Провел лезвием по вене, почувствовал давление и вздрогнул. Было страшно. Очень страшно и не факт, что самоистязание ему поможет, но других способов выбраться Миша не видел. Повторил с более сильным нажимом, слегка порезался и сморщился. Было терпимо, но все-таки он надеялся, что вообще ничего не почувствует. Провел еще раз, и еще, и еще. Каждый раз страх останавливал его от более сильного нажатия на лезвие, и вена оставалась нетронутой.

Сложно сказать, сколько бы он еще возился со своей рукой не решаясь порезать ее, но все решил случай. От слабости Мишу повело, руку сковала легкая судорога и, дернувшись, он проколол вену. Тогда Проклятый решил развить успех, пока разум не остановил его. Он вскрыл себе вену, как заправский самоубийца. Выдавил несколько капель крови, капнул на паутину.

И это подействовало, да еще как! Она задергалась, запульсировала, то усиливая хватку, то ослабляя ее. Миша практически ничего не чувствовал, ноги давно онемели. То, что стягивание усиливается и уменьшается, он скорее догадывался. Паутина агонизировала около минуты, затем ее содрогания стали затихать, пока полностью не прекратились.

Выждав для верности еще несколько секунд, Проклятый повторил попытку разрезать путы, и на этот раз все получилось на ура. Паутина резалась как гнилая веревка, и очень скоро он освободил свои ноги, правда они по-прежнему не ощущались. Миша принялся яростно растирать их, и вскоре в них вонзились тысячи невидимых иголок. Он поморщился, но испытанная радость намного превышала боль, значит с кровообращением все будет хорошо.

Снова накатила слабость. Наверное не стоило тут находиться, среди разлагающихся тварей. Вспомнилось, как после битвы в Шаарне трупы монстров жгли на кострах. Это наводило на мысли, что сожженные твари менее опасны чем разлагающиеся. В любом случае дышать становилось все тяжелее и он, поднявшись на ноги, поковылял к выходу.

Вышел из комнаты, осмотрелся. Тут также все было залито гадкой жижей, пришлось брести почти по колено в этом дерьме, и каждый новый шаг давался сложнее предыдущего. Опять начались головокружение и тошнота. Скорее всего, прежний Миша умер бы тут уже раз двадцать, от банального отравления. Хотя, усмехнулся он невесело, прежний Миша сюда бы никогда и не попал. А сейчас спокойно бы фрилансил, возил семью на море и решал свои бытовые проблемы.

Дверь на улицу была приоткрыта, но толкнув ее он понял, выйти будет не так-то просто. Что-то заклинило ее снаружи, возможно те же жидкие останки. А уже навалившись на нее всем телом он понял, что слишком слаб. Дверь лишь слегка сдвинулась, и Миша принялся сползать по ней. Голова кружилась все сильнее, и он понял, что скоро опять вырубится.

— Ну, прям, анекдот о вратах рая и мужике из реанимации — прошептал он, силясь рассмеяться, но пересохшие губы просто не могли сложиться в улыбку.

Сползая по двери, Миша видимо сильно привалился к ней, и она начала раскрываться быстрее. Не удержавшись на ногах, он вывалился наружу. Удар, и темнота. Совсем недолгая темнота. Снова мост, снова бескрайний простор.

— Екарный бабай, — пробурчал он, — ну достало же. Честно!

Смотреть вниз он больше не хотел. Прямо перед ним была площадка, широкая, без всяких оптических эффектов, и он пошел к ней. Обошлось без приключений. Мост не развалился под ним, площадка оказалась настоящей, а не миражом.

Теперь он чувствовал себя увереннее чем на узком мостике, и еще раз осмотрелся. Окружающее пространство было поистине колоссальным. Впереди, наверное в километре отсюда, в этом кристально чистом воздухе было легко ошибиться с расстоянием, возвышалась вертикальная стена. Она уходила в небо насколько хватало глаз, и терялась там в вышине. Сама площадка была шириной с тот же с километр, а больше тут ничего не было.

Решил, что вниз ему незачем, идти через мост, у которого нет конца, тоже не самый лучший вариант, оставалось посмотреть что там у подножия гигантской стены. Он надеялся, что там найдется хоть что-нибудь интересное, например потайную дверь которая приведет его в светлое будущее. Или хотя бы в кроличью нору. Все лучше того что он увидел внизу. Минут через тридцать он понял, идея была плохой. Приблизиться к стене не удалось.

