— Вот именно. Он прекрасный и замечательный, но я и представить не могу, какого быть его женой, а Коинт он совсем другой. Очень близкий и родной. Как только наши глаза встретились, как только наши руки соединились, то я сразу почувствовала тепло. Мне кажется, будто мы знакомы всю жизнь и, что он знает и понимает меня, как никто другой.
Агата изо всех сил старалась совладать со своим лицом, но чувствовала, как ее глаза, помимо воли, все больше распахиваются, вылезая из орбит.
То, что говорила Лили, казалось ей бредом или выдумкой. Нельзя была едва познакомившись с человеком, думать будто знаешь его всю жизнь!
Лили прочла все по ее лицу.
— Ах, Агата, когда-нибудь ты встретишь особенного для тебя человека и все поймешь! — сказала она.
— Спасибо за пожелание. Надеюсь, что это событие не будет сопровождаться такими убийственными обстоятельствами, как у тебя, — ответила Агата. — Лили, ты же понимаешь, что он служитель. Вы все равно не сможете быть вместе, есть ли смысл так рисковать?
Лили сжала губы в тонкую линию. Отвернувшись, она всматривалась в зыбко танцующий огонек свечи.
— Коинт уже хотел покинуть Дворцовый остров, но Фрол Зерион его не отпустил. Он считает его дар слишком редким и не хочет терять. Мы решили, что будем вместе, пока я прохожу Отбор. Он сказал, что если меня исключат, то он сделает так, чтобы его изгнали с острова. Нарушит правила, или придумает, что-нибудь еще…
— Но Лили, даже если он покинет Лунный остров, он все равно не перестанет быть служителем.
— Он может покинуть культ дракона-императора. Ему только нужно отслужить двадцать лет и выплатить откуп в казну.
— Двадцать лет? — Агата подняла брови так сильно, что стало больно лбу. — Так и вся жизнь пройдет.
— Не вся, — возразила Лили. — У нас еще много лет останется, чтобы быть вместе и просто жить. Я буду его ждать…
— Ох, Лили, — Агата порывисто обняла подругу. — Я никому ничего не расскажу, и никогда не предам тебя, но, пожалуйста, будь осторожна! Не погуби себя.
Им подарили ещё несколько дней праздной неги перед третьим испытанием, которые Агата постаралась наполнить подготовкой к турниру, под видом веселья и забав.
Каждый день они ходили в птичник, чтобы ездить ферхом. Исора уже не так боялась Фифи и даже могла самостоятельно взобраться в седло, а Лидия весьма уверенно держала в руках поводья.
Агата чувствовала гордость за подруг, которые так быстро освоились с непростым для ли них умением. Она старалась быть с ними терпелива, подбадривая и подсказывая, когда было нужно и взывая к их гордыне и тщеславию, чтобы подстегнуть.
Агата заметила, что ей очень нравится обучать других, подсказывать и помогать. Она огорчённо думала о том, что если бы ферма, которую ей обещала княгиня Дуаре была бы настоящей и пригодной к содержанию ферналей, то она могла бы проводить на ней уроки и обучать девушек и детей, как сидеть в седле.
Жаль, что прекрасная розовая дымка обещаний, обернулась черным смогом угроз.
Помимо тревог об княгине Дуаре, обещавшей уничтожить ее семью, если она не возведет Лидию на престол, Миры, прятавшийся в темноте галерей и садов и, возможно, жаждавшей ее смерти, опасностей предстоящих испытаний, Пинны, которая, может быть, была виновата, а может и нет, и дракона-императора, оказавшегося не безупречным созданием, а разумной змеёй, Агату томило и то, что ее помощь подругам в подготовке к третьему испытанию была подлостью по отношению к остальным девушкам.
Агата мало того, что по секрету узнала от отца, что будет на грядущих испытаниях, так ещё и использовала полученные знания, чтобы помочь своим друзьям. Другие же девушки, с которыми она не дружила, оказывались в невыгодном положении.
Агата понимала, что это подло, но и поступить иначе не могла. Она должна была сделать все, чтобы Лидия прошла Отбор. Не могла Агата оставить и Магду, Исору и Лили без помощи.
Она так сдружилась и срослась с этими девушками, что ей казалось без них она уже не проживет, не выдержит, не выстрадает Отбор.
