Я несколько секунд смотрела отцу в глаза. Выдать его Рэю? Предать, как предал отца и брата сам Рэй? Какие бы обстоятельства Рэя к этому ни подтолкнули, как бы ни обезумел его отец… это всё же было предательством.

Голос Ксара зазвучал в голове:

«Через двадцать лет мой сын задаст мне вопрос: «Что ты сделал тогда? Что ты выбрал?»

— Да, — негромко сказала я. — Я дам тебе время. Только не убивай тех, кто мне дорог. Не убивай Рэя.

Едва заметная улыбка.

— Поверь, пока Рэй остаётся единственным представителем великой династии, я хочу его смерти не больше, чем ты.

Отец обошёл стол, глядя на меня совершенно тем же взглядом, как в моём детстве.

— И ещё одно. Я жду, когда ты повзрослеешь, Фаэль. Когда цинизм наконец прорвётся сквозь твою юность и ты поймёшь, что жертвы неизбежны, а привязанности временны. Что ни одна подлость не остаётся с тобой навечно, а вот смерть обрывает всё, поэтому для нас оправданы и ложь, и убийство.

— И что будет, когда я пойму?

— Я вернусь к тебе, — просто сказал отец. — Мы увидимся вновь. И тогда ты станешь моей дочерью и ученицей по-настоящему. И никогда не умрёшь.

Я опёрлась на стол. Отец уже обещал мне бессмертие, но в этот раз обещание было пугающе реальным.

— Мы ещё увидимся? Здесь, в Академии?

— Возможно. Но, что куда вероятнее, я просто исчезну.

— Тогда… — Мои губы дрогнули. — Обнимешь меня на прощание?

— Всё-таки ты ребёнок, — мягко сказал отец. — Будущий имперский агент обменял бы объятия на ответы. Чем я плачу за руну бессмертия, например?

Я невольно вспыхнула. Укор отца жёг сильнее словесной трёпки от Рэя. Но от него же я научилась держать удар и парировать не хуже.

— Вовсе нет, — тихо сказала я. — Просто, чтобы получить ответы, я скажу тебе, что люблю тебя и думаю о тебе. Всегда. Что у тебя есть семья. И знаешь, в чём моя сила?

— В чём, гриссёнок?

Я улыбнулась сквозь слёзы:

— Я тебе не вру. И ты об этом знаешь.

Я протянула руки. И, когда лорд-хранитель Академии шагнул мне навстречу, его лицо перестало быть бесстрастной маской.

А потом я оказалась в объятьях отца, и по моим щекам из зажмуренных глаз текли слёзы. Пусть руки, держащие меня, принадлежали другому телу, пусть оно было куплено дорогой ценой, но я не могла думать о боли, горечи и смерти сейчас. Только о том, что я вновь обрела отца. Семью.

На краткий миг. Но сейчас мне этого было достаточно.

Я первая отступила назад, и короткий и серьёзный кивок показал мне, что наше время истекло. Пора было идти.

— «Всё возможно», — тихо сказала я. — Надпись на стене, которую ты оставил для меня. Спасибо тебе за неё.

— Я рисковал, — проронил отец. — И, конечно, делать этого ни в коем случае не стоило. Но иногда я позволяю себе мальчишество.

— «Всё возможно». Это ведь твой девиз, правда?

— И когда-нибудь он станет твоим, гриссёнок. Но время ещё не настало.

Я молча поклонилась и отступила к двери. Каждый шаг давался тяжело, и сейчас я была готова на всё, чтобы остаться. Просто посидеть у камина и помолчать. Но я с детства помнила: когда отец отсылал меня, прекословить было бесполезно.

— Фаэль, — окликнул он меня в дверях.

— Да?

— Руна бессмертия — сама по себе достаточная плата. Слишком много потерь она несёт. Но когда ты получишь её, придётся заплатить ещё одну цену — за первую трансформацию, первый переход в чужое тело. О ней тебе ещё предстоит узнать.

— К-какая цена?

Отец покачал головой:

— Ты ещё не готова. Но такой боли я не знал никогда. К счастью, с тех пор я просто разучился её испытывать.

Глаза его были темны и непроницаемы. Я поёжилась. Подобные фразы мгновенно стирают счастливую улыбку с губ и высушивают слёзы радости, таившиеся в уголках глаз. На мгновение меня кольнуло предчувствие чего-то огромного, тёмного, страшного. Чего-то, что ждало не отца — меня.

Я с усилием тряхнула головой, отгоняя призрак этого будущего.