Все это очень напоминало его походы по изнанке, но с одним исключением: тут он вообще не мог ничем управлять. Тогда Проклятый решил воспользоваться своим коронным приемом, закрыть глаза и посмотреть на татуировку.

В начале он ничего не увидел, а затем в темноте стали проступать контуры рисунка на руке и само плато, только теперь оно не было пустым. Десятки и сотни дорог. Дорог, тропинок, тонких полос. В этом хаосе была какая-то система, но он не мог ухватить ее суть. Просто откуда-то знал, что система есть. Миша сделал шаг, попробовав пересечь границу разделяющую две тропинки, и остался на месте. Сделал еще шаг, но с тем же результатом. Ясно, границу тропинки пересечь нельзя. Пусть на его пути нет стен, но то невидимое что их заменяет, не менее прочно чем камень.

Тогда Проклятый решил действовать иначе. С закрытыми глазами границы этих дорожек выделялись четче разделительных линий на шоссе, и он пошел в сторону, стараясь не пересекать их. Карта дорог стала меняться вместе с его продвижением. Тут и там в границах дорог появлялись разрывы наподобие перекрестков, а в стороны то и дело отходили ответвления. Увлекшись хождением по этому гигантскому лабиринту, Миша чуть было не забыл о том, где он находится.

Стена приблизилась, и он убедился в этом, стоило поднять веки. Теперь Проклятый мог разглядеть, что и она украшена сложным рисунком. Это место, в котором он оказался, явно было не для людей. Каждую секунду Мише казалось, что от безумия его отделяет тонкая, очень и очень тонкая грань. Стоит понять сложность, величие окружающей обстановки, и это спалит его разум, как свеча сжигает неосторожного мотылька.

— Куда же я попал? Может это обзорная площадка самого Бога?

Нет ответа. Нет и быть не может. Похоже, что это исключительно его путь.

— А может я все-таки умер? — продолжил Проклятый свой монолог. — И сейчас знакомлюсь с самой что ни наесть загробной жизнью?

Тишина. Никто не собирался просвещать его или встречать.

А потом реальность опрокинулась. Иными словами не описать. Только что он смотрел на вертикальную стену, а теперь увидел, что опять стоит на краю обрыва и смотрит вниз, в бездну. Рисунок до этого украшающий стену, теперь просто парит в воздухе.

— Вот теперь я понимаю, что значит всматриваться в бездну. — Он продолжил говорить с собой, держался за свой голос как за что-то способное защитить от безумия в этом не предназначенном для людей месте.

Странно, но страх исчез. Видимо психика адаптировалась, а может он немного сошел с ума, но Проклятый действительно перестал бояться. Он смог рассмотреть подробнее то, что было внизу. Там все напоминало желе. Словно в огромный чан, заполненный густой и почти прозрачной субстанцией, набросали разных предметов, и они застыли там, погрузившись на разную глубину. Тут были и разноцветные шары, и пирамиды, и просто изломанные, бесформенные куски чего-то.

Сердце забилось быстрее. Ему показалось, что он сейчас поймет то, что видит. Шары, пирамиды, выпуклые и вогнутые многоугольники. А между ними нет ничего. Может это...

Резкое головокружение и боль в затылке заставили аж присесть от неожиданной слабости. Но мелькнувшая мысль не ушла. А может это все миры? Такие как Этания и Земля? Может он действительно влез куда-то в божественную обсерваторию, пустующую из-за выходного дня?

Проклятый снова закрыл глаза и всмотрелся в бездну. Фигуры обретали контуры, и из монотонных становясь разноцветными, а дороги над бездной наоборот, вырисовывались все четче. Тогда он опять решился. Да и чем он собственно рисковал? Упасть? А как можно упасть если тут, похоже, отсутствуют такие понятия как верх и низ, право и лево?

Итак, один шаг и он над бездной. Тропинки извилисты и запутаны, но Проклятый видит, что там, вдалеке, после многочисленных поворотов и развилок, они все стремятся к геометрическим фигурам внизу.