— Может быть, тебе знакомы еще какие-то непопулярные сказки? Например, про Красную шапочку и серого волка, про Белоснежку, съевшую отравленное яблоко. Или, может быть, про Русалочку, лишившуюся голоса, чтобы обрести ноги.

— Ты… ты тоже… — подруга оседает в ближайшее кресло, не в силах сформулировать свою мысль.

— Попаданка, — подсказываю ей. — И похоже, что мы пришли в Лираэллию из одного мира.

— Боже, — подруга всхлипывает, а я присаживаюсь прямо на пол рядом с креслом и беру в руки ее похолодевшие ладони.

— Извини. Может быть, ты не хотела, чтобы кто-то знал? — закусываю губу, с тревогой глядя в лицо подруги, по которому катятся слезы. — Просто я не могла поверить в то, что такое совпадение возможно. Вот и решила узнать наверняка. Если ты пожелаешь, мы забудем об этом разговоре, словно его не было.

— Ты шутишь? — подруга опускается рядом со мной и обнимает меня. — Это от шока, сейчас пройдёт. Не думала, что когда-то мне удастся встретить человека, который… Постой, ты именно поэтому изображала потерю памяти, когда я встретила тебя в том лесу?

— Нет. Моя история гораздо сложнее и запутаннее, чем кажется на первый взгляд.

С полной уверенностью в правильности происходящего рассказываю подруге о том, как жила на земле, чувствуя постоянное одиночество и грусть, о работе дизайнером, о своей семье, о перспективе брака с нелюбимым, о ритуале, попадании в Лираэллию, о своей жизни уже здесь, в этом мире.

Подруга охает и ахает, качает головой в неверии, вздергивает брови от изумления, задает уточняющие вопросы.

Заканчиваю свое повествование встречей с богиней Фрейзой и нашим с ней разговором. Я не боюсь делиться с Кейтлайн подробностями, которые до этой поры были известны лишь мне и Райнхольду, потому что точно знаю, что она не выдаст мои тайны. Только если Давиду, но я совершенно не имею ничего против того, чтобы огненный демон узнал правду. Тем более, что некоторые факты из нашей с Райнхольдом жизни ему уже известны.

— Ты не жалеешь о том, что потеряла свою силу? Ты была первым аминаристом, появившимся в Лираэллии за многие века. Могла бы стать великим врачевателем душ.

— Нет, — качаю головой. — Я рада, что моя магия развеялась, прогнав собой тьму. Тем более, что все эти мертвые, заблудшие души, которые могли прийти ко мне за спасением, порядком пугали меня. Я не хочу становиться великой на весь мир, меня вполне устраивает моя жизнь.

— Ну и хорошо, — резюмирует подруга.

— А ты? — спрашиваю уже я. — Как оказалась герцогиней Конти, а потом женой короля Флэмена?

— Одна старая могущественная ведьма поменяла местами души, как оказалось, перепутанные богами при рождении.. Я жила в Москве. С мужчиной, от которого мечтала сбежать, и которого боялась так сильно, что никак не решалась на рискованный шаг.

Теперь из Кейтлайн льется её история. О Кате Ветровой, которая после смерти родителей сама не заметила, как попала в отношения с настоящим тираном. О Кейтлан, испугавшейся метки отбора невест для короля Флэмена. О ведьме, которая помогла решить проблему, поменяв местами души-близнецы.

Я с замиранием сердца слушаю подругу, которой пришлось научиться жить заново, избавиться от страхов и комплексов, которые ей годами внушал муж, об интригах и бывшей возлюбленной Давида, которая тенью вставала между ними, лишь стоило им начать сближаться.

— Это удивительно, — говорю я, когда подруга затихает. — Я бывала в Москве несколько раз. Она всегда казалась мне слишком шумной и многолюдной.

— А я бывала в Краснодаре. Еще в шестнадцать, за год до смерти родителей. Всего единожды. На несколько дней прилетала, чтобы повидаться с подругой, которая переехала с родителями в твой родной город.

Оставшийся вечер делимся друг с другом самыми яркими воспоминаниями о жизни на земле. Хохочем над школьными историями друг друга, сочувствуем бедам, которые пришлось пережить, обнимаемся, становясь еще ближе и роднее.

— Я бы хотела познакомиться с ведьмой, о которой ты говорила, — произношу я, уже собираясь уходить.

