— Если бы ты ещё имела власть надо мной как глава дома, уверена, ты бы обязательно подыскала для меня потрясающего супруга, — серьёзно сказала я. — Возможно, даже отдала бы своего?

Принц Тиар закашлялся.

— В любом случае, — произнёс он твёрдо, обводя нас взглядом, — если найдётся человек, владеющий тайной руны бессмертия, я сделаю его своей правой рукой. Он возглавит правящих лордов и будет одним из богатейших людей империи. — Его взгляд упал на Рэя. — А вот тот, кто получит этот секрет и утаит его от меня, горько об этом пожалеет.

Несколько секунд Рэй и принц Тиар глядели друг на друга, прямые и собранные, как противники на дуэли. Ни один не опускал глаз.

Лорд Нил смерил сначала Рэя, потом принца Тиара задумчивым взглядом. И улыбнулся чему-то.

А потом вошла Амелия, ведя за собой двух големов с серебряными блюдами, на которых лежали великолепные гулярки, зажаренные целиком, и разговор прервался.

После десерта Сильвейна тут же повисла на руке Рэя и потребовала, чтобы все немедленно отправились гулять по дорожкам старой оранжереи. Всё это время она бросала многозначительные взгляды на принца. Я невольно поёжилась: от оранжереи, заброшенной и тёмной, мало что осталось, так что нас ждала весьма невесёлая прогулка.

Карман всё ещё жгла записка, которую незаметно вложил мне в руку принц. Но развернуть её, пока не останусь одна, я не имела права.

— Быть может, посидим у камина, дорогая? — мягко, но настойчиво предложила мачеха. — Уверена, гости предпочтут побыть в тепле. Тем более что лорд Нил, кажется, едва ли бывал у нас раньше, а ведь это дом его старого друга!

Она с медовой улыбкой повернулась к лорду-хранителю, протянула руку и смахнула воображаемую соринку с его плеча:

— Должно быть, вы ни разу не были в кабинете моего супруга?

— Ни разу, — с серьёзным видом подтвердил лорд Нил.

— Великолепно! — Она хлопнула в ладоши, чуть ли не прижимаясь к нему. — Быть может, вы захотите его… посмотреть?

Сильвейна, отвернувшись, закатила глаза. Принц Тиар наблюдал за этой картиной с явным весельем.

— Показать мне кабинет Маркуса — это отличная идея, благодарю вас, — светски произнёс лорд Нил. — Буду рад его увидеть. Фаэль, вы меня проводите?

Посторонний наблюдатель не заметил бы в его голосе ничего, кроме явного желания избавиться от чересчур навязчивого внимания мачехи. Но моё сердце подпрыгнуло.

Тщательно сохраняя лицо спокойным, я обвела взглядом присутствующих. Сильвейна всё ещё держала Рэя за руку, прижавшись к его плечу щекой, а он не отстранялся от неё. Не отталкивал. И совершенно не горел желанием, чтобы я, а не она показала ему, скажем, мою спальню.

Впрочем, я бы ему её и не показала бы. Разве что для того, чтобы вышвырнуть из окошка задом прямо на голые клумбы.

«Мне предстоит отправиться на задание, Хата я возьму, разумеется, но мне нужна и ты. Мы отправляемся на следующее утро после семейного ужина».

Как? Вот как после этого работать с ним наедине, спать в его спальне, улыбаться его шуткам? Даже если всё, что делает сейчас Рэй, — исполняет социальные условности, он что, не понимает, что этим потакает желанию Сильвейны причинить мне боль?

Если это лицемерие, то оно чересчур… лицемерное.

Он целовал её на балконе. И в его глазах не было ни капли раскаяния.

Я резко развернулась, так, что взметнулась юбка голубого платья.

— Конечно, — сдержанно произнесла я. — Буду рада проводить вас, лорд Нил.

Полог тишины заработал тотчас же, едва мы вошли в кабинет.

— Как лорд-хранитель Академии, пробывший на своём посту не одно десятилетие, — в голосе отца слышалась ирония, — я много лет пользуюсь простым правилом: если ты не хочешь, чтобы твои слова были услышаны посторонними ушами, не произноси этих слов. К счастью, полог нас защищает.

Он прошёл в середину кабинета, оглядываясь. Взмахнул рукой — и плотные шторы мгновенно оказались задёрнутыми.

— Словно и не было этих шести лет, — промолвил он. — А ведь тебе почти девятнадцать, гриссёнок. Помнишь себя в тринадцать?

— Едва ли, — тихо сказала я. — Но я помню тебя.

Он кивнул, глядя в зеркало.