— Прощай, — тихо сказала я. — Найди меня.

— Найду.

Дверь закрылась за мной. Я поднесла дрожащую руку к стене кабинета, где остался мой отец, и закрыла глаза. Я знала, что не могла, не имела права тут оставаться.

Но хотя бы пять минут, можно?

Не встречаться с Рэем казалось простой задачей. Ровно до следующего дня.

Потому что я получила приглашение, от которого не могла отказаться. Короткая записка, доставленная мне в комнату, гласила, что лорд Джавус желает меня видеть.

Лорд Джавус. Глава имперской разведки, которого Рэй и Зеро считали моим отцом, но я знала правду.

Я похолодела, сжимая записку в руке.

«Даже не будучи главой разведки, я мог сделать с тобой что угодно, от несчастного случая до продажи в бордель под одурманивающей дрянью. Сейчас же мои возможности и вовсе неизмеримы».

Но если лорд Джавус просто захотел свернуть мне шею, вряд ли он вызвал бы меня в свой кабинет.

Я медленно шла пустынными коридорами Второго Архивариата к телепорту, гадая, что лорду Джавусу могло от меня понадобиться. Расследование гибели Алетты? Оно завершилось. Атаку сочли местью брошенной женщины, в Академии царили тишь и благодать, Шаес и Берн продолжали рутинную работу, я училась. Что до Рэя, он фактически занимался лишь своими делами и готовился к роли правящего лорда. Неужели лорда Джавуса интересовал грядущий брак Рэя? Может быть, он беспокоился, что я второй раз попытаюсь расстроить будущую помолвку сестры? Или, напротив, надеялся? С меня станется, в конце концов.

С этими мыслями я коснулась кодовой пластины и вошла в телепорт.

На другом конце меня уже ждали: молодой офицер тут же сделал мне знак следовать за ним. Я запоздало подумала, что во Втором Архивариате этим утром некому было меня проводить: не было ни Берна, ни Шаеса, ни даже голема, который последнее время встречал меня у кабинета. Странно.

Наконец меня провели в холл перед кабинетом лорда Джавуса. Очевидно, о моём визите были предупреждены: офицер, сидящий за столом, тут же встал и дал знак боевым големам расступиться, освобождая мне проход. Я взглянула на часы-артефакт над столом: я прибыла минута в минуту.

Двери открылись. Я шагнула внутрь и остолбенела.

Шаес стоял у дальней стены рядом с Хатом. Глаза голема не горели: похоже, он был деактивирован.

В углу на стуле сидел Берн, ссутулившись и положив руки на колени, а справа Рэй вольготно расположился в кресле у письменного стола. За его спиной, положив руки на спинку кресла, стояла Вейра.

А за письменным столом, прямой и грозный, в непроницаемой маске стоял лорд Джавус. И Зеро, стоящий по его левую руку, при всей своей зловещести выглядел лишь бледной его тенью.

Проклятье. Зеро и Рэй в эту самую минуту думали, что находятся в одной комнате с Маркусом Рише, а я никак не могла их предупредить.

Осталось лишь надеяться, что они не будут делать глупостей вроде покушения на главу разведки. Впрочем, в кабинете наверняка было полно защитных артефактов.

Маска лорда Джавуса повернулась ко мне.

— Итак, все в сборе, — произнёс он. — Маленькое отделение Второй Академии, которое, как я вижу, любит жить собственной жизнью.

Я замерла. О чём это он?

На лице Рэя было написано вежливое отстранённое любопытство. Зеро также отнюдь не выглядел школьником, которого вот-вот начнут распекать. Но шестым чувством я ощутила: эти двое для лорда Джавуса были такими же подозреваемыми, как и все остальные.

— Шаес, — мягким незнакомым тоном произнёс лорд Джавус. — Расскажи, пожалуйста, что ты обнаружил по моей просьбе?

— Артефакт дальней связи во Втором Архивариате был использован в ту ночь, когда Фаэль была там одна, — произнёс Шаес, пряча от меня взгляд. — Кто-то связался с ней, но в записях это не отражено. Разговор длился не минуту и не две.

— И? — опасным тоном подбодрил его лорд Джавус.

— Я долго сравнивал характеристики волн и расхода энергии, и… — Шаес вскинул виноватый взгляд на меня, — сигнал исходил из заброшенного бункера, который мы использовали и взорвали шесть лет назад, чтобы сорвать операцию повстанцев. О нём не знал никто, кроме нас.