Горло перехватило.

— Ты…

Рэй, уже направившийся было к дверям, обернулся и поднял бровь. Уголки его губ изогнулись в иронической улыбке.

— Думаю, от него будет больше толку, чем от обручального кольца, если бросаться под пули войдёт у тебя в привычку. Надеюсь, он никогда тебе не пригодится.

— Спасибо, — прошептала я. — Ты ведь вернёшься? Вечером?

Мгновение. Взгляд глаза в глаза. Удар сердца. Геммы, пульсирующие в унисон рядом с кожей.

Я вдруг поняла, что теперь я знаю, жив Рэй или нет. И всегда буду знать.

Потому что прямо сейчас я чувствовала биение его сердца.

— Рэй, — слабо сказала я. — А вот это всё про бесконечно благодарен… и глубоко и нежно люблю… оно как, правда?

Золотые искры-смешинки вспыхнули в карих глазах.

— Вечером. Я вернусь.

Но вечером Рэй не вернулся.

Следующие три недели меня охраняли самым жесточайшим образом. Если кратко, в лазарете я была затворницей. Ксару позволили навестить меня лишь один раз — вместе с моей сестрой и мачехой. Короткий визит вежливости, во время которого, я была уверена, Зеро и его люди пристально следили за нами.

— Ты заложница, — очень спокойно объяснил лорд Джавус во время нашего разговора. — Заложница имперской разведки. Думаю, ты понимаешь почему.

Я наклонила голову:

— Конечно.

В моей новой комнате был артефакт ближней связи. Рэй действительно не доверял никому: даже с главой разведки мы говорили не напрямую.

— И какие у вас теперь планы? — с иронией спросила я. — Никаких, верно? Вы выжидаете. Даже не объявили моего отца первым врагом империи.

— Это бессмысленно и ставит его тайну под угрозу, — сухо произнёс лорд Джавус. — И опасно. Если он сменит тело, если настоящий лорд-хранитель очнётся с остатками разума и его убьют мои же люди, мы лишимся последней зацепки.

— Но и сейчас у вас нет ни одной.

— У нас есть рычаг влияния — ты. Это уже немало.

Я покачала головой, удобнее усаживаясь в кресле. Комнаты, где меня держали, были обставлены неброско, но уютно, и из обмолвки Зеро, который помогал мне перебраться сюда, я с изумлением узнала, что эту часть лазарета когда-то использовали для членов великой династии.

— То, что вы якобы держите меня в заложницах, — блеф, — произнесла я. — Вы знаете, что я дорога отцу, но не дороже, чем его бессмертие. Он не будет ничем рисковать из-за меня. К тому же он знает, что я важна Рэю, и прекрасно понимает, что мне у вас ничего не грозит.

Насчёт «ничего не грозит» я, пожалуй, погорячилась. Всё-таки это была имперская разведка, и лорд Джавус угрожал отрубить мне руку не просто так. Тогда я по-настоящему не осознавала угрозы, но сейчас вздрагивала, вспоминая те минуты.

— Допустим, ты в безопасности — пока. — Лицо лорда Джавуса было скрыто маской, и выражения я не видела, но в голосе появились опасные нотки. — Но в твоих интересах сделаться нам полезной как можно скорее.

— Я уже рассказала Рэю всё, что знала.

По призрачной фигуре лорда Джавуса прошла рябь.

— Нам нужны не факты, — с силой произнёс он. — Ты знаешь Маркуса. Ты знаешь, чего он хочет. Что мы можем ему дать?

И впрямь, что? Власть? Мой отец мог получить тело любого лорда или с лёгкостью сделать карьеру сам, используя шантаж и собственный ум. Богатство? Наивно. Они имели дело с самым богатым человеком в империи. Тайны? Отец сам узнает всё, что ему нужно. Гарантии безопасности? От имперской разведки? Даже я не была столь наивна.

…Любовь? А умел ли он любить?

«Элеодор был один. Много лет, много десятков, сотен лет… он был один. Ни родной души, ни сына, ни брата, ни женщины — от их тел остался лишь прах».

— Да, — прошептала я.

Да. Как бы он ни обманывал себя, Маркус Рише хотел бы, чтобы его любили. Чтобы рядом был кто-то, готовый взять его за руку.

Я отрешённо улыбнулась:

— Я знаю, чего он хочет. То, что вы никогда ему не дадите.