— А я почти не помню настоящего Маркуса. Не было времени его узнавать: я был в пыточной, вот-вот должен был начаться кошмар… — Он вздохнул. — Увы, Делле Дон не удалось убить безумца Дрэйга, хотя план был блестящий. Это надо было — так глупо попасться юному Рэю! Но кто же знал, что у мальчишки была отвратительная привычка сидеть на крыше под руной сумрака.

Он усмехнулся:

— И ещё более скверная привычка думать головой. Вместо того чтобы наброситься на крадущуюся убийцу, он условным сигналом вызвал подмогу. Правильно сделал: как бы его ни готовили, я не оставил бы от него мокрого места и всё-таки добрался бы до императора. Но увы, увы, увы…

— Делла оказалась в темницах, встретила Маркуса Рише, и ты сделался моим отцом, — произнесла я. — А я оказалась никудышной дочерью, раз не заметила подмены, а узнав о ней, не возненавидела тебя.

— Меня мало кто ненавидел: я умею располагать к себе людей. — Маркус Рише помолчал. — Впрочем, я никому и не открывался по-настоящему. Разве что Алистеру… ценнейший человек в империи, пожалуй. Я потратил много сил, чтобы он привязался ко мне, но учёба у него того стоила. Кстати, ты знаешь, где он?

— Нет. Но я знаю, что Рэй что-то знает.

— Как и следовало ожидать.

Отец подошёл к своему креслу. Сел за стол, и я вздрогнула, увидев совершенно ту же позу, что видела сотни раз. И ни разу — до того, как мне исполнилось десять. Тогда мне доставалась лишь захлопнутая перед моим носом дверь.

— Вы с Сильвейной так похожи внешне, — задумчиво сказал он. — А теперь, когда у вас обеих есть дар, спутать вас легче лёгкого. Силу дара не определить так просто, пока не настаёт пора им воспользоваться. Когда вы спускались по лестнице, я не смог вас различить.

«И Рэй не смог тоже», — с горечью подумала я. Или он всё же понял?

— Это даёт мне прекрасные возможности в разведке, — спокойно сказала я. — Я в любой момент смогу воспользоваться личностью сестры.

— Не в любой момент, а только пока тебя не раскроют, и тогда ты можешь пожалеть, что вообще прибегла к этому способу. Но как последнее оружие он хорош. — Отец поднял бровь. — Надеюсь, ты не планируешь оглушить сестру, связать и спрятать её в кладовой, а самой пойти под венец с Рэем?

Я выдержала его взгляд.

— Почему нет, если мне этого захочется?

Несколько мгновений мы смотрели друг на друга. Потом отец рассмеялся:

— Настоящий Маркус Рише мог бы по праву гордиться такой дочерью.

Я тяжело вздохнула. Мой отец, мой истинный отец… а ведь я почти не думала о нём с тех пор, когда поняла, кем был Маркус Рише пять лет назад.

— Я плохая дочь, — проговорила я. — Мне очень жаль настоящего Маркуса Рише, но он чуть ли не отпихивал меня от себя ногой, когда я была ребёнком. Я не могу врать, что я его любила. А тебя… я тосковала по тебе.

Я присела на ручку кресла, сцепив руки.

— Вот только по которому тебе я скучала? — тихо спросила я. — Принц Орис, сын татуировщика Веррес, Делла Дон, Маркус Рише, лорд Нил? Я знала лишь одну твою личность, но у тебя их десятки. И триста лет за спиной.

Отец едва заметно улыбнулся. Здесь, в кабинете, вдруг подумалось мне, он был куда больше собой, чем в кабинете лорда Нила. Куда более расслабленным, тёплым… живым.

— Моя дорогая, — мягко сказал он. — Можно носить десятки лиц, играть сотни ролей, менять дюжину масок за день, но твоя истинная, глубинная суть лишь одна. Я тот, кем я родился. Тот, кем был пять лет назад. Я твой отец, Фаэль. Я, сидящий перед тобой, — настоящий я. Безусловно, я буду лгать тебе, как уже лгал не раз, но я не надеваю перед тобой маски, как это делает Рэй. Ведь он так и не отказался от этой привычки, правда?

Я грустно улыбнулась:

— Нет.

— Можно предать империю, — произнёс отец. — Можно нарушить слово. Но нельзя солгать в любви. Рэй лжёт тебе в главном. Лжёт, меняя маски одну за другой, то давая тебе надежду, то обнимая твою сестру, то твердя, что ты одна способна его понять, то пожимая плечами и говоря, что ты нужна ему только для дела… то вновь страстно уверяя, что ты — его единственная любовь. Но любит ли он тебя?