный способ не сойти с ума от все той боли, которая их окружала.  Ч и т а й  на  К н и г о е д . н е т

У входа в пещеру их уже ждала госпожа Лилиана. Хотя она и выглядела истощенной, а под ее прекрасными темными глазами, залегли густые тени, она прямо держала спину, и степенно поклонилась, когда они подошли к ней, а затем, повела целительницу в пещеру, на ходу объясняя, как обстоят дела:

— Ей стало хуже, и мне пришлось погрузить ее в сон, мне еще удается поддерживать жизнь в ней.

В пещеру едва попадал слабеющий солнечный свет. Лжекняжна Мира лежала прямо на земле, мертвенно бледная с запекшейся коркой на губах и окровавленной алой повязкой, обхватывающей ее живот.

Целительница тут же опустилась возле нее на колени.

— Очень неплохо, — оценила она. — Вы большая молодец, что со всем этим справились. У вас блестящий дар, жаль только, что вы толком не обучены.

Госпожа Лилиана сидела возле целительницы, помогая ей проводить осмотр, пока та ее не прогнала:

— Идите, моя милая, отдохните. Я тут сама справлюсь. Вы едва стоите на ногах, почти всю вас выпили.

Кир стоял у входа в пещеру, повернувшись спиной, чтобы ненароком не опорочить целомудрие лжекняжны и не увидеть того, на что ему не следовало смотреть. Сперва он опасался, что та может напасть на них, но она была без сознания и скорее мертва, чем жива и он быстро успокоился.