…Возможно, это тоже была маска. Но тогда Рэй был единственным в империи виртуозом, способным так притворяться.

— Я никогда не рассказывал тебе, что случилось тогда, — произнёс Рэй глубоким голосом, глядя в глаза мальчику. — Твой дедушка… сошёл с ума. Он желал власти и вечной жизни и приказывал казнить людей и даже могучих сиддов одного за другим. Я пришёл к имперской разведке и потребовал остановить его. Моего брата — твоего отца — я хотел спасти.

— Но папа мёртв, — дрожащим голосом сказал мальчик.

— Да. Я не успел. Когда мы ворвались в зал, сумасшедший чернокнижник помог… помог… — по лицу Рэя пробежала судорога, — убить твоего отца. Я не смог его остановить.

Оллира смотрела на Рэя с отвращением, словно считала всю эту историю ложью.

— Это правда, — очень тихо сказала я, глядя на неё. — Рэй предал сумасшедшего императора, но не Джейена. Он пытался его спасти.

— Он рассказывал мне эту историю, — произнесла она бесстрастно. — Вот только он забыл упомянуть, что мог бы подойти к Джейену и рассказать ему всё. И тогда Джейен был бы жив.

— Тогда Джейен рассказал бы всё отцу, — устало сказал Рэй. — Он был заражён его безумием — не смертельно, вероятно, но он перенял его идеи. Джейен едва посещал вас в последние месяцы — его больше ничего не интересовало. Поделиться с ним новостями о заговоре было бы безумием. Все мы погибли бы, и некому было бы вывезти вас из столицы и объявить умершими.

— Мой отец до сих пор считает, что мы умерли!

— И мне очень жаль. Но ты сама говорила, что ему плевать на тебя и на внука, правда?

Оллира молчала.

— Олли?

Оллира перевела взгляд на сына, потом на Рэя. Печёные овощи с крылом гулярки лежали на её тарелке, забытые.

— Ты всё ещё говоришь с ним по ночам? — спросила она негромко.

Рэй покачал головой:

— Я отпустил его. Теперь, когда рядом со мной Фаэль и есть вы. Я живу ради живых, а ему пора лететь дальше. Ты же знаешь, Олли: Джейен всегда любил летать.

По щеке Оллиры скатилась слеза. Вафля, которую она сжимала в руке, истекала шоколадом, тягучие капли падали на лёгкое платье, но она этого не замечала.

— Да, — хрипло сказала она. — Он говорил, что больше него летать любишь только ты. Вы так похожи, так… так безумно похожи…

— Кем бы вы ни были друг другу, — тихо сказала я, — вы живая память о Джейене.

Взгляды Рэя и Оллиры встретились. Юный Джейен растерянно смотрел на них.

Наконец Рэй чуть улыбнулся. И протянул Оллире руку.

Оллира вдруг резко отодвинула стул и встала.

— Нет, — выдохнула она. — Нет, я не должна была, прячьтесь, быстро, они вот-вот…

В следующий миг грянул выстрел.

Никто не смог бы его предотвратить. Никто не успел бы даже шевельнуться.

Словно во сне, я увидела, как обсидиановые осколки вонзаются в деревянные перила веранды. Как Хат, успевший схватиться за ружьё, падает на спину, бессильно раскидывая руки, и как тухнут его глаза.

Время остановилось. И в эту секунду, растянувшуюся в сгусток ужаса и отчаяния, я поняла, в кого будет направлен следующий выстрел.

Не в Оллиру, самую обычную девушку. Не в её сына, несущего в себе кровь великой династии, но очень слабый дар. И даже не в меня.

Потому что я знала, кто стрелял. Гемма на моей груди горела алым пламенем, говоря мне, что Рэй в опасности, и я знала. Знала так же безошибочно, как знала, кого я люблю. Люблю превыше любви.

Всё, что у меня было, — скорость. Реакция Рэя была выше моей, но в это мгновение, с руной, которая горела у меня на коже ослепительной болью и невыносимым светом, я одна мыслила и действовала быстрее всех.

Я не успела бы броситься к стрелку: я даже не знала, где он. Не успела бы никого вытащить с площадки.

Я успела сделать только одно.

Броситься перед Рэем, закрывая его своим телом.

Грохот выстрела был последним, что я услышала.

Свет. Свет, пробивающийся сквозь кружевные занавески.