Теодор проснулся, подруга готовится к кормлению. Да и мне стоило бы лечь спать пораньше, чтобы завтра утром Райнхольду не пришлось будить меня слишком долго.

— Зачем тебе это? — Кейт берет сына из кроватки и укачивает на руках, стараясь успокоить.

— Мне не дает покоя болезнь моей сестры, — признаюсь я и набираюсь смелости, чтобы высказать свою робкую надежду. — По твоим словам, эта ведьма могущественная, не зря же она, играючи, сумела поменять местами души в разных мирах. Может быть, ее магия может помочь моей сестре? Излечить ее или хотя бы улучшить состояние? Мне невыносимо больно знать, как маленькая девочка страдает.

— Не знаю, Аля, — качает головой Кейтлайн. — Но я расскажу тебе, как найти Каллисфению.

***

— Зачем явилась, пришлая? — грубо встречает меня старуха на пороге своего дома, спрятанного в одном из лесов Флэмена.

Мне почти не пришлось уговаривать мужа сделать большой крюк по пути домой, чтобы попасть в гости к ведьме. Он понимал, что это важно для меня, поэтому не стал спорить и отговаривать от сомнительной затеи.

— Хочу попросить вас о помощи, — мой дрогнувший голос выдает волнение.

— Вижу, что вернуться в свой мир ты не желаешь. Даже странно, обычно пришлые приходят ко мне именно за этим. Тогда что? Любовь у тебя уже есть, здоровье в порядке, достаток, дело по душе.

— Я волнуюсь о здоровье своей сестры, оставшейся в моем мире.

— Не сестра она тебе, — безразлично бросает ведьма. — Нет в вас общей крови.

— Я знаю. Но не только кровь объединяет людей, еще и любовь, родство душ.

Ведьма застывает, будто к чему-то прислушивается.

— Проходи, коль пришла, — шире распахивает передо мной дверь и, отвернувшись, идет по темному коридору куда-то вглубь дома.

Лишь секунду поколебавшись, устремляюсь за ней, в темноте постоянно натыкаясь на какие-то предметы, которыми завалено тесное пространство.

— Садись, — коротко говорит ведьма, когда мы оказываемся на неожиданно уютной кухне, по стенам которой развешены пучки разных ароматных трав. — Я знаю, в чем твое желание и могу тебе с ним помочь. Но у меня будет одно условие.

— Какое? — мои губы пересыхают от волнения, я кожей ощущаю, что ведьма потребует что-то, что я не захочу ей отдать.

— Когда твоей дочери исполнится четырнадцать, ты отдашь её мне.

— Нет, — вырывается у меня, прежде чем я успеваю обдумать. — Я не готова отдать своего ребенка взамен на здоровье сестры.

— Куда же вы вечно торопитесь, — раздраженно произносит старуха. — Ты сначала дослушай, а потом отказывайся или соглашайся.

— Говорите, — складываю руки на груди, всем своим видом демонстрируя, что уже против любых её предложений.

— Твоей дочери суждено стать новой верховной, она не справится самостоятельно. И ты в этом не сможешь ей помочь. Я поделюсь с ней своими знаниями и умениями, научу, как правильно взаимодействовать с энергией, пребывать с ней в согласии.

— А если у меня родится сын? Или если у дочери не будет ведовской магии? Что тогда? — прищурив глаза, спрашиваю я.

— Это невозможно. Судьба твоей дочери уже предрешена с момента зачатия. Она станет одной из тех, кто изменит отношение всего этого мира к ведьмам.

— Что? — затихаю, пока в голове медленно ворочается понимание. — Вы сказали «с момента зачатия»?

Ладони сами собой ложатся на совершенно плоский живот. Вспоминаю о сбое в цикле, об увеличившемся аппетите и странных вкусовых пристрастиях, над которыми недавно посмеивался Райнхольд.

— Уже месяц, — кивает ведьма.

— Откуда мне знать, что все что вы говорите, правда?

— А зачем мне тебе лгать? — пожимает плечами ведьма. — Можешь лично убедиться. Приходи ко мне еще раз, через четырнадцать лет, когда сила твоей дочери впервые проявится и будет мучить её из-за неумения взаимодействовать.

— Но… — не нахожусь, что возразить.

Ведьма не настаивает, она готова получить от меня отказ сейчас, точно зная, что в будущем я вновь приду к ней за помощью. Нет. Я все равно не смогу отдать своего ребенка. А если только это сможет помочь ей справиться с силой?