— Я не присутствовала при этом. Да, и как я могла бы, если всю жизнь провела в подземельях? — пробурчала сестра Ноксия. — Об этом мало, кто знает и вам на следует болтать о таком, но сестра Кардея и впрямь погибла по вине его величества. Тогда дракон-император был не таким, как сейчас. Иногда я все же поднимаюсь наверх, чтобы пройтись по саду и слышу его смех. Тогда он не смеялся так, а малейшее отступление от правил в обращении с ним могло стоить жизни.

— Я хочу понять, что тогда произошло. Вы очень мне поможете, если укажите, где искать кристаллы, с запечатлением тех времен. Быть может, мне удастся разобраться во всем, очистить имя брата Иннокентиуса и наказать виновных.

Сестра Ноксия поднялась со стула и подобрав полы белых одежд медленно пошла вперед.

— Иннокентиус… помню его еще мальчишкой. Так рвался отсюда, так хотел уехать, а потом вернулся все же, не бросил… — бормотала она, ступая по проходу среди тускло горевших кристаллов. — А Кардея… Была такой смиренной и умной девочкой. Неудивительно, что именно она стала верховной служительницей, жаль только, что ненадолго. Князь Дуаре был, как луч солнца среди тьмы. Когда он пришел, то все ожило.

Иногда она протягивала руку и брала с полки тот или иной кристалл, иногда даже забиралась наверх по скрипучим деревянным лестницам и шарила по самым верхним полкам.

Кир порывался ей помочь, но она отмахивалась от него и говорила, чтобы не мешал.

Вскоре, она отобрала не менее дюжины сияющих розовых кристаллов, которые бережно несла в подоле мантии.

— Как вы так ловко находите нужные кристаллы? — поинтересовался Кир.

— Таков мой дар — находить нужное.

— Думается, он весьма редкий.

— Ваша правда. Недавно, лет пять назад, мне прислали ученика, но он и года тут не продержался. Убежал в Императорскую библиотеку и остался там. Сказал, что ему слишком сложно оставаться все время во тьме. Слабый и глупый мальчишка! Когда я умру, он все равно окажется тут.

Они подошли к тому месту, где стоял покрытый пылью стол и пара деревянных резных кресел.

— Прошу вас, не рассказывайте ни о чем Фролу Зериону, — попросил Кир.

— Знаю и без вас, генерал, — отозвалась сестра Ноксия. — Я всегда считала, что были и более достойные служители на место верховного, но Фрол оказался самым хитрым и упорным среди всех.

Сестра Ноксия сжала пальцами кристалл. Розовый свет засиял ярче, воздух сгустился, обрел краски, складываясь в фигуры.

Кир так и не сел. Сжав пальцами резную спинку кресла, он вглядывался в повисшее изображение.

В комнате было темно. Окна то ли закрывали тяжелые, вышитые гобелены, то ли их и вовсе не было. В неровном сиянии свечей, едва можно было углядеть человека, сидевшего в углу, прямо на полу, прижав колени к груди.

Он был босым. Одежды из простого белого шелка висели на его плечах, все равно, что на ветвях дерева, так он был худ и изможден. Спутанные волосы, оплетали паутиной спину.

Казалось, жизнь едва теплится в этом жалком существе. С трудом в нем можно было опознать дракона-императора.

В комнату вошли трое: рыжеволосая красивая и юная госпожа в одеждах служительницы и двое господ. Один был строен, и ладно сложен, с приятными чертами, большими, светлыми глазами, и завитками золотистых волос, прикрывавшими уши. Второй — высокий и худощавый, с надменным, но умным лицом и нервными пальцами.

Если госпожу Кир видел впервые, то в господах он сразу узнал князя Дуаре и брата Иннокентиуса, какими они могли бы быть много лет назад.

— Неужели же это и есть дракон-император? — жизнерадостно заметил князь Дуаре, и тут же чем-то напомнил Страта. — На первый взгляд совсем не страшный!

Он шагнул было вперед, но брат Иннокентиус его остановил, выставив перед ним руку.

— Что вы себе позволяете, князь? — прошипел он. — Нельзя громко говорить в присутствии его величества, и уж тем более подходить к нему.

— Брат Иннокентиус прав, — мягко заметила служительница. — Это может быть опасно, а мы совсем не хотим так скоро потерять еще одного гласа.