— О чем ты задумалась? — спросила Магда, когда как-то вечером они сидели в полумраке одной из общих комнат.
В очаге трещал огонь, разгоняя вечернюю стужу. Девушки вокруг них отдыхали, полулёжа на подушках. Магда читала, Лидия просто сидела, глядя в окно на темное небо и поднимавшуюся луну, а Исора отошла поболтать с другими невестами. Глядя на то, как она смеётся, закидывая голову назад, и общается с другими девушками, Агата даже ощущала, что-то вроде ревности, хотя и прекрасно понимала, что подруга ей не принадлежит и может общаться с кем захочет.
Сама же Агата сидела за небольшим резным столиком и учила Магду играть в стихийномахию. Крестьянская дочка на удивление быстро освоила правила, но пока недостаточно хорошо знала все значения пластин и не понимала, как продумывать ходы. Агата показала Магде пару приемов, которым научил ее саму старый барон, и та так восхитилась, словно ей открылось таинственное, давно утерянное колдовство, а не пара банальных трюков.
— С тобой все хорошо? — спросила Магда, и Агата поняла, что так и не ответила на ее вопрос. — Выглядишь так словно на твои плечи опустились все беды мира.
— Все в порядке, — стараясь звучать как можно непринужденнее, ответила Агата. — Просто переживаю немного о грядущем испытании. Интересно, что дракон-император для нас приготовил?
Агате самой стало тошно от скользнувшей с губ лжи.
— Если что-то можно изменить, то нечего об этом и печалиться, а если изменить ничего нельзя, то и подавно не стоит, — широко улыбнувшись, заметила Магда. — Так всегда говорила моя бабушка.
Агате стало тяжело от того разговора и от того, что ей приходилось врать и она поспешила сменить тему.
— Магда, расскажи, как тебе удалось очаровать его величество? — спросила Агата, перекладывая пластины.
Нежный румянец скользнул по щекам Магды. Она опустила взгляд.
— Я сама не знаю, — смущённо сказала она. — Он просто подошел тогда ко мне на балу и сказал, что я хорошо пахну. Мне никогда не говорили такого мужчины! — она прижала ладони к щекам. — Может быть от того, что я всю жизнь пасла коз и насквозь провоняла сеном и навозом, а тут меня отмыли?
— Мне кажется, ты всегда хорошо пахла, — неловко протянула Агата, не зная что сказать.
— А потом мы танцевали, и он обо всем меня расспрашивал: откуда я, как жила раньше, и слушал так внимательно, словно ему и правда было интересно.
— Ух ты! Глядишь, так и станешь императрицей!
— Агата, милая, я очень хочу ею стать! — жарко прошептала Магда, подавшись вперёд и схватив ее за руку. — Подумать только, а ведь я случайно попала на Отбор! Зашла в святилище, чтобы переждать дневную жару и отдохнуть, а меня и записали! А потом, как приехала в Альтору, то мне было негде остановиться на ночлег, вот я и решила попробовать и прошла первичный смотр, а потом все завертелось! А теперь вот и думаю, что может быть все было не случайно и это все судьба? Меня ведут за руку семь сестер и все предрешено? Если я стану императрицей и буду править, то изменю мир! Сделаю его справедливее и честнее, так, чтобы никто не был выше других и все были равны со всеми. Я такой прекрасный мир сотворю, Агата, ты не представляешь! Никто из этих девушек, дочерей богачей и аристократов, не знает того, что знаю я, не испытал того, через, что пошла я. Я такой грязи и черноты повидала, и теперь вижу, что все было не зря. Я прошла этот путь, чтобы изменить мир!
Агата сидела, поражённая ее словами, а затем улыбнулась ей и сказала:
— А ведь и правда, хоть бы ты победила и починила этот мир, ведь он весь поломан.
Агата постаралась сделать вид будто была удивлена, когда вечером следующего дня графиня Дэву объявила, что Испытанием бронзового кольца будет турнир.
Впрочем, ей не пришлось изображать удивление, когда выяснилось, что турнир пройдет не в ставшем уже привычным амфитеатре, а посреди леса и займет целых три дня.
Они отправились в путь ещё до того, как солнце окрасило дворцовые крыши в рубиновый цвет.
