Рэй тяжело дышал рядом со мной. Из его носа по-прежнему текла кровь.

— Ты остановил дракона, — прошептала я. — Ты заставил его задрать морду, чтобы пламя пролилось в никуда. Именно ты. Никто другой не смог бы это сделать. Никто, кроме принца великой династии.

А потом случился оживший кошмар. Гемма, зажатая в пальцах Рэя. Кодовое слово. И ошмётки на полу арены. То, что осталось от Маркуса Рише, моего отца, который не успел перепрыгнуть в новое тело.

Алетта. Леди Алетта когда-то была Маркусом Рише. Теперь я знала это точно.

Рэй, владеющий руной сумрака, подстраховался, тайно зашив гемму в церемониальные одеяния леди Алетты. И, не увидев гемму на одежде фальшивой Алетты, мгновенно догадался о подмене.

«Примогенитура». Наследование по праву первородства. Отец много лет наследовал самому себе, передавал новому телу свой дух, знания, золото, секреты… и этот порядок наконец прервался. Теперь тайны отца мертвы.

Я вспомнила шок, изумление и страх на лице Алетты. Словно она поставила всё на одну карту и проиграла. Словно она ожидала чего угодно, но не такого исхода.

Как она стала невидимой? Она успела поставить себе руну сумрака? И зачем, зачем она лишила себя невидимости — и неуязвимости?

Я не знала. И теперь, кажется, не узнаю никогда.

Медленно я повернула голову. Чёрный дым, заволокший было императорскую ложу, медленно рассеивался. С фальшивой Алетты, сидящей на трибуне, содрали маску, под которой оказалось смутно знакомое лицо другой студентки Академии. Губы девушки тряслись. Похоже, Алетта попросила её участвовать якобы в шутке, в розыгрыше, и о подобном повороте событий жертва не имела ни малейшего понятия. Как и о том, что она сама должна будет умереть вместе с другими гостями.

Лорд Нил стоял у дальнего входа в ложу, сняв маску. Как многие гости, он кашлял в рукав и тяжело дышал, словно успел наглотаться дыма, заволокшего ложу, или же только что пробежал короткую дистанцию с невозможной скоростью.

Некоторые дамы лежали в полуобмороке. Лорд Джавус, уже без маски, провожал взглядом всадников, спешно выскочивших на арену к Зиккилу. На моих глазах дракон неохотно взмахнул крыльями — и взвился в светлое небо.

А император Сарфф…

Я почувствовала, что бледнею.

Император Сарфф недвижно лежал на скамье, и вокруг него толпились целители. Император был без сознания.

Принц Тиар, передав Сильвейну на руки гвардейцев, одним прыжком преодолел перила и бросился к отцу. Алые брызги запятнали его безупречный белый наряд, но вряд ли он вообще это понимал. Из дальних ворот выбежал Ксар, ошеломлённо глядя на окровавленные камни арены, но я едва видела его.

Я наконец начала осознавать, что произошло. И это понимание придавило меня гранитной плитой.

Мой отец был мёртв. Рэй убил его.

Я не знала, сколько прошло времени. Оцепление гвардейцев не пропускало студентов к Рэю, но я слышала приветственные выкрики в его честь. Словно во сне я видела, как императора несут к телепорту.

А потом — как очень бледный принц Тиар, идущий рядом с носилками, останавливается на полпути, выпуская руку отца, и идёт к Рэю. Как правящие следуют за ним.

И как лорд Джавус первым отвешивает Рэю поклон.

Рэй спас их жизни. Он спас их, хотя мог дождаться, пока дыхание дракона не спалит их дотла, и захватить власть в отсутствие соперников. Зеро поддержал бы его без колебаний, лишь бы не допустить хаоса и безвластия. Но Рэй выбрал долг и честь, рискуя жизнью.

«Всё во имя империи, — с какой-то отстранённой иронией подумала я. — Всё во имя империи».

Гемма от парного артефакта всё ещё была зашита в моё бюстье. Теперь, когда мой отец был мёртв, а я была лишь неудобной свидетельницей, Рэй мог активировать её в любой момент. Впрочем, какая сейчас была разница?

Я заставила себя подняться, пока Рэй ровным голосом отвечал на поздравления. Наконец он пошатнулся, изящно превратив движение в любезный поклон, и принц Тиар, кивнув ему, вернулся к отцу. Правящие вновь последовали за ним.