— Простите меня сестра Кардея. Я совсем не хотел создать вам неудобств, — очаровательно улыбнувшись ответил князь Дуаре.

Опустившись на корточки, он внимательно разглядывал скрючившегося в углу дракона-императора.

— И что его величество всегда такой? — спустя какое-то время поинтересовался он.

— Боюсь, что всегда, — со вздохом ответила сестра Кардея. — С тех пор, как его вернули во дворец, он не покидает своих покоев и этих комнат. Он не говорит, его ничто не интересует, и он почти не обращает внимания на то, что происходит вокруг. Но если… проявить неосторожность, то он может прийти в ярость и начать крушить все вокруг.

— Хорошо, что хоть не обращается и остается… человеком, — тихо добавил брат Иннокентиус.

— Как же вы его кормите? Заботитесь о нем?

— О, он почти не позволяет нам этого делать. Единственная, кого он к себе подпускает это сестра Кардея. Иногда он ест из ее рук.

— Как же вы его моете, причесываете, сменяете одежды?

— С большим трудом. Он не спит, иногда лишь дремлет, но порой словно бы впадает в оцепенение, тело его костенеет, а глаза и вовсе не двигаются, будто он ничего не видит. В такие моменты нам и удается немного за ним поухаживать.

— Почему здесь все занавешено?

— Окна пришлось заложить. На свету его величество впадал в безумие. Катался по полу, кричал, царапал себе лицо и тело. В темноте он становится спокойным.

— Но как же так… — растерянно пробормотал князь Дуаре. — Я помню Андроника Великого, каким он был на балах и на празднествах. Он был весел и любопытен ко всему. И даже мало чем отличался от других юношей, а теперь… это же просто тень, а не человек и не дракон…

— Увы, князь, все мы должны признать очевидное, — со вздохом проговорил брат Иннокентиус. Дракон-император умирает. Мы не знаем, как устроены создания, подобные ему. Их жизнь, гораздо дольше нашей. Как знать, может и их смерть тянется десятилетиями. Может ли быть так, что во время неистовства и прошлых сражений он выдохнул весь заложенный в нем творцом огонь и теперь, опустев, умирает?

— Но если погибнет дракон-император то, что будет с Визерией? — прошептал князь Дуаре.

Изображение замерцало, и Кир испугался, что вот-вот все пропадет, но вместо этого ненадолго мелькнула фигура служителя, передавшего сестре Кардее фарфоровую чашу.

— Что же настало время для трапезы, — добродушно проговорила она и двинулась вперед.

Кир заметил, как дернулся брат Иннокентиус, будто желая ее остановить, но вместо этого лишь сжал ладони в кулак.

Медленно пройдя вперед, она присела возле дракона-императора. Он поднял на нее пустой, холодный взгляд. Лицо его так плотно облепила кожа, что он казался скелетом, обтянутым шелком.

Она улыбаясь смотрела на него, но было видно, как тяжело вздымается ее грудь при каждом вздохе. Она была словно лань, застывшая перед хищником.

Сестра Кардея пальцами подцепила из чаши креветку и поднесла к его рту. Не обращая на это внимания, он коснулся ее волос. Когти его были куда длиннее, чем сейчас, и загибались внутрь, как у дикого зверя.

Затем, полуприкрыв глаза, он все же открыл рот, позволяя себя накормить. Сестра Кардея поднесла к его губам чашу, чтобы он отпил бульон.

Сделав пару глотков, дракон-император резко дернулся, выбив чашу из ее рук. Со звоном фарфор разлетелся о мраморный пол.

Казалось, все кто был в комнате перестали дышать. Медленно поднявшись, сестра Кардея попятилась назад.

Выдохнув, все уже собирались уходить, как внезапно, стремительно, будто порыв ветра, князь Дуаре рванул вперед и не дойдя пары шагов до дракона-императора, встал перед ним на колени.

— Мое имя Роло Дуаре. Теперь я ваш глас, ваше величество, — сказал он. — Ваши поданные нуждаются в вас. Пожалуйста, вернитесь к ним.

На прочих кристаллах было запечатлено то, как князь Дуаре, сидя на коленях перед драконом-императором разговаривает с ним. Он говорил, казалось бы ни о чем: о погоде, о том, как расцветают цветы в саду, и как после зимы возвращаются птицы.