— Что?

— Семью.

Лорд Джавус несколько секунд смотрел на меня.

А потом растаял в воздухе.

День спустя я узнала, что глава разведки предложил Маркусу Рише дружеский разговор через дальнюю связь. Предложил короткой надписью на той самой стене.

Это был умный ход. Очень умный. Я наполовину ждала, что он увенчается успехом. Разговор — это уже шаг к перемирию. Шаг к тому, чтобы не убивать друг друга.

Увы, моему отцу нечего было сказать. Надпись осталась неотвеченной.

А я сидела в лазарете и ждала. Зеро заведовал моей охраной. Рэя я больше не видела. И догадывалась почему.

Первая причина, увы, была очевидна. Мастеру Алистеру удалось сбежать из тюрьмы, и у агентов разведки в эти дни было много работы. Самый знающий и опасный татуировщик империи был на свободе — и в полном распоряжении моего отца. Рэй был совершенно прав: милосердие было для имперского агента непростительной слабостью.

А вторая…

Рэй знал, что, если мы будем думать о Маркусе Рише вдвоём, это непременно наложит отпечаток на ход моих мыслей. Выбор будет принадлежать не мне, а нам двоим, и этого Рэй хотел в последнюю очередь.

Он хотел, чтобы я была сама по себе. Чтобы я думала сама. И чтобы мой отец это понял.

Я думала долго. Но за два дня до бала в императорском дворце я всё же попросила встречи с Зеро. И коротко объяснила, что я хочу сделать.

В Алом сквере было пусто.

Шёл дождь, но я не обращала внимания. Впереди ждала весна, а студентов — экзамены и испытания. Официально лорд Нил был в отъезде, но вряд ли этот фальшивый «отъезд» будет длиться долго. Скорее всего, едва лорд Джавус объявит его пропавшим без вести, правящие лорды уже через месяц выберут нового лорда-хранителя.

Гвардейцы Академии ждали поодаль.

Я была под тайной охраной, как и следовало быть неофициальной пленнице имперской разведки. Но ещё я была действующим агентом, и вести меня к позорной стене под конвоем не посмел никто. Кроме того, отец узнал бы об этом.

Я подошла к стене. Помедлив, достала тонкую стальную палочку-стило.

И написала одну-единственную фразу.

«Я не дам им тебя убить».

Не просьба встретиться. Не призыв к милосердию и даже не декларация лояльности. Просто слова, говорящие, что я никогда от него не отвернусь.

Я не врала в самом главном. Я ни разу не лгала в лицо ни отцу, ни Рэю о том, как они мне дороги. И, как бы наивно это ни звучало, я верила, что это поможет сохранить им обоим жизнь.

Было глупо надеяться, что они спрячут мечи, побоявшись разбивать моё сердце. Эта надежда рассыпалась в пыль после выстрела, уложившего меня в постель.

Но они будут помнить, что я люблю их обоих.

Я опустила руку с зажатым в ней стилом.

— Я люблю тебя, — тихо сказала я. — Но нет ничего, чего я не сделаю, чтобы защитить Рэя. Надеюсь, ты это знаешь.

И шагнула назад.

Дворец сиял, как никогда раньше.

Четырнадцать парящих платформ. Легендарные императорские сады с прозрачными ветвями плакучих финий, где царило вечное лето.

Я помнила, что цитадель великих императоров была величественной. Но я не представляла насколько.

Весь прошлый вечер мы с Рэем сидели над картами дворца и над схемой центральной части катакомб. Рэй настоял, чтобы я выучила их наизусть, и уже через два часа, закрыв глаза, я перечисляла ему маршрут из спальни принца Тиара к боковому выходу через малую дворцовую кухню.

Принц Тиар публично объявил на семейном ужине, что занимается поисками наследия Эорана и живого бессмертного. Принц не был похож на того, кто останавливается на полдороге, а это значило, что он мог что-то и найти. Или кого-то.

И мне нужно было узнать кого. А раз принц сам высказал желание увидеться, глупо было не воспользоваться случаем.

Вот только к чему приведёт этот случай?

Рэй предоставил мне свободу действий. Но мы оба знали, что, если я буду достаточно неосторожна, а принц — чересчур настойчив, эта свобода может привести меня в его постель. И вот этого исхода я совершенно не хотела.