На оцепленной арене появились дознаватели. Рэй сделал шаг к выходу, не глядя на меня.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — глухо спросила я. — Совсем ничего?

Рэй не обернулся.

— Тебе лучше пойти и отдохнуть. Я отдам распоряжение; тебя проводят.

— То есть убивать меня ты сегодня не будешь? — поинтересовалась я.

Вот теперь Рэй обернулся.

— Сейчас я сам провожу тебя в твою комнату и запру в ней, — очень тихо произнёс он. — И если я услышу от тебя хотя бы одно слово на любую тему, даже о погоде, ты отправишься под арест. Ты поняла? Временное безумие — не повод разбалтывать… — он осёкся, — и даже касаться некоторых тем на публике. Сходить с ума я тебе запрещаю.

Ни единого слова сочувствия. Каменное лицо с запёкшейся кровью под носом. Часть меня хотела шагнуть к нему, взять влажную ткань и вытереть его губы. Как тогда, когда Рэй был на грани смерти, а я ухаживала за ним, молясь, чтобы он дожил до следующего утра.

Но сегодня всё было иначе. Сегодня я смотрела на убийцу своего отца.

— Я буду молчать, — тихо сказала я. — Но не провожай меня никуда. Никогда.

И развернулась к выходу.

Я не смотрела на арену. Зачем? Там больше ничего не было. Лишь останки прежнего вместилища того, кого я любила превыше всех людей.

Но один-единственный человек смотрел на неё.

Лорд Нил стоял, прислонившись к стене, и спокойно-задумчиво глядел на следователей, медленно собиравших обрывки одеяния леди Алетты. Интересно, изменился бы он в лице, зная, что завтра в закрытом гробу будут хоронить тело его лучшего друга?

Наши взгляды встретились. И на миг в его взгляде промелькнула…

…глубокая грусть. Сожаление.

Словно он тоже знал что-то. Словно он скорбел не только о своей заместительнице.

Но в следующее мгновение его лицо сделалось непроницаемым.

Мне снова снился кошмар.

Я плыла в море из чистого огня, а сверху на меня опускалась огромная красная рука, грозя сжать меня в пальцах так, чтобы от меня не осталось ничего, ни воспоминаний, ни даже угасающего сознания. А за этой рукой был ненавидящий, яростный взгляд проигравшей женщины.

Алетта. Кажется, я запомню её последние мгновения на всю оставшуюся жизнь.

Последние мгновения моего отца.

Рэй остановил его и превратил его планы в ничто. Он спас меня, спас нас всех.

По моим щекам текли слёзы, и всё сильнее жгло глаза. Кашляя и задыхаясь в огненных волнах, беспомощно пытаясь увернуться от призрачной руки, я думала, что Рэй сделался идеальным агентом. Настоящим защитником империи. Но так больно мне не было никогда. Потому что, растворяясь в огненных волнах, я знала, что потеряла всё.

Потому что я могла обрести отца — и потеряла его. Не просто потеряла — Рэй убил его холодно и безжалостно, хотя мог остановить. Он мог не использовать гемму, он мог…

Огненная волна плеснула мне в лицо. И, захлёбываясь огнём и собственными слезами, плача, как брошенный ребёнок…

…Я из последних сил вытолкнула голову над водой, призывая образ, которому меня научил отец. Алый дракон, парящий над морем. Далёкие скалы и закатное солнце.

Быть может, мой отец обретёт там приют?

— Я так тебя любила, — прошептала я. — Я так тебя люблю.

Раздался горький смех.

А потом алые пальцы схватили меня за плечи, и я ощутила, как превращаюсь в стекло и разбиваюсь вдребезги.

Когда я очнулась, в спальне было темно. Кусочек звёздного неба за окном почти не давал света, но на мгновение мне показалось, что вокруг меня на кровати и на полу лежат осколки. Осколки той прежней Фаэль Рише, которой я была.

«Отец, я скучаю».

— Я до сих пор не могу поверить, — произнесла я вслух. — Может быть, всё это сон? И где-то есть ещё одна Алетта, настоящая?

— Артефакт подтвердил, что это её тело.

Рэй появился на подоконнике из ниоткуда. Точно так же, как Алетта возникла на спине дракона.