Первое, что я почувствовала, — тянущая боль в груди. Я попыталась пошевельнуться и охнула.

— Тише, тише, — раздался знакомый голос, и тёплая рука взяла мою. — Всё хорошо, Фаэль. Ты в безопасности.

Знакомый голос. Но не голос Рэя.

Я с трудом повернула голову.

Ксар сидел подле моей постели на простом деревянном стуле, и на его лице были тревога, забота и печаль.

— Прогуливаешь занятия, — с лёгкой иронией произнёс он. — Лорд-хранитель потребовал, чтобы Сильвейна принесла тебе домашнее задание и учебники из библиотеки, но я решил, что на пользу твоему здоровью это не пойдёт.

— Ты шутишь, — хрипло выдавила я.

— Конечно, шучу. Рэй сказал, что возможных избранниц принца-регента пытались убить. Все покушения предотвращены, но тебя, похоже, приняли за Сильвейну и…

Понятная ложь. Я поморщилась. Даже правдоподобная.

Но настоящей правды никто не должен знать.

Мой отец, который обещал, что не тронет Рэя, стрелял в него.

«Поверь, пока Рэй остаётся единственным представителем великой династии, я хочу его смерти не больше, чем ты».

Вот только Рэй больше не был единственным представителем великой династии.

Я вдруг поняла, что отец ни разу напрямую не пообещал мне не трогать Рэя. Ни разу.

Отец знал, что Рэй мне дорог, и всё же выстрелил без колебаний. Я ошиблась в нём.

А Рэй ошибся во мне. Неудивительно, что сейчас его здесь не было.

«Я пощажу его, — сказал мне отец. — Но лишь если ты честно скажешь, что любишь его превыше всех на свете, превыше даже самой любви, — и будешь искренней».

Почему я не сказала этих слов? Почему?

Впрочем, изменило ли это что-нибудь?

А потом до меня дошёл смысл остальных слов Ксара.

— Принц-регент? Кто это?

— Император… медленно приходит в себя. — Ксар отвёл взгляд. — Никто не хотел использовать на нём сильнейший исцеляющий артефакт: слишком высок был шанс погубить его.

Я вспомнила слова Рэя.

— Да, я догадывалась.

— Но выбора не осталось. К счастью, артефакт сработал как должно: император выжил и медленно поправляется. Но о том, чтобы император Сарфф принял бразды правления в ближайшие полгода, не может быть и речи. Поэтому Тиар получил титул принца-регента, но фактически у власти правящие лорды. Вряд ли принц-студент Академии сможет скоро отобрать у них эту власть.

— Понятно.

Я оглядела комнату. Свежий воздух проникал через приоткрытое окно, и обстановка очень напоминала главный имперский лазарет, где я когда-то училась делать искусственное дыхание. Такие палаты были только у высших офицеров… или у семей правящих.

— Кто… за это… всё… платит? — с усилием вытолкнула я.

— Не думай об этом. Твоя мачеха побывала в лазарете и так суетилась насчёт денег, что я предложил покрыть расходы. Но отец сказал, что платить будет империя. Кажется, он был тобой восхищён и одновременно раздосадован. — Ксар поднял бровь. — Признайся, ты успела уложить полдюжины вооружённых убийц на месте?

— Если бы, — пробормотала я. — Я… почти ничего не помню. Что со мной произошло?

— Ранение в грудь. Очень неприятное. Если бы на твоём месте был очень сильный сидд, он бы выжил наверняка, но с тобой… — Ксар покачал головой. — Мы все боялись худшего. Ты была без сознания четверо суток.

— И за это время… у меня были посетители?

«Рэй», — хотела произнести я. Но из губ не вырвалось ни слова.

— Не могу сказать, — мягко сказал Ксар. — У твоей двери охрана, за окном тоже, и меня сюда пустили лишь на полчаса. Мне очень повезло, что ты очнулась именно сейчас.

Я выдавила слабую улыбку.

— Да. Повезло.

Ксар взял мою ладонь в обе руки.

— Помолвка принца-регента совсем скоро, — сказал он. — Бал в императорском дворце назначен через три недели. Твоя сестра рвёт и мечет.

— Да уж.

— Она, кстати, заявила, что именно ты сделала всё, чтобы отсрочить мою свадьбу. — Ксар поднял бровь. — Она права?

Я помедлила. Но врать уже было бессмысленно.